Великая Река: Долгое лето - Токацин

Створки ворот были закрыты наглухо, тяжёлые засовы удерживали их, заклинания огненными волнами перекатывались по бронзе и камню. Небо над башнями было багровым, солнце сквозь тучи песка глядело хмуро. На стене выстроились Лучевые Маги – хески и люди, тонакоатли снизились, и Фрисс видел их широкие кожистые крылья и хвосты с ярким оперением.

- Что снаружи? – крикнул Кегар, запрокинув голову.

- Змеи ждут, - откликнулся Гларрхна из надвратной башни. – Что им сказать?

- Чужеземец со мной, - сказал Кегар. – Что они говорят?

- Хотят получить его, - ответил некоторое время спустя хеск. – Одного, безоружного.

- Пусть отойдут на двадцать шагов от стены! – крикнул Гларрхна. Двое хесков крепко ухватили Речника за плечи, третий отстегнул ножны с мечами от перевязи и бросил на спину анкехьо. Алсек шагнул к Кегару.

- Вы что, обезумели?! Змеи – враждебные твари, вы отдаёте им нашего друга!

- Не мы оскорбляли Владыку Ха, - ровным голосом отозвался Гларрхна. – Твой друг навёл беду на весь Эхекатлан.

Фрисс посмотрел на Алсека и едва заметно покачал головой.

- Ничего, не спорь с ними. Присмотри за Нецисом…

- Аойген да не покинет тебя, - прошептал Ти-Нау, коснувшись его руки, и быстро зашагал к башне чуть в стороне от ворот. Её дверь была открыта настежь, за ней в полумраке блестели гладкие ступени лестницы. Фрисс поднял взгляд на стену – Нецис и Хифинхелф уже стояли там, глядя на запад. Речник хотел окликнуть их, но не успел. Двое демонов вытолкнули его за ворота, и створки лязгнули за спиной.

Ветер завывал над застеньем, перепаханным смерчами, остатки хижин, вырванные с корнем пучки травы и деревья валялись повсюду, воздух был наполнен пылью, сух и горяч. Песчаные вихри терпеливо ждали в двадцати шагах от стены. Их было шесть, высоченные столбы, казалось, упирались в красное небо, и тысячи злобных глаз уставились на Фрисса, когда он отошёл от ворот.

- Небесные змеи! – крикнул он, сложив ладони воронкой. – Зачем позвали меня?

Блестящая лента, словно отлитая из тонкого стекла, выскользнула из воронки смерча и повисла в воздухе.

- Ты назззвал Владыку Ха омерзззительной тварью, - тонкий голос звенел от злости. – Ты хвалился, что изззгонишь нас иззз ззземли людей. Что жжже ты медлишь, хвастливый человечишка?!

Раскалённый пыльный ветер ударил Речнику в лицо, песчинки оцарапали кожу и застучали по броне. Он прикрыл глаза ладонью и шагнул вперёд, сквозь растопыренные пальцы выглядывая сердце вихря.

- Лаканха! – заклинание отдалось болью в теле, но смерч, пронзённый водяным клинком, осыпался песчаной горой. Небесные змеи порскнули во все стороны сверкающими брызгами.

- Я готов взять эти слова обратно, - крикнул Речник, надеясь, что змеи слышат. – Я прошу у Владыки Ха прощения. Оставьте в покое город!

- Ты поззздно спохватился, человечек, - змея нырнула в осыпавшуюся с вихря гору песка, и смерч снова восстал и наполнился силой. Шесть вихрей быстро приближались к Речнику. Он зажмурился и прыгнул вперёд, к уцелевшей стене хижины, с которой сорвало крышу. Стена была из песчаника, Фрисс надеялся, что она устоит.

- Хочешь спастись за камнями, лужжжица слизззи? – звенящие голоса звучали со всех сторон. – Для Владыки Ха камни – лишь пыль!

Песок заскрежетал по стенам. Шесть пылевых столбов, покачиваясь, окружили остатки хижины. Ладони и лицо Фрисса были исцарапаны в кровь, бесчисленные белые полосы пролегли по броне. «Две секунды бы продержаться, больше – не надо,» - он сжал пальцы в кулак и попытался сосредоточиться. «Гедимина бы сюда, у него бы они пожужжали!»

Пронзительный вопль долетел до Речника сквозь вой и скрежет и тут же захлебнулся. Что-то чёрное на гребне стены билось в окружении ярко-красных силуэтов, зелёные вспышки сменялись золотистыми, невнятные крики – сердитым шипением. Потом смерчи подошли вплотную, чуть не соприкасаясь боками, и Фрисс уже ничего не различал за их монотонным завыванием.

Стены дома скрежетали, но пока держались. Вихри, кажется, устали пилить камень – их рёв стал тише. Воздух над головой Речника заблестел – змеи одна за другой выскакивали из смерчей и повисали между ними. Фрисс почувствовал, как усиливается над ним ветер, пыль на полу зашевелилась и потянулась ввысь. Змеи строили новую воронку, и она вбирала в себя силу всех шести смерчей. Речник пригнулся и закрыл глаза рукой. «Хорошо! Ещё немного выждать, пусть соберутся в клубок…» - мысль мелькнула и спряталась. Песок уже чиркал по коже, рука онемела. Шесть песчаных столбов вокруг хижины медленно таяли, утончаясь и замедляя вращение.

- Владыка Ха, я вновь прошу о прощении! – крикнул Речник, и слова унёс ветер. – Ты – повелитель пустыни, кто поспорит с тобой на твоей земле?! Отзови своих слуг!

Злорадный визг из зарождающегося смерча был ему ответом. Ветер завыл, рванулся, вздымая облако песка, пыли и каменной крошки. Речника рвануло в сторону и поволокло по стене, но он ухватился за её край и вскинул руку, метя вверх, в сердце змеиного клубка.

- Ал-лийн ки Тирикка! – закричал он, содрогаясь всем телом.

Речника швырнуло на пол, он ударился о стену так, что из глаз посыпались искры. Неистовая вспышка, оглушительный грохот вслед за ней… что-то тяжёлое шмякнулось Фриссу на плечо, и он быстро отдёрнул руку и прикрыл голову. Когда красное марево перед глазами рассеялось, Речник выпрямился и осмотрелся. Он стоял по колено в небесных змеях. Длинные тела, полупрозрачные и блестящие, как стекло, слабо шевелились, десятки глаз сердито смотрели на Речника, но сил кусаться у змей не было. Он осторожно вышел на порог хижины и повернулся к змеиным завалам лицом.

- Я в третий раз прошу у тебя прощения, Владыка Ха, - тихо сказал он. – Забери своих слуг и уведи их из Эхекатлана. Я не хочу убивать их и снова сердить тебя.

Горячий ветер ударил Фриссу в лицо и тут же утих. Тела на полу зашевелились и проворно потянулись к облакам, собираясь в огромную блестящую стаю. Ещё немного – и они растаяли в посветлевшем небе. Речник вышел из развалин, посмотрел на развороченные дома и разбросанные стебли и тяжело вздохнул. Как ни крути, это из-за него так досталось Эхекатлану. Хватит ли в сумке железа, чтобы заплатить за разрушения?

… - Ты излишне щедр, Фриссгейн, - недовольно хмурился Нецис. – Местные власти не заслужили ни