Lvl 3: Двойник. Part 2 (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

— А направить меня в мой собственный мозг — охереть как законно и совершенно по правилам, — кивнул я.

— Н-да, согласен, несу чушь. Ты подумал над предложением?

— Подумал, — кивнул я. — Х*ли делать? Надо брать.

— Знал, что ты согласишься, — вздохнул Доброжелатель. — Что ж, нам понадобится три дня на подготовку.

— Спешим?

Я почему-то думал, что подготовка займёт пару недель.

Доброжелатель совсем тяжело вздохнул и сел на пол.

— Не хотел говорить, Мёрдок... Ситуация вышла из-под всяческого контроля.

— У-у-у... — пригорюнился я. — Ну давай, бомби. Не щади уж.

— Да уж не до пощады. В общем... ты помнишь Майкла?

— Ещё бы мне не помнить Майкла.

— Майкл тебя ненавидит. И твоего брата — тоже. Он увидел движуху вокруг концерта, увидел, что Фёдор зарабатывает на твоих записях. И решил, что должен вмешаться. Он пошёл к журналистам и блогерам...

— П**дец, — с выражением сказал я.

Такой вариант я в голове, конечно же, держал. Что при помощи Сандры можно спровоцировать Мудайкла, чтобы тот стуканул насчёт меня. Ну, что труп мой живой в больничке лежит, пока я тут отжигаю. Но эту карту я планировал разыграть, когда мои интересы с интересами корпорации разойдутся кардинально.

Мудайкл активировался самостоятельно, и правда выплыла наружу. Теперь, когда она снаружи — нахрен не нужна.

— И как много говна упало на вентилятор? — спросил я.

— Тонна, — мрачно сказал Доброжелатель. — Но корпорация отделалась сравнительно легко. Всё это говно полетело на Фёдора. Его показательно уволили, сейчас идёт беспрецедентный судебный процесс относительно его доли в компании... Но на нашей стороне лучшие юристы, и тут им есть за что ухватиться. Скорее всего он останется ни с чем. Единственным его источником дохода будут отчисления от продажи твоих записей. Если, конечно, никто не оспорит его права. А вот продажи, как ты понимаешь, после скандала взлетели до небес. Теперь все твои альбомы — платиновые.

Ибить-тву-мать... Вот правду говорят, пока не сдохнешь — твою гениальность не оценят.

— Эти права у него не отнять, — продолжал Доброжелатель. — Он уже выдвинул ультиматум. Он хочет получать сто процентов от всех твоих доходов в реале. И ставит невероятные условия для своего аватара...

— Так он после всего не теряет права на оцифровку? — удивился я.

— Нет. С чего бы? Как это у вас говорится, мухи — отдельно, котлеты — отдельно. За оцифровку заплачено. Правил он не нарушил... Правил, собственно, не так много. Самоубийцы и убийцы не оцифровываются ни при каких обстоятельствах. Вернее, оцифровка-то происходит, но если человек кончает с собой — его аватар здесь попросту сотрут, не активировав. То же если он кого-то убьёт. Если это будет доказано.

Тут Доброжелатель как-то странно на меня посмотрел.

— Ну? — подбодрил я его. — Чего там, с доказательствами-то?

Но Доброжелатель не спешил. Он всё смотрел на меня и смотрел. Потом спросил:

— Мёрдок, меня беспокоит то, что ты никак не отреагировал. Я сказал, что твой родной брат тебя убил — а ты просто это проглотил, молча.

— Когда я ем — я глух и нем. Матушка так научила.

— Похвально с точки зрения этикета, на который ты кладёшь хрен каждую секунду. Мы ведь уже не первый день знакомы, Мёрдок. Если ты не реагируешь — значит, это откладывается у тебя внутри. Тебе нужна...

— ...помощь, — перебил я. — Ага, знаю. Уже хожу к психологу.

— Видел. Уже выдвинул предложение о лицензировании деятельности. А то в твоём исполнении это превращается в очередной аттракцион для Мёрдока. Наверху прислушались. Но, скорее всего, психологи будут работать из реала.

— Правильно, — согласился я. — Оттуда ж виднее, как нам тут живётся.

— В том и дело, что нет! — воскликнул Доброжелатель и даже встал. — Психолог не должен тебе сопереживать, не должен проявлять эмпатию. Его работа — слушать тебя и осторожно направлять твои мысли в сторону... в нужную сторону, в общем.

