Остров Мертвых. Финишная прямая - Наиль Эдуардович Выборнов

— Есть попадание! — выдохнул рвач.

Поврежденный Ми-47 закувыркался, потеряв управление, и резко нырнул вниз. Я дернул рычаг на себя, бросая вертолет в крутой разворот, едва уходя от первого залпа вражеских вертолетов. В воздухе вспыхнули разрывы НУРСов. Противники не собирались играть в долгую, им дали приказ уничтожить.

Три оставшихся вертолета маневрировали, заходя на нас с двух сторон. Один выше, два — на одной линии. Я резко сбросил скорость, заставив нашу машину почти зависнуть в воздухе, а затем толкнул рычаг вперед. Вражеские пилоты не ожидали такого маневра — их вертолеты проскочили мимо, и теперь мы оказались у них на шести часах.

— Лови подарок! — заорал Нано, нажимая на спуск.

Две последние ракеты сорвались с пилонов и устремились к ближайшей цели. Один из Ми-47 попытался резко уйти в сторону, но было поздно. Первая ракета взорвалась в воздухе рядом с фюзеляжем, вспоров бок бронированной машины. Вторая попала прямо в хвостовой винт.

Вертолет закрутило, он начал падать, разбрасывая обломки. Что там с ним было дальше, смотреть времени не было. Их оставалось еще двое. И мгновенно перестроились, заходя в атаку сразу с двух боков.

— Дерьмо! — заорал рвач.

Вражеский пулемет вспорол воздух. Пули прошли рядом, некоторые попали в броню и пробили ее. Позади послышался крик, я обернулся и увидел рвача, который лежал на полу кабины. Из его тела были вырваны куски плоти. Что ж, и нас стало на одного меньше.

Я перевел взгляд на один из оставшихся вертолетов, что преследовал нас чуть выше.

— Ладно, суки… — пробормотал он.

Если мы сегодня умрем, то точно не в одиночку. На то, чтобы решиться, у меня ушло всего несколько секунд, и тогда я, резко дернув рычаг, направил вертолет в лобовую атаку.

— Ты что делаешь, мать твою?! — взвизгнул Нано.

— Заткнись и пристегнись!

Я дал полный газ, направляя нос машины прямо на противника. Вражеский пилот понял мой маневр слишком поздно. Он резко дернул вверх, но тут я открыл огонь из подвесного шестиствольного пулемета.

Струя трассеров полоснула по кабине врага. Стекло разлетелось вдребезги. Мне даже показалось, что я смог увидеть, как пули вырывают из тела пилота куски. Третий Ми-47 дернулся в воздухе, начал падать. Через несколько секунд он врезался в землю и взорвался где-то там внизу.

Я резко дернул шаг-газ, направляя вертолет вбок, но уже знал — шансов выбраться нет. Последняя атака была самоубийственной, я подставился. Четвертый вертолет висел у нас на хвосте, секунду назад я сбил его товарища, но это дало врагу возможность зайти в идеальную позицию.

— Ракеты! — заорал Нано.

Я посмотрел на радар. Да, четыре точки оторвались от одной побольше и неслись прямо к нам. Я рванул вверх, надеясь уйти, увернуться, но реактивные снаряды летели слишком быстро.

— Держись! — рявкнул я, резко заваливая вертолет набок.

Две ракеты пронеслись мимо, но третья ударила в хвост. Вертолет содрогнулся, приборная панель замигала, повсюду запищали тревожные сигналы. Машина стала резко крениться.

— Мы падаем! — завопил Нано.

— Я вижу! — рыкнул я, отчаянно пытаясь выровнять летающую машину.

Четвертая ракета догнала нас через мгновение. Взрыв. Вертолет дернуло, пламя заполнило кабину. Я почувствовал, как жар обжигает лицо, мир вокруг превратился в огненный ад.

Машина потеряла контроль, нас стало мотать из стороны в сторону, но мне оставалось только упрямо тянуть рычаг на себя, пытаясь если не выровнять машину, то хотя бы посадить ее так, чтобы мы не врезались в землю на всей скорости.

Радар погас, сигналы продолжали бить по ушам, а земля все приближалась.

Дрожащими пальцами сдернул рычаг аварийного гашения мощности двигателей, и наша скорость резко снизилась — насколько позволяли остатки системы. А затем…

Мы чиркнули о крышу полуразрушенного здания, вертолет вздрогнул, и правый борт оторвало вместе с половиной пилона. Куски металла разлетелись, и нас понесло дальше.

И наконец мы рухнули, переворачиваясь на бок. Остатки корпуса скользнули по асфальту, сминаясь, как жестянка. Меня резко бросило вперед и наступила тишина.

Глава 25

Я очнулся от ощущения холода. Веки были тяжелыми, разум плыл где-то в тумане боли и усталости. Долго я так пролежал или всего несколько минут, понятия не имею.

И первое, что я увидел, открыв глаза — это густые кроны сосен. Высокие, стройные, они тянулись вверх, почти полностью закрывая небо. Свет пробивался сквозь редкие просветы в кронах, пятная землю золотыми лоскутами. В воздухе висел терпкий запах хвои, свежести и чего-то почти забытого — тишины.

Я пошевелился, чувствуя, как иголки и сухая кора шуршат под руками. Тело отзывалось тупой болью. Должно быть, я чудом выжил после крушения. Странно. Но почему я здесь?

Оглядевшись, я увидел камни. Большие, в человеческий рост, покрытые мхом. Камни и сосны. Что ж, похоже, я снова в Карелии.

И тут я услышал трель. Тонкая, чистая, как капля дождя в этих местах, она прорезала молчание леса. Я напрягся, прислушался. Птица. Где-то впереди, за редкими стволами. И я понятия не имел, что именно это за птица, как любой житель Новой Москвы я знал только голубей, ворон и воробьев.

Осмотрев себя, я понял, что одет