На грани выживания - Кайла Стоун

по земле, во дворе образовывались маленькие лужицы, которые превращали все в грязь.

Ханна вдыхала запах дождевой воды и мокрой земли. Воздух был холодным, резким — она уже проснулась. Температура приближалась к нулю. Еще несколько градусов холода, и пошел бы снег.

— Мне бы не помешала компания.

Не просто компания — а его компания.

Ханна засунула пистолет обратно в карман и направилась к качелям на крыльце, распушив подушки и переложив самую большую из них на противоположную сторону скамьи для Лиама. Опора поможет его спине.

Призрак вскочил на ступеньки крыльца, опираясь на перевязанную заднюю лапу, и уткнулся мордой в колени Ханны. Она потрепала его за уши, прежде чем он грубо стряхнул брызги дождевой воды и грязи со своей шерсти, забрызгав и Лиама, и Ханну.

Лиам отступил назад.

— Эй!

Призрак наклонил голову, словно говоря нахально «простите, извините», и опустился на брюхо у их ног с самодовольным ворчанием.

— У него есть чувство юмора, — сказала Ханна.

— Очевидно. — Лиам вытер брызги грязи со своих штанов и сел рядом с ней. — Ему лучше.

— Да. Эвелин говорит, что его нога должна полностью зажить, но вот с отдыхом у него проблема. Как и у одного моего знакомого.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Он даже стал немного самоуверенным.

— Герои. Они так самодовольны.

— Именно. — Она усмехнулась. — Что подводит меня к тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше не бывает.

Что, как Ханна знала, было огромным преувеличением, но она не стала давить на него. Лиам двигался лучше, меньше морщился. Он тоже выздоравливал.

Они погрузились в уютное молчание. Подушки отсырели, но никто не жаловался и не хотел уходить. Дождь барабанил по крыше, капал с карниза.

— Это из-за кошмаров? — спросила Ханна.

— Всегда.

— Они когда-нибудь проходят?

— По моему опыту — нет. — Она почувствовала на себе его взгляд. — Хотя со временем они уменьшаются.

— Я надеюсь на это. — Ради ее и его блага.

Они слушали дождь. Ханна закусила нижнюю губу, осторожно покачиваясь.

— Ты хороший человек, ты знаешь.

Лиам фыркнул.

— Так и есть.

Однажды она прочитала, что люди могут спокойно спать ночью в своих постелях только потому, что суровые мужчины и женщины готовы совершить насилие от их имени.

Лиам был таким мужчиной для нее, для них всех.

Он нес бремя всего этого, чтобы другим не пришлось. Он делал трудные вещи, сталкивался с самыми страшными демонами из адских ям. И теперь ее сердце принадлежало ему.

Ханне хотелось, унять его боль, как-то смягчить тени в его глазах.

Она сказала:

— Ты помогаешь отгонять волков.

Он некоторое время молчал.

— Я боюсь, что этого недостаточно.

— Достаточно. И будет.

— Там есть что-то еще. Что-то большое. Я чувствую это, ощущаю. Как хищника, преследующего нас в темноте. Но не могу его увидеть, не могу остановить, что бы я ни делал.

Кто-то поджег ферму на окраине Найлса. Женщина, владевшая усадьбой у Старого 31-го шоссе между Фолл-Криком и Сент-Джо, была найдена мертвой в своем доме. У нее в хозяйстве содержалось более пятидесяти кур; их всех зарезали.

Несмотря на многочисленные сообщения о передвижении крупной банды по району, Флинн и большинство членов Общественного альянса продолжали винить Фолл-Крик. Вчера Флинн в ярости вышел в эфир по радио и разразился ненавистнической тирадой, в которой содержались угрозы уничтожить городские теплицы в отместку — и даже хуже.

«Вы хотите уморить нас голодом, тогда мы будем голодать вместе!» — заявил он, бросая слова Ханны обратно в их адрес.

Что еще хуже, Дейв делился новыми сообщениями о насилии в Иллинойсе. Города захвачены, женщины и дети украдены, тысячи невинных людей заперты в лагерях или убиты.

Армия По становилась все мощнее. И они двигались на юг, приближаясь к границам Индианы и Мичигана.

Над их головами разразилась сильная буря, принесшая с собой надвигающееся чувство обреченности, от которого Ханна не могла избавиться.

— Я тоже это чувствую, — сказала она. — Но если мы сможем работать вместе как община, то сможем противостоять, что бы ни случилось дальше.

Лиам хмыкнул, не убежденный.

— Мы сможем, Лиам. Обязательно.

— Похоже, общество не хочет работать вместе.

— Тогда мы их заставим, — заявила Ханна с примесью досады. — Мы продолжаем пытаться. Это сработает.

— Продолжай верить, Ханна. Может быть, только силой воли ты сможешь сделать это. Но я этого не вижу. Мы слишком расколоты, слишком разобщены.

— А я верю. Я должна верить.

— Флинн и его люди ослеплены своим горем. Я не знаю, не могут ли они увидеть правду или не хотят, но, похоже, стремятся ухватиться за свой гнев. Они так просто от него не откажутся.

— Знаю. Но это не значит, что мы должны от них отказаться.

— Дело может дойти до насилия, — предупредил ее Лиам. — Ты готова к этому?

Ханна вскинула подбородок.

— Я готова ко всему, что потребуется. Но это еще не значит, что я принимаю это или не буду бороться до последнего за другой исход. — Она колебалась. — Я серьезно, Лиам. Если мы не сможем объединиться, у нас ничего не получится.

Дождь барабанил по крыше. Призрак вздохнул и перевернулся на бок. Ханна вдыхала сладкий влажный воздух, чувствовала тепло Лиама рядом с собой, его поддерживающую силу.

Лиам сказал:

— Я понимаю.

Глава 49

Ханна

Сотый день

Ханна краем глаза наблюдала за Лиамом.

Он сохранял повадки солдата. Даже сейчас, в темноте и под дождем, сидя на качелях на крыльце ее заднего двора, его глаза метались туда-сюда, никогда не оставаясь неподвижными, его разум обрабатывал информацию, анализировал, реагировал и готовился.

— Ты все еще беспокоишься, — проговорила она.

— Есть и другие угрозы.

— Ты думаешь о Саттере.

— Да.

— И о Лютере.

Лиам кивнул.

— Лютер не вернется.

— Может быть. Может быть, нет. — Он колебался. — Как прошел твой визит к Лютеру-старшему?

Она тяжело вздохнула.

— Хорошо, да?

— Они сделаны из одного теста.

Решив сдержать свое обещание, Ханна вчера навестила отца Лютера, чтобы проведать его и составить график регулярных визитов. Он встретил ее с яростным гневом и недовольством, что не удивило Ханну.

Сначала он отказался от еды, которую она ему принесла.

— Мне не нужны подачки! Я прекрасно справляюсь. — Он смотрел на нее из своего инвалидного кресла. — Оставьте меня в покое!

Быстрый осмотр пустых шкафов показал истинное положение вещей. Без вмешательства он умрет с голоду. Прикованный к инвалидной коляске, не имеющий возможности самостоятельно выйти из дома, он нуждался в помощи.

Как бы он ни злился, как только Ханна развернула свежий хлеб, клубничный джем и два вареных яйца, он набросился на еду, как голодный зверь.

— Это