Паргелий - Андрей Деткин

отношение это имеет ко мне?» - думал Гриф, ощущая, что какое-то все же имеет. Начиная с того, что пачка оказалась именно в его руке и гребаная звездочка постоянно преследует, скоро уже мерещиться начнет. Перед внутренним взором лежали куски мозаики, но никаким боком друг к другу не лепились. Он даже не знал, с какой стороны к ним подойти и за который браться первым.

«Черт. Ничего не понимаю», - сталкер отбросил беспокойные, безответные мысли. Он наелся и чувствовал себя более-менее ровно до тех пор, пока не зашевелился на стуле. Бедро заскворчало, словно на раскаленной сковороде, а по пояснице будто огрели поленом. Он замер, пережидая приступ и прикидывая, стоит ли колоть целиком шприц-тюбик. Мало того, что он был предпоследним, сталкер рассчитывал находиться до окончания дня в здравом уме и твердой памяти.

Все же… После промедола он перевязал раны и был готов лопатить документацию. О том, чтобы спрятать все, не могло быть и речи - Гейгер обязательно проверит. Чтобы открыть замок, Гриф не сомневался, тот притащит ловкача - Цимуса. Также был уверен, что компанию им составят вышибалы Мага и Каратист как минимум.

Папок было много и разных. Сначала сталкер пробовал читать названия, чисто интуитивно взвешивать их ценность и раскладывать на две стопы. Но вскоре осознал бестолковость такой селекции. Растопыренной пятерней зачерпнул увесистый пласт испечатанной целлюлозы и сунул его в выпотрошенный вещмешок.

Тайник Гриф сделал нехитрый - в одном из напольных шкафчиков. Засунул и закрыл дверцу. На ПДА отметил координаты, как ими распорядиться решил подумать позже.

Вспомнился Мурик. В самом начале сталкерства он взял Грифа под крыло. Хотя и пускал салабона вперед, берег от неприятностей. У него-то Грифи и научился ходить по зоне, при этом оставаться живым. Бывалый сталкер делился с новичком не только секретами, но и хабаром. Потом их дорожки разошлись. Мурик крепко поругался с Гейгером и ушел на Янов. Гриф остался и начал напрямую работать с перекупом. У него не было времени обживаться и налаживать связи. «Если бродяга эдакий еще жив, отблагодарю тайничком».

Глава 32. Стрелка

Гриф не успевал. Спутниковая карта на ПДА больше не показывала местность, и он шел по компасу. Осмелел, выбрался на опушку. Там среди стволов и кустарника он совсем выбился из сил, двигался с черепашьей скоростью. Сомневался, что и к ночи-то доберется до фермы. Шел, сильно припадая на правую ногу, сухая трава шуршала по берцам. Время от времени Гриф, оборачивался, смотрел на поле. С каждым пройденным километром ноша становилась все тяжелее и все ниже гнула сталкера. Чтобы ослабить давление на спину, вырубил посох.

Он впервые за все время выживания в зоне подумал, что если все получится, как задумал, с Танюшкой, то сходит к золотому шару. Никогда не верил в легенду с исполнителем желаний, но почему-то на краю могилы взяли его сомнения. Он не встречал свидетелей и тем более облагодетельствованных аномалией, но все же решил проверить лично. Почему не сделал этого раньше и не порешал все проблемы? Да очень просто. Путь к сердцу зоны далек и крайне опасен. Ему нельзя рисковать, у него дело важное. Вот если выгорит с чемоданом, тогда ладно. Если хотя бы десятая часть того, что говорят о шаре, окажется правдой, может, и получится вывернуться из объятий костлявой. «За «радар», за Припять, мимо выжигателя мозгов, мама дорогая, 99,9 процента - билет в один конец. А может, ну его к лешему? Зомбяком бродить как-то не манит».

Мутное солнце гнойным пятном просвечивало сквозь серую грязную простыню неба. Стояло в зените, когда сталкер заметил впереди трубу. Через полчаса он доковылял до бетонного забора, за которым доживали свой век несколько полуразвалившихся зданий из красного кирпича: котельная, мастерские, склад ГСМ, гаражи с техникой. По большей части грузовики на базе ЗИЛ, подъемный кран, два трактора «Беларусь» и один полуразобранный комбайн.

Над всем этим покойным умиранием слышался заунывный скрип, словно заржавевшие лопасти ветряка лениво вращались под дуновением. Но никакого ветряка поблизости не было. Звук доносился из-за котельной. Гриф обошел здание, у стены стоял перевернутый кверху колесами велосипед наподобие «Ласточки» или «Суры», весь проржавевший и облупившийся. Переднее колесо с несколькими выломанными спицами, с рваной потрескавшейся покрышкой лениво вращалось на ступице. Сталкер стоял на удалении и смотрел, как оно крутится, не ускоряясь и не замедляясь, поскрипывало нудно, тонко, словно стонало. Гриф не особо удивился этому феномену, еще некоторое время лицезрел причуду зоны, затем развернулся и похромал по своим делам. Он бы и думать о нем забыл, если бы не нудный скоблящий скрип. В тишине он разносился далеко, проникал в голову и там проливал тоску.

В котельной ощущался запах золы, сырости, стояли огромные чугунные печи на клинкерных основаниях, со сложенными под конус боковыми стенками, высилась куча угля. Гриф прошелся по зданию с закутками и коридорами, с решетками на некоторых окнах и с уцелевшими дверями. Выбитые стекла с хрустом кололись и мерзко скрипели под ногами. Сталкер решил, что перенесет встречу сюда. Мало того, что он уже был на месте, еще оставалось время подготовиться.

С болезненным наслаждением Гриф стянул с плеч кейс. Опершись о стену, некоторое время стоял, морщился от боли и привыкал к новому состоянию. Затем по ПДА определил геолокацию, переслал Гейгеру, подписал: «Дальше идти не могу. Остановился на развале. От фермы недалеко на юго-запад. Увидишь трубу, иди на нее. Жду».

Ответ пришел почти сразу.

«Мы так не договаривались. Встречаемся на Эйгелесе».

- Сучий потрох, - процедил Гриф, - уже подготовился, волчара. А вот фиг на-на из балета «Гаяна». Сыграем по-моему.

Написал: «Либо ты приходишь и мы рассчитываемся, либо я ищу сговорчивого покупателя».

С полчаса монитор изображал кому, затем выдохнул: «Черт с тобой. Жди».

- Отличненько.

Гриф еще раз обошел здание котельной. Осмотрел раздевалку с рядом железных ящиков для одежды. Заглянул в душевую с ржавыми лейками, рыжим кафелем на стенах и полу, с деревянными решетками, пустыми мыльницами, обрывками мочал. Помещение столовой с разбросанными стульями и столами осмотрел бегло, кабинеты едва удостоил вниманием, вновь вернулся в топочную. Остановился у крайнего левого котла, поднял тяжелый ржавый запор, со скрежетом открыл дверцу, посветил внутрь фонарем. В