Чужеродная Аллегория - Леон

самой стихии Тьмы. И она откликнулась. Легко и задорно, как делала всегда, с самого детства. Она завихрилась вокруг него, наполняя счастьем и недоумением, словно бы вопрошая: почему он так редко даёт ей волю? Почему ограничивает себя, страдая в попытке стать тем кем не является? Разве теперь и сейчас ему не хорошо?

Купаясь в столь малознакомой, но при этом такой родной энергии, Рор’Шах даже словно бы задремал на пару мгновений. И потому он далеко не сразу заметил как духи, что пришли совместно с Тьмой, ведут себя совсем не как обычно: вместо того чтобы кружиться вокруг него, ожидая указаний, они замерли на как можно большем расстоянии. Опасающиеся приблизиться и коснуться Тьмы, но не способные уйти будучи повязанными силой камлания и маны.

Теперь ему нужно лишь дать им указ и… и что? Что измениться если он просто направит их в тело? Они так-же либо ничего не сделают, либо просто уйдут. Ведь по сути ничего не изменилось: он лишь призвал силу Тьмы, а не использовал её. Вопрос только в том: как он должен её использовать?

Ответ ему подсказали духи: глядя на то как они жмутся в самых дальних углах его ауры, боясь даже прикоснуться ко Тьме, он сделал именно это. Тёмный шаман направил новую энергию прямо в духов. И… они взбунтовались. С безумным и беззвучным воем они впились в его энергетику пожирая ману и угрожая добраться до самой его жизни.

И тем не менее это лишь укрепило решимость Рор’Шаха. Страх и стыд перед Учителем, эйфория от призванной Тьмы, а так-же злоба и обида на самих духов, отказавшихся исполнять его волю. Всё это наложилось друг на друга, ещё глубже погружая шамана в транс камлания. До предела укрепив свою ауру, он начал одного за другим выцеливать духов, стегая их плетьми из Тьмы.

В этот момент Рор’Шах даже уже не помнил зачем он это делает: он лишь хотел одного. Чтобы духи ему подчинились.

И духи начали уступать. С каждым ударом они выцветали: Тьма вливалась в духов, пожирая их суть, и заменяя собою. А ещё… делая плотнее. Плотнее и намного сильнее. И чем больше в духах накапливалось Тьмы, тем апатичнее они становились, сражаясь всё менее и менее активно. И вот наконец Рор’Шах понял что противников у него не осталось.

Выйдя из транса он открыл глаза, пытаясь вспомнить где он и что происходит. И был поражён увидев как вокруг него витают духи, ставшие теперь вполне видимыми для не обладающих магией.

- "Нет, не духи." – мысленно поправил себя шаман – "Тени."

Тёмно-серые, обесцвеченные, эти нематериальные создания не обладали какой-то конкретной формой. Состоя из вечно колыхающегося тумана, они чем-то напоминали призраков: гуманоидные фигуры, словно бы с головой прикрытые простынёй. При этом совершенно плоские: едва удерживающаяся в реальности картинка, прямо сквозь которую в этот мир сочилась Тьма.

Единственная действительно явная и обладающая целостностью деталь: две короткие и тонкие лапы с длинными и цепкими когтями. Они отдалённо напоминали костяные, но таковыми точно не являлись.

Отведя взгляд от теней, Рор’Шах оглядел племя и… вздрогнул, увидев лишь ненависть и непонимание. Да он тёмный шаман и ранее соплеменники собирались убить его. Но даже когда он побежал, надеясь бесславно спасти себя, они восприняли это с сочувствием и разочарованием. Но таких взглядов он не встречал никогда.

Раздавшийся со стороны Учителя едва слышный смешок, заставил Рор’Шаха обернуться. Несколько секунд лич стоял без движения, словно бы над чем-то раздумывая. После чего неспешно поднял руку, и демонстративно щёлкнул пальцами. Перед шаманом возникла небольшая чуть колеблющаяся поверхность, отражающая окружение словно водная гладь.

И в этой поверхности он увидел себя.

Его фигуру окутывала Тьма, а вокруг витали тени, готовые растерзать любого на кого упадёт его взор. Его лицо словно бы само собой застыло в выражении раздражения, презрения и глубочайшей скуки. А глаза… Его глаза были, словно провалы во… что-то. Что-то жуткое, находящееся глубоко за пределами этого мира. Они источали тёмно-серую дымку, такую-же как витающие вокруг тени.

Вот только тени, исполнив своё предназначение, уйдут в небытие. А этот взгляд останется с ним навсегда. Шаман осознавал: даже вырви он свои глаза, провалы в жуткую глубину никуда не денутся.

- Ну что-же ты замер, ученик? – с ехидством проговорил некромант – Тебе всё ещё необходимо выполнить выданное задание.

Несмотря на откровенное веселье в голосе, почему-то именно в этот момент, призванное шаманом существо, казалось страшнее самой Бездны.

Рор’Шах, приподнял руку в сторону Шоорма, с удивлением заметив что в ней зажата рукоять серпа. Но мысль о том, а когда он успел выхватить ритуальное оружие, тут-же потонула, в беззвучном, но просто оглушающем вое спущенных с цепи теней. Его услышали все, даже те кто не обладал даром магии.

По его руке, тени сползали с ауры в серп, чтобы резко с того сорваться и буквально наброситься на тело бывшего вождя. Когтями впиваясь в его раны, они словно вырывали их из трупа… а то и из самой реальности. Тени не являлись духами: они не лечили раны. Они уничтожали их. Это было жуткое, но завораживающие зрелище. Рор’Шах не смог бы отвисли взгляд, даже если бы хотел.

А он не хотел.

Шаман не мог точно сказать сколько это продолжалось. Но явно быстрее, чем если бы он лечил эти-же раны с помощью духов. Раны закончились, тени ушли, но… бывший вождь по-прежнему был мёртв. Однако теперь Рор’Шаха это не смутило: теперь он знал что делать.

Тёмный шаман возобновил камлание.

Но теперь в его зове звучала не просьба. Это был приказ. Приказ наполненный злобой, страхом, ненавистью: всеми негативными эмоциями, что Рор’Шах испытывал в данный момент. А их у шамана хватало: реакция соплеменников, ехидство Учителя, отказ в помощи духов, и много чего ещё. Всё это отнюдь не способствовало хорошему настроению. И всё это он вложил в свой зов.

И на него пришёл отклик.

Совсем не тот отклик что приходит от духов. Но и на Тьму он не походил. Это был кто-то ещё. Кто-то плохой… нет: кто-то чуждый. Он знал зачем его призвали. Он жадно рвался к телу Шоорма, и попытки удержать его отзывались болью во всём естестве Рор’Шаха. Болью, и чувством… неправильности. Этого тут быть не должно.

Но тем не менее шаман терпел