Лич добра и поддержки - RedDetonator

скелеты сохраняют часть личности и постоянно страдают.

Одна из вещей, от которых не могут помочь договора и пакты — от самоубийства одной из сторон. Какой смысл в жёстких санкциях, если смерть всё спишет?

— Зачем я вообще тебе нужна, Лёша? — спросила Карина.

— Ты вообще знаешь, насколько тяжело сейчас найти компетентных медиков⁈ — возмущённо спросил я. — Это сейчас мы корпим над трупами и копаемся в их дерьме, а на будущее у меня грандиозные планы. Скоро я начну заселять этот благодатный край живыми людьми, создам настоящую безопасность не только в поселениях, но и вне их.

— А это тебе зачем? — с недоверием спросила моя бывшая однокурсница.

— С корыстными целями, естественно, — усмехнулся я. — Больше людей — больше воинов, живых и немёртвых. И пусть живые как воины так себе, их надо кормить, согревать и заботиться об их психологических проблемах, но их можно завербовать очень много.

— И зачем тебе воины? — спросила Карина.

— Я гуманист, — вздохнул я с сожалением. — Меня угнетают страдания этого мира, поэтому я хочу их прекратить. Моя цель — создать сверхдержаву, что способна покорить оба мира, привести их к извечному покою. К социальной справедливости, ко всеобщему благоденствию. Ну и, параллельно, кое-какие личные задачи решить.

Личные задачи — приблизить собственное качество нежизни к приемлемому уровню. Заманало жрать пересоленную или переперчённую еду, как синтетический торчок какой-то, пить термоядерный кофе, как какой-то недобитый айтишник, и не получать полного удовольствия ни от чего, кроме редких сладких снов…

Уверен, способы есть, ведь всегда есть способы. В реальной жизни, в отличие от дешёвых фэнтезийных романчиков, нет ничего абсолютного. Вселенная возникла с помощью Хаоса, в этом её основа, поэтому вселенские константы имеют ограниченную численность и даже они, если созданы специальные условия, не абсолютны. Это практически гарантирует мне, что есть способы окончательного убийства лича, которых никто не знает, а также даёт робкую надежду, что есть способы качественного улучшения моей нежизни, о которых ничего не известно. Надежда есть.

— И как всё это должно меня колыхать? — спросила Карина.

— А так, что ты станешь земским доктором, в дела которого никто не будет лезть, — ответил я ей. — Организуешь качественную и доступную медицину для местных, сделаешь так, чтобы люди совсем перестали умирать от средневековых морбусов (1) — моё тебе уважение и почти неограниченный доступ к земным благам.

Вижу, вижу! Коготочек у нашей пташки увяз!

— «Земным» — это с Земли или в общем? — уточнила она.

— Да, — широко улыбнувшись, ответил я.

Она задумалась, отведя взгляд в сторону.

— Тогда мне нужны будут помощники, — произнесла она.

— Сделаешь их сама, — усмехнулся я. — Точнее, поможешь мне сделать их. Ну, каково твоё решение? Помни, что я своё получу в любом случае.

— Ладно, я согласна, — вздохнула Карина после недолгой паузы.

— Вот и отлично! — довольным тоном воскликнул я. — А теперь, раз мы обо всём договорились, пора приступать к работе. Мы тут целую кучу «добровольцев» привезли!

/1 мая 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/

— Тяни! Тяни! Тяни!

Ввиду отсутствия строительной техники, а также моего нежелания маяться ерундой с деревянными кранами, статую поднимали мускульной силой.

Мы использовали стальные тросы, что для местных легко сходит за киберпанковское техническое чудо, потому что никто не в силах порвать этот трос, кем бы он ни был. Двадцать миллиметров диаметр, сорок две проволоки в плетении — допустимая нагрузка в двести килограмм, а минимальное усилие для разрыва составляет целых пять тонн! Ну, если верить этикетке, что шла в комплекте с тросом.

Статуи мы нашли в небольшом озере, что располагалось примерно в пятидесяти километрах от Душанбе. Там ещё была маленькая речушка, питающая это озеро, но копаться там не было особого смысла, потому что максимальная глубина была что-то около двух метров.

В озеро мы полезли с целью проверить дно на наличие полезных ископаемых, потому что я вспомнил Джека Лондона, конкретно его роман «Смок Беллью», где фигурировало Нежданное озеро, дно которого было устлано золотыми самородками.

Нежданное озеро — это, конечно, легендарная херня, то есть неправда, но что я терял от проверки? К тому же, это было почти по пути, с небольшим крюком.

