Эволюция Генри 4 - Владимир Алексеевич Ильин

отступницами… Нет, нельзя — великий скандал. Это надо замять тихо, для Ордена все произошедшее должно остаться хитроумным планом руководства, где нет места предательству. Либо наградить, либо…»

— Давай пока что — теоретически! — Акцентировала Матерь-настоятельница. — Теоретически обсудим оба варианта действий. Кого предлагаешь привлечь к охране? И, допустим — к ликвидации?..

За обсуждением подошла к концу бутылка коньяка, и уже ополовинена вторая, когда в кабинете вновь появилась секретарь.

— Матерь-настоятельница, — вся запыленная, уставшая с дороги, та, между тем, выглядела весьма странно. Как человек, который держал внутри себя хорошую шутку долгое время, чтобы ее рассказать — и успел отсмеяться настолько, что уже от нее устал.

— Докладывай. — Кивнула Матерь-настоятельница.

Гретхен, откинувшаяся на спину стула и до того казавшаяся уснувшей, приоткрыла глаза, внимательно слушая.

— Наш рыцарь действительно жив и самостоятельно покинул хранилище. Опустошив его, поглотив все накопленные ресурсы.

Ладони Матери-настоятельницы невольно сжались в кулаки.

— Более того, он не тронул охрану.

Гретхен приподняла бровь от удивления.

— Да, они знали, но не доложили. Мне удалось расколоть тройку дежурных достаточно быстро. Все они покаялись и были отправлены моей волей, но вашим словом в удаленный монастырь.

— Что там случилось? — Не ждала глава Ордена ничего хорошего. — Ты чего улыбаешься?..

— Эти трое дежурили при шахте неотлучно, как велено в уставе. При очередной загрузке реагентов, доставленных на третий день после вашего визита, из шахты вышел очень красивый парень и склонил их к блуду… Потом он ушел, и оказалось, что шахта пуста.

— Они, что, прое… — Чуть не выматерилась в голос Мать-настоятельница. — Дали ему просто уйти⁈

— Он был очень харизматичен… Девчонки не смогли устоять…

— А реагенты⁈ Реагенты⁈ Как сестры думали такое скрыть⁈..

— Они решили, что шахта еще успеет наполниться, и никто не заметит…

— Ой, дуры! — взвыли в ответ.

— Они раскаиваются.

Матерь-настоятельница промычала что-то невнятное, закрыв лицо руками.

— Кража. — Веско заявила Гретхен. — Ну, я пойду, объявлю сбор команды?.. — Поднялась она из-за стола.

Матерь-настоятельница продолжала держать лицо в ладонях и раскачиваться из стороны в сторону.

Посчитав, что ответ положительный, старуха покинула кабинет.

— Слушай… — Обернувшись к закрывшейся двери, побаивающаяся Гретхен секретарша шепнула Матери-настоятельнице. — Юлия, а ведь забавно…

— Что забавно?.. Что, вот скажи?.. Вылез, обесчестил, сбежал… А ведь это — вернейшие наши кадры… — Пьяно покачнувшись, выпрямилась та. — Я никого сегодня больше не принимаю.

— Да я не о том…

— Завтра. Все завтра, — встав из-за стола, глава Ордена подошла к фальш-панели у стены, отодвинула ее и скрылась за секретной дверцей.

— Ну… Что на третий день… — Сказала секретарь тихонько, уже зная, что ее не услышат. — А был мертвый… Как совпало-то…

Глава 2

В оконном стекле отражалось вытянутое лицо с массивным подбородком, крупными ушами и носом с горбинкой.

«Порода», — одобрительно сказали бы в учебных заведениях Лиги плюща, забирая конверт с платой у родителей.

«Урод, иди сюда», — говорили в средней школе Нортхолда на западе Лондона, в районе Илинг, традиционно возглавлявшем рейтинг самых бедных и неустроенных.

Там Колин Фипс, меланхолично смотревший через стекло на деловые кварталы Вашингтона, научился драться, ничего не бояться и ждать. Возможно, в богатых школах этому тоже учат, но знания мистеру Фипсу достались куда дешевле.

Боевой характер позволил основать свой бизнес. Нестандартная внешность, ввиду изрядного цинизма и отсутствия страхов, помогала давить на партнеров выдуманным благородным происхождением и связями в верхах — на островах это ценилось и способствовало успеху. А умение ждать и не паниковать — что бы ни происходило, какие бы потрясения не накрывали мир — вознесли мужчину к сорока годам в статус полномочного торгового представителя и пэра Англии. Кого-то, правда, за это пришлось убить — так что ожидание вышло деятельным.

С другой стороны, его конкуренты ждать не умели вовсе — и, в массе своей, поубивали друг друга в хаосе безвластия и попытках силового передела рынка еще во время первых дней Беды.

Впрочем, мистер Фипс никогда не был о них высокого мнения — даже грабить-то они правильно не догадались: пользуясь блэкаутом, чужие корпоративные армии штурмовали склады и производства, опираясь на прежнее понимание ценного. Все отчего-то верили, что Беда — не навсегда, что все непременно вернется, как было раньше, и наворованные фунты стерлингов можно будет снова вернуть в оборот…

Люди мистера Фипса в это же время без особых проблем взяли на абордаж нефтяной танкер и контейнеровоз с продовольствием. Вопиющий акт пиратства — но Британия, так уж повелось, частенько наказывала пиратов не пеньковой веревкой на шею, а титулом рыцаря. Сэр Френсис Дрейк, сэр Генри Морган, сэр Джон Хокинс, сэр Уолтер Рэли — все когда-то брали чужой борт на абордаж. Так что, цинично выражаясь, действовал мистер Фипс в рамках доброй английской традиции. Что до последствий — как и со старинными пиратами, все зависело от государственной целесообразности. То есть, от того, насколько сильно власть имущие захотят жрать и обогревать свои дома. А это, в свою очередь, было прямо связано с тем, вернется ли нормальная работа электричества на остров.

Мистер Фипс был уверен, что принесенные Бедой перемены — навсегда. И свое последнее преступление — в мире, который еще помнил старые законы и пытался им подчиняться — совершил с холодным рассудком.

На палубе обнаружилась еще одна приятная особенность — судовые генераторы поддерживали энергопотребление кораблей, как и раньше. На берегу приборы нормально работали только под мостами и резкими обрывами, а в других местах — едва ли на высоте метра над землей. Возможно, сказывалось погруженное в воду состояние — мистер Фипс слышал рассуждения об этом краем уха. Практика интересовала его гораздо больше — а именно возможность выйти в море и с безопасного расстояния смотреть, как ярко горит Лондон в ночи, как тлеет он дымом он рассвете; как одиночные вспышки огнестрельного оружия перерастают в ожесточенные стычки с применением тяжелого вооружения. Наличие последнего в чужих руках беспокоило мистера Фипса сильнее всего.

Тогда он ушел своим небольшим торговым флотом из порта Лондона, дошел до военной базы в Портсмуте, пребывающей в раздрае из-за рухнувшей системы управления и противоречивых приказов, договорился на боевое сопровождение — попросту купив тамошнее руководство за тогда еще что-то стоящие фунты. И вернулся в столицу империи, имея боевые катера за спиной. Объятый волнениями город, спаливший и разграбивший к тому времени девяносто процентов всех складов, к тому времени отчаянно хотел жрать.

Десять миллионов населения — даже для груженого контейнеровоза это слишком много. Сто тысяч тонн полезного груза на общее число желающих — выйдет несерьезные десять килограмм. Неделя