Рагнаорк - Станислав Аничкин

рукой пыталась удержать вываливающиеся внутренности. Из плеча и бедра торчало несколько осколков. Женщина цеплялась за жизнь из последних сил.

— Я не хотела этого, — Хель присела рядом на корточки. — Прости.

— Я тоже… Я собиралась увести Дайдрамура и остальных в другую сторону, дать вам возможность спокойно уйти… Не вышло. Всё пошло наперекосяк с того дня, как вы появились в общине. Но вы стояли с нами плечом к плечу. Всё это так неправильно…

— Держись. Я сейчас приведу Руби, она подлатает тебя.

— Поздно. Мне… Мне конец. Нужно было послушать Ральфа и отправиться вместе с вами. Нужно было…

Женщина в последний раз простонала и уронила голову на грудь. Окровавленные кишки, больше не сдерживаемые безжизненными руками, вывалились на землю. Нар-Вейгу оставалось только закрыть Брэди глаза и поспешить назад к Найт и эльфам. Здесь делать больше было нечего. Оглядываясь и проверяя, не ведёт ли она за собой хвост, ороконеру побежала обратно к «Ста мелочам».

К возвращению Хель портал уже приветливо мерцал алыми искрами. Он отличался от того, через который команда попала в Берст: вместо ветвей, оплетавших овал, маги использовали буквально всё, что оказалось под рукой. Небольшие камни, поломанные доски, какие-то ленточки и даже дырявый сапог. Всё это держалось вместе, связанное зелёным сиянием, что говорило о приложенных усилиях со стороны Руби.

— Мне показалось, или я слышала стрельбу? — взволнованно спросила ведомая, как только увидела ороконеру.

— Мне тоже так показалось, — ответила нар-Вейгу, стараясь не смотреть блондинке в глаза. — Возможно, в городе есть кто-то и помимо нас, так что не стоит терять время. Нужно уходить. Йараллион? Что скажешь?

— Всё готово, — ответил хранитель знаний. Он уже едва стоял на ногах и опирался на плечо Йаргленна.

— Тогда в путь, — кивнула Найт и, ни секунды не раздумывая, шагнула сквозь Грань искажения.

Глава 10. Калейдоскоп

Дамиан подошёл вплотную к кристаллу-спектру. Цвет камня на мгновение остановился на изумрудно-зелёном, том самом, который для парня уже прочно ассоциировался с его собственными силами. Затем к нему добавился алый, смешиваясь точно так же, как во время атаки роя, когда на помощь пришёл Йараллион. После этого краски сменились на жёлтый с вкраплением синего.

Хорс обернулся на магистра. Тот улыбнулся и кивком головы предложил не останавливаться. Парень вновь перевёл взгляд на кристалл, уже успевший стать оранжевым с фиолетовой прослойкой посередине. Холод, проникавших до костей, начал отступать, и это послужило своего рода знаком. Немного наклонившись, едва ли не касаясь спектра носом, Дамиан уставился на его самую большую грань.

Поначалу ничего не происходило. Краски продолжали перетекать одна в одну в неуловимой последовательности. Где-то сверху чуть слышно шумел механизм преобразователя. Этажом выше о чём-то переговаривались учёные-октологи. На третьем парочка ткачей обсуждала предстоящее испытание. В соседней с ними комнате рыдала Келли Пантер, потерявшая всех немногочисленных друзей. Штурмовик Джонатан Фитчер повторял одно за другим имена погибших соратников, наливая в рюмку крепкую настойку.

«Стоп, что? Почему я это слышу?»

Внезапно та часть помещения, которая ещё была видна боковым зрением, словно растворилась в переливающихся цветах кристалла. Дамиан попытался сделать шаг назад, но понял, что не может пошевелиться. Ни махнуть рукой, ни моргнуть, ни даже вдохнуть. Но это словно и не было нужно. Весь мир превратился в сумасшедший калейдоскоп. Цвета были везде. Одновременно близко и на расстоянии сотен километров. Бледные и яркие, как звёзды. А Хорс был невидимым наблюдателем посреди буйства красок.

Всё это чудесным образом умиротворяло. Казалось, что даже начала прослеживаться логика в смене цветов. И она больше походила на вычурную, несколько сложную для восприятия, но прекрасную для истинного ценителя музыкальную композицию. Одну из тех, в исполнении которой участвует не меньше целого оркестра, а дирижёр напоминает безумца, с горящими глазами размахивающего палочкой.

Чем дольше Дамиан созерцал спектр, тем больше осознавал его красоту и многогранность. В переливах красок можно было не только услышать музыку, но и почувствовать аромат совершенных духов, ощутить вкус изысканного блюда. При этом Хорс и сам словно растворялся в цветовой буре. И он даже почти успел решить, что это к лучшему, пока не увидел вдалеке какую-то точку. Чёрную точку, никак не вписывающуюся в окружение.

Как только парень заметил этот пугающий своей инородностью объект, краски вокруг начали темнеть. Идеальная симфония сбилась с ритма. К запаху добавились тонкие нотки серы, а во вкусе почувствовалась резкая горечь. Точка разрасталась всё больше, становясь зияющей дырой с рваными краями. Лишь маленькие тонкие нити, растянутые, словно сито, по всей площади разрыва, не давали ему полностью раскрыться и поглотить красочный мир. Все они были натянуты до предела, казалось, ещё чуть-чуть, и они порвутся, не в силах больше сдерживать, то, что находится по ту сторону. Мысль пришла сама собой.

«Ирреальность».

«Да. Ты прав, это она.».

«Я чувствую, что там кто-то есть. Рвётся наружу. Смотрит прямо на меня. В глазах только голод. Бесконечный голод и злоба».

«Мощи, что ожидает по ту сторону, хватит, чтобы опустошить весь континент. Пусть и не сразу, но разрыв будет расти. Бреши станут слишком большие, и твари, что томятся там, окажутся в реальном мире. Всё то время, что я провёл за чертой жизни и смерти, я наблюдал за тем, как они ищут выход. И найдя его, они уже не отступят».

«Сколько у нас времени до того, как это случится?»

«Слишком мало. Может быть, неделя. Может, две. А может, всего лишь день, так что тянуть нельзя».

«Ритуал Айнзе действительно сможет всё исправить?»

«С твоей силой и моими знаниями — да. Я подскажу, где находятся слабые точки, высчитаю амплитуду удара, направлю поток. И лишь об одном попрошу взамен. Помоги мне выбраться! Ты первый, с кем я могу полноценно общаться. Я не хочу упустить этот шанс. Тысячи лет я пытался связаться с реальным миром, но всё, что у меня получалось — внушение странных, расплывчатых мыслей. Эхо. Отголосок. Иногда он заставлял пугаться, иногда вдохновлял, как Разрушитель и Творец. Лишал снов, как Великая Тьма. Вносил путаницу в тончайшие расчёты высших материй, как Звёздная Тень. Всё это был я. Но Катаклизм, наделивший тебя неслыханным могуществом, слишком многое изменил. Ты услышал меня. Ты говоришь со мной. Помоги мне, Дамиан».

— Эй! Эй, всё, достаточно! — вырвал Хорса из транса голос Герхарда Айнзе. — Во имя всего святого, парень, ты напугал меня. Три часа это новый рекорд, до тебя только командор Шостель погружался на сорок минут, и мы думали, что это чертовски много.

— Три часа?! — ужаснулся Дамиан.