Квантовый волшебник - Кюнскен Дерек

Выйдя в коридор, он закрыл шлюз и заглянул в небольшой шкаф, откуда он взял скафандр, надетый на нем. Потертый скафандр с написанным от руки номером 337 висел на месте, точно такой же, как тот, что на нем.

С ловкостью человека, привычного к почти полному отсутствию гравитации, он нырнул в боковой коридор, изгибающийся вокруг трубы, пронзающей корпус военного корабля. Усилил магнитное поле, увеличивая свою чувствительность к малейшим импульсам электрического и магнитного дыхания «Лимпопо». Когда изгиб коридора скрыл от него перекресток и вход в шлюз, он схватился за поручень и замер.

С деланым терпением ждал, ощущая телом пульсирующий электромагнитный метаболизм корабля. Миновали пять минут, десять, пятнадцать. И тут его коснулось новое магнитное поле, слабое, вдалеке. Это был он, прежний. Раздался еле слышный звук открывающегося шлюза. Прежний он и Святой Матфей вошли внутрь. Затем послышались голоса, встревоженные. Двое полицейских. Белизариус ждал. Полицейские смотрели на него через окно шлюза, а потом стали надевать скафандры. Он отсчитывал время, точно, как атомные часы. Три минуты.

Мозг Белизариуса помнил расположение поручней, расстояние между ними, угол, на который надо выставить руки в зависимости от скорости. Эти геометрические вычисления были чистой природной радостью для его мозга. Он беззвучно летел по коридору, набирая скорость.

Двое полицейских у входа в шлюз спешно надевали скафандры. В его сторону они не смотрели. Магнитное поле Белизариуса резко обострилось, будто у летучей мыши, повышающей частоту своих криков в разгар охоты. Один из полицейских, женщина, обернулся. Ее глаза расширились, а рука метнулась к кобуре.

Руки Белизариуса одновременно коснулись их обоих, и он выпустил разряд в шестьсот пятьдесят вольт, пролетая мимо полицейских.

Вскрикнул, тряся руками. От перчаток скафандра шел дым, на них плясали крохотные язычки пламени. Поймав поручень, резко развернулся обратно к шлюзу. Потерявшие сознание от удара током, полицейские неподвижно повисли в невесомости. В тех местах, где Белизариус их коснулся, чернели пятна гари. У одного на плече, у другой на груди. Внутри ангара горел свет. Прежнего его видно не было, а вот браслет уже лежал, примагниченный к полу.

Белизариус снял испорченный скафандр. Пальцы болели. Углеродные волокна в кончиках пальцев почернели и расплавились. Он снял с запястий полицейских наклейки с системами связи, вынул оружие из их кобуры и швырнул в шкаф. Потом связал их за запястья, спиной к спине, а конец ремня привязал к одному из поручней на потолке.

Взяв из шкафа неповрежденный скафандр, он принялся надевать его, пока работали механизмы шлюза. Загерметизировал скафандр как раз в тот момент, когда давление в шлюзе начало падать. Вышел в ангар и подобрал с пола браслет, внутри которого находился Святой Матфей.

– Пошли, – сказал он.

– Мистер Архона, откуда вы взялись? – возмущенно спросил Святой Матфей.

– Закольцованная история, – ответил Белизариус. – Ты все еще контролируешь системы связи рядом с ангаром?

– Прошло всего двести секунд. С чего бы мне перестать?

– Я снял наклейки у двоих полицейских, – сказал Белизариус. – Сделай так, чтобы автоматические системы корабля продолжали думать, что они все еще на связи с ними.

– Готово.

– Внешние и внутренние датчики все так же готовы передавать ложные показания, когда мы откроем ворота ангара и станем сматываться?

– Да, – ответил Святой Матфей, – однако если они начнут маневрировать, навигационные программы заметят дисбаланс груза.

– Будем надеяться, что пока не начнут, – сказал Белизариус. – Хорошо, открывай фиксаторы «червоточин», открывай ворота ангара и перехвати управление над грузовыми беспилотниками.

Освещение в ангаре стало желтым, ворота над головой Белизариуса открылись наружу. В тот же момент шесть беспилотников с двигателями холодной тяги отделились от стены и окружили «червоточины». Прямо над воротами ангара плыл в невесомости арендованный у Кукол буксир с открытым люком грузового отсека и бесстрастно мигающими ходовыми огнями.

