Великая Река: Долгое лето - Токацин

- Мы ему не нужны, - покачал головой Речник. – Может, Скхаа разбился в степи, или ещё кто из хесков умер, вот он и пришёл…

Трёхцветные стены станции «Флан», ряды огромных ярких куполов и труб, высоченные ветвистые мачты в гирляндах неровно вспыхивающих огней проплыли под левым крылом тхэйги и сгинули за кормой. Ни одного сармата на берегу не было, ни одна мачта не горела ярко – Фрисс видел, что запуск в самом разгаре, и тревожить станцию сейчас смерти подобно.

- Старый Город… - все столпились по правому борту, и Фрисс поспешно отступил на левый и перегнал туда же Алсага, чтобы тхэйга не опрокинулась. Мёртвая серая громада бросала густую тень на воду, даже тогда, когда солнце светило с востока, а не с запада. За силуэтами башен с зияющими провалами окон вспыхивал и гас красноватый огонёк. Что-то глухо взвыло в сердце руин, над полуразрушенными домами взметнулась стая Клоа и закружила в воздухе, что-то вынюхивая. Фрисс и Кесса переглянулись.

- Страшно… - поёжилась Речница. – Это же не аварийная сирена, правда?

- Аварийная так быстро не замолкнет, - заверил Фрисс, хотя совсем не был в этом уверен. – Вот видишь – Гедимину сейчас не до гостей…

- Да поможет ему Нуску! Не хотела бы я родиться сарматом… - покачала головой Кесса, провожая взглядом уплывающие к северу развалины. Корабль не хотел задерживаться здесь и спешил покинуть место, населённое призраками погибшего мира. Может быть, невидимые лучи из города тревожили тхэйгу… дозиметр Речника молчал, но нежить куда более чутка…

Фрисс смотрел на Кровавый Берег и радовался про себя, что жители уже вернулись – а ведь думалось когда-то, что за сотни лет тут не взойдёт трава! Известняк береговых скал, как показалось Речнику, до сих пор отливал розовым – красная мея въелась в камень глубоко, за два года дожди не смыли её…

Корабль слегка накренился, Фрисс покосился на крылья, потом на рычаги. Тхэйга медленно, но верно сворачивала в сторону от восточного берега, выписывая широкую дугу вокруг защитного купола, уже сверкающего на горизонте. Фрисс не стал препятствовать кораблю – приближаться к обломкам сарматской станции не хотелось и ему.

- Вот тут был взрыв два года назад, - неохотно пояснил он для путников, снова столпившихся у одного борта. – Страшная беда для всей Реки. А сейчас тут залив, и однажды вода затопит эти развалины.

- Тяжело смотреть на них, - прошептала Сима Нелфи. – Как будто смерть притаилась там…

- Она там, - угрюмо кивнул Фрисс, вспомнив, как прилетел сюда той давней осенью. – Лежит и ждёт, когда купол рухнет. Но её не выпустят.

Обломков, на взгляд Речника, стало гораздо меньше – сарматы за два года разобрали станцию, вывезли всё опасное в Змеиные Норы, но и сейчас Речник видел под переливающимся куполом фигурки в чёрной броне и хвост бронированного корабля ликвидаторов. В купол, как в стеклянную стену, бились потемневшие волны Реки, красные отсветы скользили по белой стене обрыва.

- Это место называют Кровавым Заливом. Летать здесь небезопасно, - сказал Речник, выравнивая корабль – толпа у левого борта всё-таки перекосила его. – Сейчас я спрямлю дорогу, снова к Реке мы вернёмся над Белым Городом, а ночевать будем у Острова Сотиен. На рассвете полетим дальше. На Дельту нужно смотреть при свете дня – хотя бы в первый раз.

Утром сухая трава шуршала оглушительно – как будто рядом колотили палкой о палку. Ветер дул с северо-востока, пахло молодой листвой и тополёвым мёдом. Югес рассматривал зелёные побеги, поднявшиеся уже ему по пояс, и в удивлении шевелил ушами.

- Хорошо жить целителю на юге. Все травы весь год под рукой, - сказал он на вопросительный взгляд Речника и размял травинку в пальцах. – Это Некни, через неделю он поднимется в полный рост.

- Земля здесь просыпается раньше, - сказал Фрисс, убирая ногу с ростка Стрякавы, на глазах вылезающего из почвы. – А дует из Змеиных Нор. Вот ведь напасть…

- Почему из Змеиных Нор? – удивилась Кесса, покосившись на северо-восток. – Потому что они в той стороне? Но разве излучение достаёт так далеко?

- Смотря какой ветер. При сильном пыль разлетается по всей степи. Халан говорил, будто травам это на пользу, но летать в такую погоду нельзя, - нахмурился Речник. – Сейчас не очень сильно дует, попробуем подняться.

Он вынул из сумки дозиметр. Цифры на экране, помедлив, сменились, тонкая стрелка под экраном качнулась, уверенно указывая на северо-восток. Фрисс попытался вспомнить, что весной происходит с хранилищем в Змеиных Норах… проветривают его, что ли?..

Великая Река расходилась, распадалась на рукава, медленно струилась по сетям широких и узких каналов, омывала каменные пристани Сотиена, Долгих Островов, Меры. Там, к югу от изумрудных полей, где раскинулись листья Зелы и Мекесни, и зеленел плотной стеной водяной злак Кольцовка, Река снова разливалась широко и свободно, встречаясь с бескрайним морем. Рассвет окрасил воду зеленью, ветер вспенил её, волны вздымались высоко, подгоняя идущие цепочкой по каналам корабли, лодки и плоты. Фрисс видел внизу плавучие лагеря куванцев. Вечные странники Реки стояли у хижин, отложив шесты, и глядели на юг. Никто из Речников не знал, куда уплывают куванцы, покидая Дельту. Фрисс сомневался, что они сами знают это…

Прозрачное невесомое волокно проплыло над тхэйгой, зацепилось за крыло и улетело по ветру. Фрисс с удивлением узнал его – насса, летучий пух, уже реяла над Дельтой, прилетая из гвельских степей. Пух катался по улицам островных посёлков, и жители, привязавшись к прочным стеблям, снимали волокна с листьев Кольцовки. Кесса и Сима попытались поймать комок пуха, пролетевший над кораблём, но лёгкое волокно выскользнуло из рук.

- Город впереди, - промолвил Фрисс, чувствуя, как сердце замирает – будто в первый раз он видел девять насыпей-лучей, расходящихся по воде, золотые отблески на волнах, горящие свирепым огнём наклонные стены и оранжевые, тусклые в дневном свете сполохи девяти негаснущих маяков. Речник помнил эти башни и колонны, крылатые изваяния на крышах домов, цветущие лозы, сотни кораблей у причалов, гигантских летучих мышей, реющих над городом, нежно-зелёные «ветви» мха на набережных. Он набрал высоту, чтобы окинуть взглядом всю Венген Эсу, и услышал за спиной тихие вздохи и восхищённый шёпот. Даже Алсаг поднялся на лапы и теперь взирал на золотые стены широко