Вот и пошли мои водолазы проверять дно, в ходе чего и обнаружили целый ансамбль из мраморных статуй, посвящённых языческим богам. Зевсу, Афродите, Гере, Гераклу, Афине, Гермесу и Гефесту. Как они там оказались? Да хрен его знает, честно сказать. Скорее всего, вышвырнули «сверху», в религиозном экстазе или типа того…

Вытаскивали мы статуи болезненно медленно, дабы не сломать, но затем ещё несколько часов ломали голову, как бы их погрузить на телеги.

Гермесу, к слову, при падении в озеро, сломало шею, поэтому он сейчас безголовый, а Гере сломало правую руку, выставленную в указующем жесте. Остальные не пострадали.

И сейчас мы поднимаем статую Афины на нашу трёхэтажку, чтобы величественно стояла и грозила всем врагам будущей сверхдержавы мраморным кописом.

— Стоп! — скомандовал я. — А теперь медленно! Очень медленно!

Ребята Кумбасара замедлились, опустили статую до уровня принимающих рук, после чего замедлились ещё сильнее, чтобы дать принимающим время на установку статуи в бронзовое гнездо, к которому её привинтят на болты.

Остальные статуи поставили в уже окончательно расчищенном и частично восстановленном зале заседаний, ныне именуемом Некродворцом на Лич-Плаза. Там только крышу до конца заделать и черепицей покрыть…

— Всё, молодцы! — похвалил я работяг. — Теперь на болты её, паскуду! Широкую на широкую, ёбаные волки!

Покидаю знаменательное место, после чего иду домой, в лабораторию. План экспериментов настолько большой, что мне иногда кажется, что хватит на всю оставшуюся вечность.

— М-да… — спустился я в подвал, где уже усердно вкалывала Карина.

Я выделил ей двух воинов из «Убисофта», чтобы помогали тягать тела, а ещё заготовил со вчерашнего дня целых двадцать трупов. Ну, то есть я их умертвил, после чего почти целиком погрузил в «Мёртвый стазис», чтоб не протухли. Вот и работает Кариночка, как конвейерный рабочий, выполняя за меня всякую рутину.

И, надо сказать, получается у неё это очень хорошо, потому что по практике в анатомии у неё всё было отлично. Я даже припоминаю, что она вместе со мной внеурочно ходила в институтский морг на первых трёх курсах. Да, мы, когда-то, были в одной тусовке… Но потом она решила сделать упор на гематологию и в морге трупы потрошить ей стало незачем.

Для меня всегда было загадкой, нахрена некоторые ребята идут в морг. Я-то понятно, просто ебанутый, а вот остальные — хрен его знает.

На самом деле, как я теперь понимаю, мои профессиональные склонности были напрямую связаны с амулетом, насыщавшим моё тело некроэнергией. Подобное к подобному и всё такое — вот и вышло, что я, в итоге, был тесно связан с патологической анатомией.

— Как успехи? Есть что-то для меня? — поинтересовался я.

Моя ассистентка как раз заканчивала формировать в шее трупа малый круг альбедовращения, для чего рассекала сосуды и отделяла лишнее мясо. Работа несложная, если знаешь, чего хочешь добиться, а Карина знала конечную цель, ведь я уже успел показать ей весь цикл превращения бесполезного трупа в очень полезного немёртвого воина или специалиста.

Почему-то среди военнопленных и жителей людоедских поселений не попадалось целителей или хоть как-то связанных с трупами людей, что очень удивительно. Два мясника на два поселения, но они только и умеют, что разделывать людей, но это вообще не то. Порожняк, в общем, с кем-то полезным.

Зато целый лес рабочих рук: куча посредственных землепашцев, хорошие плотники и столяры, скорняки неплохие, такие себе каменщики, хреновые кузнецы по железу и отличные кузнецы по цветмету — почти все, кто нужен для создания полноценного поселения. И это будет началом.

— Двенадцать до обеда сделала, но тебе надо сделать с ними то, что ты там, обычно, делаешь, — сообщила мне недовольным тоном Карина. — Там у одного опухоль в животе, я её удалила, но у неё была прямо хорошая кровеносная система, своя. Ушила, вроде бы, но проверь. Бирка номер одиннадцать.

— Так, — кивнул я.

— Ещё один сифилисом страдал… — продолжила Карина. — Но там странно… Шанкры в паху какие-то… впалые? И я видела следы поражения тканей, но прогрессии,