Ф - значит физрук (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Если бы дело происходило в системных мирах, я мог бы объяснить происходящее магией, но в мире Архитекторов магии не было. Магия тут бывает только в игре.

Или вот те ремни, которыми я был привязан к креслу. Сначала я ничего не мог с ними сделать, а потом, когда Рик начал меня душить, один из ремней взял да и просто порвался. Хотя я и до этого дергал его изо всех сил.

Тут, конечно, все можно свалить на впрыск адреналина в крови, в экстремальных ситуациях люди могут творить невероятные для них в обычной жизни вещи, но на самом ли деле все так просто?

Или это еще одна странность в копилочку?

В столицу я прибыл поздним вечером и решил, что не стоить тревожить старикана на ночь глядя. Поэтому снял номер в гостинице на окраине города, заказал туда ужин и горячую ванну, и выяснил, что все это удовольствие обойдется мне в пятьсот золотых.

Такие вот у них в столице цены.

И сразу стала понятна сговорчивость тамошнего бургомистра. Фактически я убил драко… ящера за стоимость полутора дней проживания в столице королевства. Это как если бы кто-нибудь из нашей прошлой жизни подрядился бы убить человека за сотню баксов.

Впрочем, бывали и такие прецеденты.

Горячая ванна и теплый ужин расслабили меня до такой степени, что я уснул, едва успел доплестись до кровати.

Утром, сразу после завтрака, я расплатился за номер, спросил у портье дорогу в Коллегию Бардов и отправился на встречу с самым старым певцом игровой вселенной.

Коллегия бардов явно видела лучшие времена, но сейчас пребывала в упадке. Когда-то величественный особняк рядом с центром города довольно поизносился. От стен пластами отваливалась штукатурка, кое-где в стенах не хватало кирпичей, половина окон с выбитыми стеклами была затянута какими-то тряпками, видимо, чтобы комаров не пускать, а живая растительность на территории уже давно не видела ножниц.

Творческие люди, что с них взять.

Знавал я как-то одного художника, так у него на даче трава выше человеческого роста вымахала, так что ворота не открывались, когда я хотел "ласточку" к нему на участок загнать. И это при том, что в нашем мире электрические газонокосилки уже давно изобрели, и стоили они денег совершенно не космических.

Как три его картины, примерно.

Барды тут толпами не ходили. Пока я шел от калитки к особняку по почти неразличимой в траве дорожке, я встретил только четверых. У двоих были лютни, одн носил на плече гитару, а у четвертого и вовсе музыкального инструмента не оказалось. То ли в инвентарь убрал, а то ли он вообще не бард, а помощник повара. Вряд ли эти люди сами себе готовят.

Меня никто ни о чем не спрашивал, поэтому я начал спрашивать сам. Ухватил паренька с лютней за плечо и развернул к себе.

– Дон Армандо здесь? – спросил я.

– Как и последние двадцать лет, – сказал паренек.

– Проводишь?

– Я только хорошеньких девиц провожаю, – сказал он. – И не в спальню к Дону Армандо, а в мою собственную.

– А в ухо? – миролюбиво спросил я.

– Конечно, провожу, – сказал он. – Пойдем.

Мы вошли в ветхий особняк и по полуразвалившейся лестнице поднялись на второй этаж. Пока мы шли по длинному и захламленному коридору, нас окружали звуки музицирования, доносившиеся из-за закрытых дверей. Над шумоизоляцией ребятам стоило бы поработать.

И тут я услышал:

– Физруку заплатите чеканной монетой, чеканной монетой, чеканной монетой. А не то он уйдет, вам аукнется это, аукнется это…

Как же быстро у них тут информация разносится. Видимо, у бардов действительно какие-то свои каналы.

Мы с начинающим бардом остановились у совершенно непримечательной облезлой двери в ряду таких же непримечательных облезлых дверей, и паренек постучал.

– Подите прочь! – донеслось изнутри.

– Он там, – констатировал паренек. – Дальше ты уж сам как-нибудь.

– Разберусь, – пообещал я.

Он ушел, а я продолжил тарабанить в дверь. Сначала кулаком, а потом и ногой. Может, у старика со слухом уже совсем плохо.

