Рай с чудовищами - Алекс Грамм

мне его хранить? Так и бегать с ним в руке? Может, у меня есть какой-нибудь инвентарь или пространственное хранилище?

Я тут же полез в меню искать упоминания о чём-то подобном, но жестоко разочаровался. В Книге ничего такого не было. Может, его нужно как-то активировать, или оно станет доступно позже? Если подумать, то у парней, которых я встретил в городе, были рюкзаки. В них бы не было смысла, если бы существовал инвентарь. Чёрт, сколь многого я лишился из-за этих придурков. Ладно, в принципе, не велик вес, можно и в руке пока поносить. А пока положу его на Круг.

Оставалось только нырнуть в тоннель и посмотреть, что там. Вот будет весело, если там тоже тупик. Что я тогда буду делать? Хотя нет, так не должно быть. Всё-таки это игровой мир, выход должен быть. Лезть сразу же в холодную воду не хотелось, я решил немного поваляться на Круге и поразмышлять. Может, если я поплыву туда, то обратно вернуться уже не смогу, и лучше хорошенько отдохнуть, и подумать сейчас, потом времени уже не будет.

Кстати, сколько времени прошло с момента моего появления в игре? У меня не было часов, если раньше я мог видеть смену дня и ночи, то здесь я вообще не понимаю, сколько времени прошло – час или день? Такое ощущение, что в этом мире сутки короче, чем на Земле. В Книге не было никаких часов или календаря, хотя разумно было их туда поместить. Раньше я всегда знал хотя бы примерно, сколько сейчас времени, вся моя сознательная жизнь была расписана поминутно – подъём в определённое время, потом ты учишься или работаешь строго по графику, так же в определенное время ешь и спишь. В редкие выходные удавалось нарушить установленный режим, но всё равно даже эти нарушения осознано сравнивались с эталоном и далеко от него не уходили. Было какое-то ощущение пустоты от того, что опаздывать внезапно стало некуда. Слишком резкий переход от одного ритма жизни к другому.

Под эти мысли я сам не заметил, как заснул, а проснулся из-за того, что затекла рука. Да и вообще спать на холодном камне неудобно. Я встал и как следует размялся. Мне предстояло лезть в холодную воду и искать выход из этого подземелья, в связи с этим нужно морально и физически подготовиться, продумать пути отступления и варианты действий в случае непредвиденных ситуаций. По опыту прошлой жизни я знал, что при погружении в воду любая мелочь вроде зацепившихся за коралл волос может привести к панике, и как следствие, к смерти. На всякий случай я набросал для себя простой план: если туннель разветвляется – возвращаемся и ищем способ пометить дорогу, если плыть более минуты – возвращаемся и думаем, как не задохнутся, если находим выход – анализируем, что там, на выходе, нас ждёт. Если опасность, то возвращаемся.

Дальше тянуть не было смысла. Я ещё пару секунд постоял на берегу потом медленно, давая телу привыкнуть, вошёл в воду по пояс, постоял секунд пять и погрузился уже по шею. Доплыв до стены, я хорошенько продышался и нырнул. Проход освещался всё теми же цветками и был виден довольно далеко до поворота, к нему я и поплыл. До него оставалось метров десять, когда я заметил под потолком похожий на каплю ртути большой воздушный пузырь – в подводных пещерах такое иногда бывает. Воздух собирается под потолком, если тот имеет куполообразную форму, по аналогии с перевёрнутым дном вверх стаканом, опущенным в ведро с водой.

Подплыв к нему, я сделал несколько вдохов-выдохов в него и тут же рванул назад. Кислородного голодания у меня еще не наступило, просто в подобных пузырях не всегда бывает безопасный воздух, нередко там скапливаются опасные для здоровья газы, например углекислый. А проверять такие вещи нужно сразу, чтобы потом на него спокойно положиться. Детство и юность, проведённые на берегу моря, не прошли даром, спасибо инструкторам по подводному плаванию и спелеологии за науку.

Вынырнув, я отдышался и какое-то время приседал, чтобы согреться и разогнать кровь. Потом снова нырнул и до пузыря плыл на максимальной скорости. Преодолев поворот, я увидел, что туннель уходит примерно на двадцать метров в длину и метра два в глубину и в конце расширяется. Вернувшись к пузырю, я немного в него подышал и рванул вниз по коридору.

Я был на середине пути, когда здоровенная рыбина метра два длинной и с множеством плавников, преследуя небольшую сине-красную рыбку, вылетела откуда-то сбоку от выхода из тоннеля. Я замер на месте. Вместе со своей добычей она свернула в мою сторону. И если маленькая рыбка спокойно проплыла, то шипастая рыбина словно в невидимую стену уткнулась и яростно забилась, как будто кто-то невидимый поймал её за хвост.

Я попытался рассмотреть, что происходит. Вокруг неё были какие-то едва видные завихрения. Никак не удаётся различить, что это. Может, подплыть поближе? Пока я всматривался, казавшийся цельным и монолитным потолок внезапно зашевелился. От него отделилась круглый ком и, выпустив из себя какие-то длинные отростки, двинулся в сторону бьющейся большой рыбы. И только когда это нечто зависло над добычей, выпустило жвалы и вонзило их ей в спину, сразу начав обматывать её невидимыми нитями, я понял – это гигантский паук. Гигантский, мать его, паук, свивший под водой свою паутину! А рыба в неё попала. Сердце, всю сцену замершее в ужасе, начало бешено колотиться, я рванул назад со всей возможной скоростью. Напрочь забыв про пузырь, я проплыл мимо и вылетел на берег, едва не потеряв сознание от недостатка кислорода.

Минут через пятнадцать я уже спокойно сидел на берегу и размышлял о тщетности бытия. Не общего бытия, а именно моего. Что бы я ни делал, я всегда сталкиваюсь с тварями, против которых у меня нет ни единого шанса. Что это за игра такая идиотская? Зачем вообще все эти издевательства? Убивали бы просто на точке воскрешения сразу, чего мелочиться!

Тяжко вздохнув, я уткнул голову в колени. Увы, но философские размышления мне не помогут. Путь из пещеры был только один. Через паука. Сидеть здесь глупо, я ничего не дождусь, только рехнусь от скуки и одиночества. Вероятность того, что я смогу победить эту тварь в честном поединке один на один, равна абсолютному нулю. Мой единственный шанс – это проскочить мимо него, не вляпавшись при этом в паутину, которую я даже не вижу. С таким раскладом очевидно, что умру я не