Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)

он, может, и не вкладывал в Гадюкино непосредственно деньги, но вот время и силы — ещё как, и неизвестно, чего в пересчёте выйдет больше. Фиона кашлянула быстро и почти незаметно, но скрывались за этим очень большие финансовые траты, не говоря уже про остальное.

— Психи, — коротко буркнула Калита и не без интереса спросила с видом человека, готового выслушать ещё немного глупостей: — ладно, что вы собираетесь делать?

Начали, как это ни странно, с того, что прояснили некоторые моменты между собой. Речь, конечно же, шла про Оулле и его участие в дальнейшем.

— Ты с нами? — спросила Фиона мягко и добавила: — Ты нам ничем не обязан — мы поймём твой выбор.

Рахетиец едва заметно вздрогнул, наглядно демонстрируя, что этот вопрос для него не из лёгких.

— Эти «гении» перешли дорогу кому-то важному, так что подумай хорошенько, — вклинилась Калита, которая тем не менее сама уходить не собиралась. — Это не рахеты. Эти будут тебя искать куда лучше. И дольше.

— Переживу и это, — помолчав немного и окинув присутствующих пронзительным взглядом голубых глаз, ответил Оулле и пошёл, бросив, не оборачиваясь: — схожу за доспехом.

* * *

Максим Филатов

* * *

Нападение началось неожиданно, решительно и со всех сторон одновременно. Не было шелеста травы, предупреждающей о приближении «гостей», криков, света от множества факелов и прочей суеты. Действовали профессионалы того рода, которые знают выражение «молчание — золото» и порой этим самым предельно выразительным молчанием зарабатывают за одно «дело» больше, чем иные крикуны за целый месяц.

Вот с чем у профессионалов вечно не ладилось, так это с именами своих персонажей. В Гадюкино наведался самый настоящий паноптикум псевдо-пафосных и натянуто-ироничных никнеймов. Не имена, а прозвища, так и умоляющие взять их в кавычки, вроде: «Теребление шпрот», «Высокоморальный садист», «Оссоссин», «Погибель твоей собачки».

Первыми в гости залетели стрелы. Причём не абы куда, по принципу «убьём наконец этот проклятый воздух!» — били по оконным и дверным проёмам, по щелям и всему, что хотя бы в теории можно было использовать как амбразуры. Причём стрелы были вполне обычными, если не считать всяких крутых наворотов вроде свистящего оперения, светящегося древка или зазубренных наконечников. Однако никакого огня или чего-то подобного они не несли. Нападавшие прекрасно понимали, что лучше сначала перебить всех в Гадюкино и затем сжечь его, чем уповать на стихию. Стихия — это долго и ненадёжно, тогда как платили, как правило, за обратное.

Затем последовала очень хорошо организованная и продуманная попытка штурма с явной оглядкой, что что-то непременно пойдёт не так. Несколько групп небольшой численности с разных сторон, под прикрытием магов и лучников осторожно, почти бесшумно и всё так же молча двинулось к домам.

Предположение насчёт «нештатных ситуаций» в целом оказалось абсолютно верным, только вот никто и подумать не мог, что всё будет именно так, как оно пошло. Некоторое время царила напряженная суета, а вот затем раздались удивлённые вскрики. В случае с «молчаливыми профессионалами» — это были очень характерные вскрики людей, не привыкших удивляться:

— Никого! — отчитался «Железный Сырник».

— Пусто! — крикнул «Лутсчый».

— Где они?

Последний принадлежал Киновари, который, будучи главным, в штурме не участвовал, но внимательно наблюдал за ним, взобравшись на ветвь дерева. Он всеми фибрами души чуял подвох, но упорно не мог понять, в чём именно тот состоит, когда его ожидать и как обыграть себе на пользу.

Другие нубы бы попытались отбиться ещё на окраине леса. Нубы чуть поумнее использовали бы дома как укрытия и сражались, опираясь на них. Можно было бы ожидать засад и ловушек. Но судя по перекличке — в селе было пусто. Никакого сопротивления, даже самого минимального.

При этом точно было известно — ещё полчаса назад тут были игроки и село никто не покидал. И если с живыми людьми вопрос, куда они делись, ещё был открытым, то вот неигровые персонажи никуда исчезнуть точно не могли.

— Где боты? — нетерпеливо спросил Киноварь, спускаясь с дерева и лично отправляясь в Гадюкино. За ним попытались увязаться и державшие оцепление бойцы дальнего боя, но наёмник их остановил.

— Стоять! Чего расслабились⁈

— Так нету никого. — Развел руками «Конигулятор», удивляясь такой реакции. — Чего?

Киноварь выразительно закатил глаза. Он прекрасно знал своих коллег по цеху. Всё их многозначительное молчание и напускной профессионализм длилось ровно до тех пор, пока на горизонте не появлялись лёгкие деньги.

Рейд на Гадюкино в принципе не мог выглядеть сложной задачей, однако Киновари, как ему казалось, всё же удалось создать у подчинённых «правильное» впечатление — что нужно ожидать разного, что могли быть неприятности, что противник очень хитёр и тому подобное. Однако стоило ожиданиям столкнуться с айсбергом реальности, и корабль сразу пошёл ко дну, не успев даже спустить на воду шлюпки, полные подозрений.

— Боты, где-то должны быть боты! — напомнил подчинённым наёмник.

— Так пусто! — возмутился «Шестопёр с говядиной». — Тут вообще ничего…

— Ботов ищите! — во всю глотку прокричал Киноварь, чувствуя, что теряет контроль.

Речь шла даже не про самоконтроль — это ладно. Ещё немного, и собравшиеся начнут требовать оплаты разом, позабыв про всё остальное. Наёмник хорошо сражается и умирает за обещание денег. Но стоит оным оказаться у него в кармане, и воин мгновенно превращается в мнительного параноика, к бою неспособного от слова «совсем».

И стоящее в ночи абсолютно пустым Гадюкино сильно подыгрывало этим чувствам. В домах и их окрестностях имелась масса следов недавней, очень бурной деятельности, но на этом всё. Вкупе с тем, что само село было абсолютно крошечным, и поиски заняли от силы пару минут, это вызвало вполне закономерный результат.

— Начальник, кажется, пора закругляться, — сообщил «Тунцовый баркас», поигрывая бутылкой с зажигательной смесью. — И рассчитываться.

— Церковь, — кивая на единственное каменное строение в округе, напомнил Киноварь. — Вы её не проверили.

— Заколочено снаружи, — стуча металлическим кулаком по деревяшкам, заметил «Вожу твою маму в кино 366 дней в году», не очень-то пытаясь попасть внутрь.

Другие согласно загудели, аналогичным образом не предпринимая попыток проникновения. Парочка демонстративно даже прислушалась, дескать, внутри тихо. Правда, делали они это через глухие металлические шлемы, в иных ситуациях глушивших вообще все звуки тише крика. На фоне такого отношения Киноварь начал терять контроль и над собой тоже.

— Внутрь зашли,