Наконец-то дверь открылась.

Если честно я опять забыл о чертовых особенностях этого игрового мира, поэтому несколько удивился, когда увидел Дона Армандо. Эдельвейс рассказывал мне о самом старом и уважаемом барде Системы, и перед моими глазами рисовался образ седого, ветхого, согнутого под грузом прожитых лет старика, возможно, даже начинающего слепнуть. Но на пороге стоял мужчина примерно моего возраста, полуголый, в наспех наброшенном на тело халате, и седины в его щегольской бородке почти не наблюдалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А та, что наблюдалась, только придавала ему шарма.

– Дон Армандо?

– Просто Дон. Вы принесли какую-нибудь записку??

– Да, – сказал я и вручил ему рекомендательное письмо, состряпанное для меня Эдельвейсом.

Армандо выхватил его у меня и рук, резко развернулся и ушел вглубь комнаты.

– Не стойте на пороге, заходите, – позвал он оттуда. – Возможно, я захочу написать ответ.

Я вошел, смахнул с ближайшего кресла гору тряпья, уселся и стал наблюдать, как он читает. По мере прочтения игривое выражение спадало с его лица, и на нем проступала озабоченность.

– Признаться, это совсем не то письмо, которого я ждал, – сказал он. – То есть, я-то думал, вы принесли записку от графини… э, не будем терпать имя благородной дамы всуе. Или хотя бы от баронессы… тоже обойдемся без имен. А это письмо от одного из моих учеников.

– От лучшего из них, – сказал я.

– Это он вам наплел? – улыбнулся Дон. – Верно, все они так про себя рассказывают. Самоуверенность – профессиональная черта настоящего барда. Одна из многих. На самом деле он, конечно, не был лучшим. Но и худшим тоже не был. Как вы находите его пение?

– Не Кипелов, конечно, но под пиво пойдет.

– Никогда не слышал о таком барде.

– Это местечковое, – сказал я.

– Эдельвейс пишет, что вам нужна какая-то информация и просит меня вам помочь, – сообщил Дон. – Но все не так просто. Вы же знаете, как это работает?

– О, да, – сказал я. – Сейчас вы начнете ломить цену.

– Возможно вы найдете ее приемлемой, – сказал Армандо. – Откройте, пожалуйста, личную информацию. Я уже догадываюсь, кто вы, но хочу убедиться.

Я открыл. Если ты хочешь что-то получить от человека, придется и что-то этому человеку дать.

– Физруку заплатите чеканной монетой, – пропел самый старый бард Системы неожиданно приятным баритоном.

– А не то он вас дважды переедет каретой, – сказал я. – Вот честно, если я еще раз услышу эту строчку, я начну убивать.

– Полноте, – сказал он. – Такова цена славы.

– Я не ищу славы.

– Что ж вы ищете?

– Не что, а кого, – сказал я. – Я ищу Первого Игрока.

– О, – сказал Армандо. – Тогда вы пришли по правильному адресу.

Глава 7

Глава 7

Я закинул ногу на ногу, уселся в кресле поудобнее и приготовился к изнурительному торгу. Когда барды видят историю, которая кажется им интересной, они делают стойку и становятся такими дотошными ребятами, что какой-нибудь дознаватель из следственного комитета обзавидуется.

Армандо прошелся по комнате, потом уселся на одинокий стул перед заваленным нотными записями столом и подпер голову руками.

— Но прежде я хотел бы знать, зачем именно вы его ищете.

– У него есть одна вещь, которая мне жизненно необходима, – сказал я, не став лукавить.

— И как далеко вы готовы зайти, чтобы получить эту вещь?

– Довольно далеко, — сказал я. – Но если вы беспокоитесь, что я убью Первого Игрока, только чтобы ее получить…

Он не дал мне договорить и расхохотался. Я не стал ему мешать, человека в таком состоянии лучше не тревожить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да и бесполезно.

— Простите, – наконец-то сказал Дон, пережив пароксизм смеха. – Но само предположение, что вы можете его убить, показалось мне слишком забавным.

Я промолчал.