Русь. Строительство империи 3 - Виктор Гросов

меня было совершено подлое покушение, — продолжил я, строгим голосом. — Те, кто жаждал власти в Переяславце, те, кто хотел посеять смуту и раздор в нашем городе, замыслили злое дело. Они надеялись, что, избавившись от меня, смогут легко захватить власть в свои руки.

Я обвел взглядом толпу, ища глазами тех, кто мог быть причастен к заговору. Но лица людей были непроницаемы.

— Но их планы не сбылись, — продолжил я. — Верные друзья, рискуя собственными жизнями, спасли меня от верной смерти. Они вырвали меня из лап убийц, укрыли в надежном месте, выходили, поставили на ноги.

Я перевел взгляд на Степана и Милаву, стоящих неподалеку. В их позах и взглядах читалась готовность идти за мной хоть в огонь. Затем я посмотрел на Добрыню и Алешу — моих богатырей.

— Именно благодаря им я сейчас стою перед вами. Живой и невредимый. Готовый и дальше служить Переяславцу верой и правдой!

Я замолчал, давая возможность каждому осознать услышанное. Мне было важно, чтобы люди поверили мне, что я не какой-то там призрак, вернувшийся с того света, а живой человек, переживший покушение. Не хватало мне мистики, которую навела тут Искра. Нужно быть ближе к народу. И, судя по тому, как просветлели лица, мне это немного удалось.

— Искра, — продолжил я, обращаясь к дочери волхва, — ты, наделенная острым умом, смогла разгадать правду. Твое вещее сердце почувствовало, что твой князь жив, что справедливость восторжествует. Благодарю тебя за твою веру и поддержку!

Искра, стоявшая рядом, сначала дернулась от фразы «твой князь», но потом слегка покраснела от моих слов. Она опустила глаза, улыбаясь. Кажется ей неловко от такого внимания, но в то же время она горда тем, что ее «заслуги» заметил «ее князь».

Я выдержал многозначительную паузу, оглядывая площадь. Среди этой ликующей толпы скрываются и те, кто желал моей смерти, кто радовался ложным вестям о моей кончине. И именно их мне предстояло выявить.

— Но я не спешил возвращаться к моему народу, — продолжил я строго. — Я хотел своими глазами увидеть, кто истинный друг нашего города, а кто — враг. Кому можно доверять, а кто готов продаться, предать и князя, и весь народ переяславецкий.

Я намеренно говорил витиевато, используя знакомые людям образы, чтобы мои слова были понятны каждому, от мала до велика.

— Это было трудное решение, но необходимое. Испытание, которое помогло мне увидеть истинное лицо каждого. Узнать, кто в трудную минуту остался верен долгу, а кто поспешил переметнуться на сторону врага.

В толпе пронесся недовольный ропот. Кое-кто из купцов, стоявших в первых рядах, нервно переглянулся. Я же, не обращая внимания на гул, продолжил:

— И я благодарен тем, кто прошел это испытание с честью. Тем, кто не дрогнул, не поддался соблазнам, не предал память о князе, которого считал погибшим.

Я перевел взгляд на своих верных соратников, стоявших рядом со мной.

— Степан, — обратился я к бывшему конюху, ставшему моим верным помощником, — ты рисковал своей жизнью, спасая меня даже от своих же соратников. Ты не побоялся угроз, не поддался на уговоры предателей. Твоя верность и преданность бесценны!

Смущенный таким вниманием Степа, низко поклонился мне.

— Милава, — продолжил я, обращаясь к степкиной зазнобе, — ты, не жалея сил, выхаживала меня, возвращала к жизни. Твоя забота стала для меня лучшим лекарством.

Милава улыбнулась мне.

— Добрыня, — я повернулся к своему воеводе, — ты был готов отдать свою жизнь за меня. Ты не верил в мою смерть и до последнего искал правду. Твоя храбрость и верность — пример для всех воинов Переяславца!

Добрыня гордо выпрямился.

— Алеша, Ратибор, — я обратился к остальным своим дружинникам, — вы не дрогнули, остались верны своему князю. Вы — опора и защита княжеской власти!

— И ты, Веслава, — я посмотрел на дочь Ярополка, — хоть и была связана родственными узами с теми, кто желал моей смерти, ты выбрала сторону справедливости. Ты помогала мне раскрыть заговор, ты не поверила в мою смерть и искала тех, кто мог мне навредить. Твоя смелость и преданность достойны уважения!

Веслава, потупив взор, опустила голову.

Я сделал паузу, обводя взглядом притихшую толпу.

— Эти люди, — громко сказал я, — доказали свою верность Переяславцу и своему князю. И я щедро награжу их за это!

Толпа одобрительно загудела. Люди любили, когда князь был щедр к своим приближенным. Это вселяло надежду на то, что и они не будут обделены его милостью.

— Добрыня, — я повернулся к своему воеводе, — отныне ты — не просто десятник, а мой тысяцкий! Тебе я поручаю командование всеми войсками Переяславца.

Пораженный Добрыня, опустился на одно колено и прижал руку к сердцу.

— Степа, — продолжил я, — ты будешь моим главным советником и хранителем княжеской казны. Тебе я доверяю самые важные дела. Милава же отныне главная в моем тереме.

Степа и Милава, не ожидавшие таких щедрых наград, были явно смущены.

— Алеша и Ратибор, — я обратился к своим дружинникам, — вы будете моими гридями. Ваша задача — оберегать князя от врагов, как явных, так и тайных.

Раздавая награды и должности, я не только выражаю благодарность своим верным соратникам, но и укрепляю свою власть, создавая вокруг себя команду преданных людей на официальном уровне.

На площади воцарилась тишина. Люди, затаив дыхание, ждали, что же будет дальше. Я сделал глубокий вдох и заговорил вновь, обращаясь уже ко всему народу Переяславца:

— Я слышал ваш призыв! — голос мой разносился над площадью, подобно грому. — Я вижу ваше желание, чтобы я вернулся и правил вами. Я слышу ваши голоса, полные надежды и веры! И я не могу ослушаться воли народа!

Да уж, приходится изворачиваться и так изъясняться — «спасибо» Искре.

Толпа взорвалась криками одобрения. Люди ликовали, радуясь моему возвращению. Или имитировали, тут не поймешь уже.

— Я принимаю вашу волю как знак свыше, — продолжил я, поднимая руку, чтобы успокоить людской гомон. — Я клянусь служить вам верой и правдой, защищать вас от врагов, заботиться о процветании нашего славного города!

Я сделал паузу, давая возможность каждому осознать торжественность момента.

— Я знаю, что среди вас есть те, кто сомневался во мне. Есть и те, кто желал моей смерти, кто радовался ложным вестям о моей кончине, кто готов был предать Переяславец в руки чужеземцев.

В