В трех соснах… - Дмитрий Сысолов

Вон пара пленных, добро какое-то принесли… Успех… И только я один был мрачнее тучи.

Ну а дома я хотя и пытался что-то там ещё командовать, распоряжаться, но все время натянутая пружина внутреннего напряжения постепенно ослабла, и я сам не заметил, как меня вырубило. (Дело-то к ночи уже. Полдня к Просвету добрались, да там полдня, да обратно пока дошли — темно на улице.) Да и немудрено, что вырубило. Считай, две ночи не спал. Опять собственный организм на излом проверял. А что делать? В критической ситуации сон становится непозволительной роскошью. Вот и приходится границы выносливости определять.

Короче, отрубился я. Едва-едва хватило сил до собственной комнаты добрести и кое-как раздеться, перед тем как кровать рухнуть. Чисто на автомате уже. С закрытыми глазами.

Спал я спокойно без сновидений. Никакие мальчики кровавые мне не снились. Как вспомню прошлый раз — аж озноб пробирает. (Почему-то мне кажется, что я мог бы тогда и не проснуться, если б те тени убитых, смогли тогда меня под землю утащить.) А тут ничего. Просто выключился и всё.

Проснулся же я от вполне естественного желания уже утром. (Вечером-то посетить туалет сил не нашлось, вот теперь мочевой пузырь будильником и работает.) Впрочем, не только переполненный организм стал причиной пробуждения, но и негромкий разговор в коридоре возле моей двери.

— А сами вы не можете справиться? Вам на всё команда нужна?

— Ну Шиша же главный… Он всем рулит же.

— А без него вы уже ничего и сделать не можете? Сами-то вы на что?

— Так как? Если Шиша главный-то?

— Да, ЁКэЛэМэНэ… Он один! Понимаете? Один! А вас больше сотни! И вы все к нему с каждой ерундой идёте. Все! Сто человек к одному. Ему что, разорваться что ли? Вот ты спал прошлой ночью?

— Этой?

— Нет, прошлой.

— Ну, спал. Не всю ночь, правда, мы ж сначала…

— А Шиша не спал! Вообще. И позапрошлую ночь — тоже! Потому что только он один за всё отвечает. И вот он первую ночь только спит и вы даже отдохнуть ему толком не дадите?

— Она права, — раздался голос Малинки. Первый-то голос у меня никак идентифицировать не получалось. Никак сообразить не могу. Вот мальчишечий голос, который меня разбудить хотел, я узнал. Это ж Башка был. А вот девичий, что охранял мой покой, не узнаю. А вот Малинку сразу определил: — Мы все отдыхали, хоть сколько-то, но поспали, а он…

— Да загнали вы своего Лидера! — вновь перебивает ее незнакомый голос. — Как лошадь загнали. Шагу без него ступить не можете. И это вас пока всего сто человек. А что будет если вас триста будет? Он вообще отдыхать перестанет?

— Все правильно, — голос Малинки обретает твердость. — Пошли, Башка, пусть Шиша выспится хоть.

Голоса за дверью стихли. Я ещё полежал несколько секунд и, не выдержав, выскользнул из кровати. Шлепать в туалет в одних трусах и тапочках я почему-то постеснялся. Ну не должны меня детишки видеть заспанным и неопрятным. Ну не имею права я уже к ним в таком виде появляться. Я уже сам себе не принадлежу. Я, сам того не желая, стал здесь центром притяжения. Символом и Знаменем анклава. И появляться перед всеми мятым и в одних трусах мне уже никак нельзя. Марку нужно держать.

Так что, перед тем как выскочить в коридор, я натянул трико, футболку и с усилием провел ладонями по лицу, разглаживая его после сна и, словно, стягивая с себя остатки сна. И только после этого выскользнул в коридор.

А в коридоре, на деревянной табуретке возле самой моей двери сидела Сова (блин, это ж ее голос я слышал. Вот он страж моего сна!) и что-то набирала в телефоне (все новенькие в первые дни после появления у нас не выпускают телефонов из рук. Это словно привет из прошлого для них. Что все как раньше! Вон, даже — телефоны работают. И только по прошествии времени остывают. Ну без интернета этот самый телефон теряет без малого две трети своей привлекательности… Ну, половину — точно. Но в первые дни, как правило, все не выпускают его из рук.)

— С добрым утром! — вежливо поздоровался я со вскочившей на ноги девочкой и поспешил в конец коридора к туалету, уж очень организм требовал.

— С добрым, — раздалось мне в спину, но я даже не обернулся. Всеми мыслями я был уже там — в сортире.

И только облегчившись, я получил возможность замечать хоть что-то вокруг себя. Ка-а-айф… Уф….

Перед тем как выйти из туалета я сполоснул лицо, окончательно прогоняя остатки сна и вышел уже свежим и готовым к новым вызовам. А Сони-Совы в коридоре уже не было. Лишь табуретка продолжала нелепо стоять у стены в абсолютно пустом коридоре. Недоуменно пожав плечами, я уже хотел зайти к себе, когда Сова выскользнула из кухни с крохотным подносом, на котором стояла дымящаяся кружка с чаем и несколько печенек. Вот это фокус…

Соня же с самым серьезным видом прошла мимо меня в мою же комнату и поставила поднос на столик у окна, где обычно коротал вечера с книжкой (если мои малявки конечно позволяли).

— Чай, — озвучила очевидное девочка голосом профессионального дворецкого.

— Благодарю, — само собой выскочило у меня вместо обычного спасибо. — Что тут произошло пока я спал?

Вопрос я сформулировал конечно неправильно. Меня же в первую очередь интересовало, что это с ней? И с чего это она вдруг взялась отыгрывать роль прислуги. Но спросил как спросил. На что девчонка с абсолютно серьезным видом материализовала телефон в руках и начала отвечать!

— Среда. Двадцать второе апреля. Время — восемь двадцать семь… Был сеанс связи с Князем. Он просил как проснетесь, связаться с ним.

— Что-то случилось? — напрягся я.

— Насколько я могу судить- речь шла о возвращении ваших ребят из Введенки домой.

— А, это, — успокоился я. — Да, пора уже. Сколько им можно там бедовать?

Согласно кивнув, Сова продолжала:

— Приходил Тёмыч. Он просто не знает что делать с пленными, — и не успел я задумать, чем их занять, как девочка продолжила без паузы. — Я взяла на себя смелость посоветовать привлечь их к выкапыванию могил. Мертвых нужно срочно хоронить. Не зима же.

— Это да, — слегка обалдело согласился я. —