74

Звезды погасли, зазвучали сигналы тревоги. Стиллс нырнул в Ось. Выключил инфлатоновый двигатель, увидев, что это сделали на «Нхиалике» и «Гбуду». От всепоглощающей тишины свербило в заднице так, будто вот-вот что-то случится. Два боевых корабля неслись вперед, мигая ходовыми огнями. Скорости они не снижали.

Никто не летает через Оси с такой скоростью, блин.

Что, если на выходе на другой стороне окажется препятствие?

Поздно.

Инерция вынесла их наружу, в звездный свет, мимо укреплений конгрегатов, висящего на орбите фрегата конгрегатов, патрульных истребителей и дозоров.

В их сторону ринулись потоки частиц из орудий.

Стиллс принялся запускать инфлатоновый двигатель. Наверняка на «Нхиалике» и «Гбуду» делают то же самое.

Какого хрена они творят? Их задницы совершенно открыты, будто предложение подойти и трахнуть. Пучковые пушки и даже обычные лазеры их в крошево превратят.

Укрепления конгрегатов гудели сигналами тревоги, как куча осиных гнезд.

Стиллс стучал по кнопкам, пытаясь побыстрее запустить тупой движок.

Внезапно из Оси вылетели еще два корабля Союза, кормой вперед и носами к Оси. «Джуба» и «Батембузи».

Укрепления конгрегатов, уже готовые к бою, открыли огонь.

Датчики инфлатонового поля на катере Стиллса завопили. Двигатели «Джубы» и «Батембузи» не были выключены! Они прошли Ось, не выключая двигатели, не зная, не уничтожат ли они этим корабли, а может, и саму Ось. Реально долбанутые!

Прежде чем ракеты и пусковые пушки конгрегатов успели нарисовать на кораблях Союза смертельные узоры, «Джуба» и «Батембузи» выпустили свои инфлатоновые линзы. Укрепления размалывало искривившимся пространством, сжимая и растягивая их. Они превратились в скопления искореженного металла, а потом внутри него сверкнули несколько ядерных взрывов. По пути линза задела правый борт фрегата конгрегатов, искорежив его, а следом на него обрушился дождь осколков, только что бывших укреплениями.

Mierda.

Продолжая лететь задом наперед на боевой скорости, «Джуба» и «Батембузи» запустили ракеты по уцелевшим объектам Конгрегации вокруг Оси.

Инфлатоновый двигатель катера Стиллса запустился. Его здесь не должно быть. Он должен отвести этот долбаный катер на место встречи с остальной командой, там, в системе эпсилона Индейца. Но лететь обратно он не может. Что, если внутри Оси он столкнется с остальными боевыми кораблями?

Населенная планета под названием Бахвези виднелась вдали крохотным серпиком, рядом с ней был обитаемый спутник Китара. «Нхиалик» и «Гбуду» на полном ходу неслись туда. Следом полетел и Стиллс.

Черт, черт, черт.

Как же из всего этого выпутаться?

Сосредоточиться. Остаться в живых. Получить оплату.

Никто не обращал на него внимания, ни корабли Союза, ни уцелевшие конгрегаты. С орбитальной платформы у Бахвези стартовал рой ракет и снарядов. Все они летели в два боевых корабля Союза. Ни одна – по Бахвези и ее спутнику.

Хватит и пары ракет, чтобы серьезно раздолбать Бахвези или Китару. Поэтому их и называли лунобоями. Однако конгрегаты не могут опознать эти корабли. Они не знают, что началось восстание. Возможно, это не столь уж и нелогично. Когда бы, на хрен, у Союза было время и место, чтобы разработать двигатели и оружие, настолько опережающие все остальное, созданное человеческой цивилизацией?

Но долго ли это будет продолжаться?

Даже небольшие ядерные заряды могут выпотрошить Бахвези и Китару.

Потоки частиц врезались в «Нхиалик», обжигая его корпус и вырывая из него огромные куски стали и углепластика. Стиллс резко развернул катер на север, и осколки надстройки пронзили вакуум в том месте, где он только что был.

Жесткий звук инфлатонового поля «Нхиалика» в акустическом поле его дисплея стал мягким.

Срань господня.