Эволюция Генри - Владимир Алексеевич Ильин

этим четверым, молчаливо дав им право определить судьбу ненужного человека. Ну а те, изображая комплекс вины, не отправят копать здешние огороды, а подлечат и включат в авантюру с мастерской. Электричества нет только на метр над землей — а вот ниже, да еще в подвалах, электроники полным-полно. И она, что характерно, выходит из строя, требует замены аккумуляторов, пайки и всяческого пригляда.

Так что, небольшой цирк, и время для спокойной жизни?

Со стетоскопом на голове, прислоненном к стенке сейфа, я крутил ручку кодового замка то влево, то вправо, пытаясь уловить щелчок, когда затвор ляжет в паз. Бандура досталась хоть и с хитростью, но все ее ловушки рассчитаны именно на грубый взлом. От желания хозяина сейфа покрутить шайбу туда-сюда ничего не будет — в конце концов, он может быть пьян, к сейфу могут добраться его дети, или же горничная, протирая пыль, решит покрутить красивую железку. Другое дело — специальная комбинация плюс специальный проворот ключом, изначально рассчитанный на пришедшую не вовремя проверку… В остальном — обычный сейф, по-своему надежный, но любая надежность — это просто время, которое дается полиции, чтобы приехать и скрутить воров. А тут даже сигнализации нет.

А если все-таки вскрыть сейф? Подлечат, осыпят благодарностями — иначе быть не может, ситуация слишком известна. Дальше открывается пространство для маневра — хоть за мастерской езжай, хоть на месте сиди. Проблемы от тех четверых вряд ли будут — имея мэра в должниках, можно будет не опасаться, что из лучших побуждений мне вновь сломают челюсть и пожелают услышать за это «спасибо».

Но самое важное — Ральф же всерьез уверился в бункер и вряд ли слезет… А бункера нет. И как объяснить ему, что вместе с бункером нет генераторов, приборов, запасов еды и прочих ценностей, которые он с бригадой сможет забрать себе, попросту убив там всех обитающих? Что-то ни черта мне не верится в его желание вывести людей на поверхность и облагодетельствовать всех скопом. Веры им вообще нет — аж челюсть ноет, насколько. Беда в том, что, если я начну настаивать на своей правде, а Ральф мне не поверит, он начнет меня пытать.

— Есть шансы? — Переминался с ноги на ногу мэр.

— Ыа. — Медленно кивнул я, зажмурился, открыл глаза и уже осознанно попал в плоский черно-белый мир.

В котором совсем несложно проникнуть взглядом за стальную обшивку листа, проследить за настройками механизма и уверенно прокрутить семь раз налево, сбросить на ноль, три раза налево, снова сброс, восемь направо…

Характерный щелок нечестно побежденного замка.

«А ты хотел бы, чтобы я портил твою дверцу, как остальные?» — словно к живому обратился я к сейфу и взялся за отмычки сувального замка.

Примерился — отложил в сторону. Пришлось вернуться в соседний кабинет за хитрого вида фрезой, подрезавшей внутри замка стенки, не дававшие отмычке свободно крутиться. Фреза минут за пять взяла вверх над менее твердым металлом, и в этот раз отмычка провернулась свободно. Дав угловатой скобой натяг механизму замка, я принялся подбирать секрет. Черно-белое зрение позволило обходить ложные пазы, к привычным осторожным движениям добавилось уверенности. Приятное ощущение в руках — натяг поддается, ключ проворачивается против часовой стрелки. Между дверцей и сейфом появилась еле заметная щель.

— Ые. — Отодвинулся я по полу в сторону, морщась от боли в затекшей, до того поврежденной ноге.

И успел буквально за секунду до резкого движения мэра к створке — так бы он меня отбросил с пути, не иначе.

Устало улыбаюсь — тут же морщась от боли в лице — далась ему эта печать? Но вижу через его спину своим черно-белым зрением, как он хватает что-то ало-красное из сейфа и поспешно проглатывает. Удивиться не успеваю — да и не понять сейчас ничего по моему лицу.

— Вот она, печать! Лента! — Торжествуя, взмыл мистер Бернетт над полом, демонстрируя регалии — кругляш с прихотливой деревянной ручкой и золотое широкое полотно, уложенное слоями. — Генри, ты герой Вингстона! Клянусь, я выхлопочу тебе медаль! Да что же ты стоишь? Медики уже ожидают тебя в холле, давай, я помогу тебе встать! Дин! Чарльз! Кто там в охране⁈ Помогите Генри пройти к лифту!

— Еы ыы ээр.

— Не беспокойся, мы еще наговоримся с тобой, как ты поправишься, — улыбнулся мне мэр.

А я и не беспокоился — от осознания, что его талант блокируется, и можно не бояться беседы, хотел улыбнуться в ответ, но вновь скривился от боли.

Как бы вообще не разучиться улыбаться.

— В общине Грин Хоум есть талантливые доктора. Многие из них наделены чудесными талантами! — Сопровождал меня мэр, пока охранники бережно вели по коридору — хотя, в общем-то, я уже мог идти и сам. — Так что, вот увидишь, уже на следующей неделе мы с тобой шагнем к новой, крайне важной задаче города! Эти мерзавцы заблокировали центральное банковское хранилище! Бедные люди Вингстона из-за их мерзкой выходки остались без гроша! Хьюи, нам снова на первый этаж.

— Да, господин мэр.

— Мы же не можем допустить, чтобы из-за какой-то шайки подлецов наши родители, старики и ветераны оказались отрезаны от собственных средств бездушным железом и решетками⁈

— Ееыы.

«Только в этот раз я жру первым, чего бы ты там не нацелился сожрать».

В холле первого этажа, между тем, действительно развернули чуть ли не госпиталь — с тремя портативными носилками, стойками капельниц и десятком мужчин и женщин в белых и синих халатах. Тут даже на искалеченное лицо пробилось удивление.

— Я держу свое слово! Спроси у каждого моего избирателя, Генри! — Торжественно объявил он на весь холл. — Клянусь, ты будешь здоров!

Люди почтительно замерли, вслушиваясь. Даже знакомая четверка — Винса явно привели в чувство, он лежал на одной из коек, уложенных на пол; двое знакомцев так и продолжали стоять на прежнем месте, а Ральф шептал молитву.

Заметив их, я показушно отшатнулся, изобразив испуг, для верности вцепившись в рукав одного из охранников, чтобы не упасть.

— Так, а вы четверо, — мэр прищурился. — Пошли вон. И чтобы даже близко не приближались к нашему другу. Живо!

Целебные процедуры-процедурами, но именно после этого рявка Винс снова научился бегать — пусть и прижимая руку к животу.

Вот и славно.

Глава 5

Прикосновения крошечных кисточек по коже — чуть прохладных, оттягивающих на себя боль из тела