Камни Рун - Александр Якубович

накапывать, да и солнце уже село. Пора подумать об ужине, а потом — попробовать поспать.

Утаить от Витати факт того, что я крепко подсел на пыльцу, было невозможно. Слишком специфический, гнилостно-сладковатый запах, который не спутать ни с чем. Он уже пропитал всю мою комнату, волосы, одежду и кожу, а трактирщик стал что-то недовольно ворчать, но пара лишних монет на время поумерили его любопытство.

Едва я поднялся в комнату, то понял, что есть я особо не хочу. Вместо того чтобы пойти вниз, я сбросил сапоги, достал небольшую медную курительницу для ароматических трав, куда и высыпал немного пыльцы. После я поджег лучину, как это делал когда-то Ирман, и поднес огонек к буро-желтой массе, что лежала передо мной.

Пыльца, скатанная в липкую массу, довольно быстро занялась, а я, наклонившись над тарелочкой, сделал несколько глубоких вдохов. Так дурман быстрее проникнет в голову и я наконец-то смогу поспать…

За дверью слышалась какая-то возня и голоса, по всей видимости, это Витати и Отавия, но довольно быстро я провалился в сон, даже толком не сняв с плеч куртку — так и завалился в одежде на смятую, уже пропахшую потом и грязью кровать, перебирая пальцами костяшки четок на запястье. Это тоже помогало мне побыстрее провалиться в небытие.

Я хотел только одного — выспаться. Когда ты не спишь ночь или несколько дней недосыпаешь — это одно. Рано или поздно природа возьмет свое, и ты провалишься в глубокий исцеляющий сон на двенадцать, а может и четырнадцать часов. Но я не спал дольше трех часов уже три недели, а все оставшееся время бродил живым трупом. Не помогали ни отвары из трав, ни тренировки, ни хороший обед, который раньше неизменно вызывал у меня сонливость и желание вздремнуть часок-другой. Ничего из этого не работало. Остался только желтоцвет и гладкие костяшки четок убитого кем-то Магнуса, которые я забрал себе на память. И я понимал, что если не пойду на эти крайние меры — просто погибну.

На этот раз мне снилось, что-то другое, странное. Какое-то бесконечное пространство, будто бы я смотрел на каменистую пустыню через свет фиолетовой печати. В той пустыне были двое — мужчина и женщина, которых я видел в первый раз. Они о чем-то тихо переговаривались, может, даже, и спорили, но даже по движению губ я не мог понять, о чем идет речь. От них веяло какой-то странной силой и угрозой, а все мое нутро кричало о том, что я должен быть маленьким и незаметным, должен спрятаться от взора этой парочки в странных костюмах. Вот, земля разверзлась и из нее показалась голова одного из демонов бездны, которую тут же снесло ударом радужной магии. В момент, когда луч света рассек голову твари, буквально заливая силой разлом и закрывая проход для прочих тварей, я почувствовал что-то знакомое. Что-то близкое… Закончить ускользающую мысль у меня не получилось. Сцена моего сна пришла в движение, фигуры исказились а пустыня — изменилась. Сейчас я оказался посреди ожесточенной битвы, в теле одного из демонов, прорываясь уже к одинокой путнице, что светящимися клинками разрубала наступающие на нее орды. В моей груди клокотала ненависть и ярость, а еще — голод. Женщина пахла едой, я чувствовал это, а от одного взгляда на противника моя огромная пасть наполнялась слюной…

Вот, тонкая радужная пленка, что оберегала волшебницу, истончилась от множества ударов моих собратьев и исчезла, и я понял, что лучшего момента может и не быть.

С яростным воем, я бросился вперед, размахивая чужими, длинными руками, с саблевидными когтями на пальцах. Достать ее! Выпотрошить! Враг! Враг! Враг!

Но она успела. Наши взгляды на миг встретились и я увидел в них только обжигающую потустороннюю силу, которую не постичь никому из живущих. Женщина сделала небольшой шаг в сторону, уклоняясь от моих ударов, а после мое тело пронзили обжигающе-яркие клинки из чистой магии, которой она рубила наседающие на нее орды.

Последнее, что я увидел, прежде чем тень моего сознания окончательно растворилась в пустоте — пронзающий фиолетово-серые небеса столб света, который заставил на миг замереть как неизвестную воительницу, так и окружающих ее тварей. А после — только темнота…

— Рей! Проснись! Рей!

Я рывком вернулся в реальность, отмахиваясь руками от фигуры, что сидела на краю кровати.

— Идиот! Хватит драться! — донеслось от фигуры, и я наконец-то рассмотрел перед собой Отавию. — Ну и вонь стоит… Ты опять палишь дурман?! Что тебе говорила Витати?!

— Я хочу спать... — ответил я принцессе, усаживаясь на краю постели и разгоняя ладонями по затекшему лицу кровь.

Дико болела голова, будто бы меня на самом деле размазали по каменистой пустыне, как в моем сне…

— Ты нас всех подводишь, Рей! — с упреком продолжила Отавия. — Нам надо съехать в свои комнаты, а лучше снять целый дом, но ты единственный мужчина в нашей группе, который может этим заняться. И с капитанами когда ты в последний раз встречался?! Я что, застряну на Лаолисе? У нас куча дел, а ты прожигаешь накопления тут, во всех смыслах!

— Серебро не проблема… — хмуро ответил я.

— А твой дурман — проблема! — продолжила принцесса. — Витати, как я понимаю, как обычно прячется от проблем, думая, что все разрешится само собой, но ты!..

— Что я? — жестко спросил я Отавию. — Чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ты вел себя как мужчина, а не как идиот! — воскликнула девушка.

— Отстань. Я просто хочу выспаться… Я не могу…

Мои последние слова были адресованы уже не принцессе, а хлопнувшей за ней дверью.

В голове кое-как собирались мысли, в чем-то Отавия была права, но на меня навалилась такая тяжелая апатия, что мне было совершенно плевать на нужды моих спутниц. Да, с молодой девицей в лице принцессы ни один домовладелец в Нипсе говорить не станет, а если Отавия сунется в вопросы съема жилья, это вызовет массу вопросов. Маскировка, которую мы выбрали для Витати, тоже сыграла злую шутку: на рабыню никто даже не посмотрит, а если она попытается снять комнаты, ее попытаются скрутить и привести в управу, чтобы там выпороть, а на Отавию, как владелицу, наложить штраф. А еще капитаны и их посудины…

Первые дни я пытался всем этим заняться, но по прибытию в город бессонница окончательно меня доконала, так что я банально забросил все эти дела. Любые дела.