— Ладно, не звезди, — отмахнулся я. — Давай по делу. Сколько человек можно на квест-то взять? Я ж один, небось, не вытяну.

TRACK_10

Той ночью я решил заночевать в одну каску у себя дома. Сандре чего-то на**здел. Настроение было — ну вот вообще никого видеть не хотелось. Да и то — кому ж приятно бабе каждую ночь показывать, что у тебя кукуха не на месте в плохом смысле слова?

Сумасшествие должно быть контролируемым и продуктивным! А пока никакого контроля нет, нужно изолировать себя от общества. По возможности. Моё счастье — я особо общество не предпочитаю, поскольку сам по себе — исключительный и самодостаточный.

В общем, вошёл в тихий дом, закрыл дверку, порубал, чем бог послал, да и попёрся спать. Даже не прибухнул. Для чистоты эксперимента посмотрим, как без бухла спаться будет.

А спалось хреново. Зато к часу ночи две песни сочинил, одна другой шизовее. Потом вроде сморило...

— Ванюша!

— Матушка!

Мы бежали навстречу друг другу по виндовской «Безмятежности». Я плакал от счастья, вытягивал руки вперёд...

Но вот пространство странно исказилось, и я пробежал мимо моей мамы. Остановился, обернулся и увидел, как она, присев на корточки, обнимает мелкого пацана с моим лицом.

— Ванечка, малыш, а где же твой братик?

Малыш только что улыбался, но вдруг лицо его словно окаменело. На нём появилась кровь.

Пацан развернулся на сто восемьдесят градусов, как заикающийся волшебник в первом Поттере.

На затылке у него было второе лицо. Такое же.

— Я здесь, мама! — сказал пацан.

— Ну, слава богу.

Мама обняла его.

— Алё! — заорал я. — Мама, я тут! Я! Тут! Он убил меня!

Мама не обернулась. Только Федькино лицо у неё над плечом оскалило зубы.

Стук раздался сзади. Я обернулся и увидел лес. Фред мерно махал топором, рубя здоровенную сосну.

— Иногда гуляю, — сказал он. — Просто хожу по городу. Хожу и хожу. Когда не работаю.

Тук. Тук. Тук.

— Я люблю топор.

Я повернул голову и увидел сидящую на пеньке Дриаду Сью. Она была голая. Босые ноги поставила на лезвие двустороннего топора и страстно облизывала полированную рукоятку.

— Обожаю топор.

Тук. Тук. Тук...

***

Я проснулся, потому что свалился с кровати. А может, свалился, потому что проснулся.

Вот вштырило, а... Так и запишем: без бухла легче не становится. А если не становится — так какой смысл тогда понижать качество жизни?

Не найдя внятного ответа на этот важнейший вопрос, я достал из инвентаря бутылку и начал было пить...

Тук-тук-тук.

— Сука! — заорал я, обливаясь и плюясь вискарём. — Х*й, б**дь...

И тут до меня дошло, что стук доносится со стороны окна. Я встал, морально настроив себя на то, чтобы увидеть там рожу брательника, но увидел внезапно рожу Ника.

Шиза стала совсем страшной и странной. Но я открыл-таки окно и спросил:

— Ты денег принёс, или ты на самом деле баба? В противном случае цель визита мне не ясна.

— Мёрдок, я не могу заснуть, — сказал Ник, глядя на меня упоротым взглядом. — Расскажи ещё что-нибудь.

— Чё? — удивился я.

— Расскажи мне о своей жизненной философии. Она как кислота разъедает моё восприятие мира, но я не могу выбросить её из головы. Расскажи мне больше!

— Ник, иди ты на...

— Деньги — не вопрос.

Звяк.

Вы получили 1500 золотых в качестве презента от Ника

Херасе...

— Такого говна мне ещё не снилось, — признался я.

— Ты думаешь, что видишь сон?

— Я определённо вижу сон. При том — кошмарный. Потому что ко мне в окно лезет мужик, который не может без меня уснуть.

— Я научу тебя, как отличать сон от яви, — сказал Ник и перелез через подоконник.

Я посторонился. Хрена б не, весело же.

— Ну, научи, глюк, — разрешил я и сам уселся на подоконник, спиной ко двору. Пригубил вискарика.