Золото и пепел. Хроники города номер Три - Соколова Мария

глаза мечутся по её лицу в отчаянии. — Кайл исчез. Задания отправлять нельзя, на связь уже семь дней никак не выходит. Я пыталась его разыскать: через управление шахт, через голографическую сеть, даже обращалась к хакеру. Безрезультатно! Умоляю, позвони! Марк должен знать!

Она вздыхает, качает головой, но достаёт из сумочки голограф. Моё сердце замирает в мучительном ожидании. Я встаю со стула и принимаюсь ходить кругами, не в силах усидеть на месте. Но, услышав голос своего любимого, подруга, кажется, напрочь забывает обо всём, увлекаясь пустой болтовнёй: расспрашивает о делах, кокетничает, смеётся, обсуждает планы на предстоящий вечер. В то же время я нетерпеливо машу руками, настойчиво пытаясь напомнить о своей просьбе.

— Марк, тут Лина спрашивает… ну, о Кайле, — Софи театрально хлопает себя по лбу, бросая на меня виноватый взгляд. — Ты не знаешь, где он? Она места себе не находит от беспокойства.

На том конце воцаряется гнетущая тишина. Слышу, как Марк тяжело вздыхает, будто пытаясь подобрать слова.

— Честно говоря, я сам не в курсе. Заходил к нему домой несколько раз, но его не было. Может, мы разминулись… Спрашивал у Рихарда, но он тоже Кайла не видел.

— Уже целая неделя прошла, Марк! — вырывается у меня, и Софи шикает, чтобы я молчала. Но я не могу сдержаться. — Голограф отключён, ни в одной базе данных нет никаких сведений. Ты точно ничего не знаешь? Может, хоть какие-то сплетни слышал?

— Лина, клянусь, я не знаю. Если увижу Кайла, непременно передам, что ты его искала. Хорошо? Не волнуйся так. Софи, я перезвоню позже, ладно? Мне пора на смену, напарник ждёт.

Подруга прощается, отключает связь и смотрит на меня с сочувствием.

— Лина, не отчаивайся. Может, он просто чем-то очень занят, или… ну, мало ли. Если ещё через неделю не появится, я попробую аккуратно у отца спросить. Через систему распознавания лиц ведь можно кого угодно найти.

— Ага, — шепчу дрожащим от слез голосом. Софи обнимает меня, и я на мгновение прижимаюсь к её плечу, ища хоть какое-то утешение.

Проходят еще три дня, и я на грани. Сегодня, как и вчера, так и не смогла заснуть. Ворочалась всю ночь, глядя на тени веток за окном. Кайл. Его образ, его голос, тепло его прикосновений – всё это словно прекрасный сон, ускользает, тает с каждым новым рассветом. Сегодня ровно десять дней мучительного ожидания, и я очень надеюсь на хорошие новости. С первыми лучами солнца я вскакиваю с постели, наспех натягиваю джинсы и кофту и лечу вниз по лестнице, чуть не сбивая с ног охранников. Они, зевая, едва поспевают за мной, ворча себе под нос:

— Эй, бежать обязательно? Куда несёшься в 5 утра, ненормальная?

— А что, боитесь не угнаться? Я вас на руках не понесу, уж давайте сами как-нибудь, доходяги.

Семь минут – и я уже в офисе. Хватаю папку с отчетами и судорожно перелистываю страницы. Сердце бешено колотится от волнения. Но снова ничего. Ни единого упоминания о Кайле. Дьявол!

Расстроенная, медленно бреду в комнату отдыха за жизненно необходимым кофе и вдруг в стеклянных перегородках замечаю своё отражение: помятые джинсы, растянутая кофта с пятном от кетчупа на рукаве, лохматые волосы и огромные темные круги под глазами. М-да… Красавица…

С неохотой возвращаюсь к своему рабочему месту и, отчаянно зевая, начинаю перебирать дурацкие бумажки о выполненных зачистках на разных уровнях. Внезапно стационарный голограф пару раз мигает, и на экране всплывает уведомление: «Истребитель 721 доступен для дистанционного назначения заданий». Кайл! Вернулся! Его не отправили в Пустошь и не покалечили монстры!

Забыв обо всем на свете, я прыгаю от счастья, не замечая, как слезы облегчения градом катятся по моим щекам. Я должна увидеть его, убедиться, что с ним всё в порядке. Но сначала нужно избавиться от охранников и придумать такое место встречи, чтобы сотрудники отдела контроля не обратили на нас никакого внимания. Что-то очень обыденное, многолюдное, куда часто ходят и из нашего, и из их рабочего района…

Так, стоп. Все по порядку. Сейчас важно отправить Кайлу задание, иначе проверяющие начнут задавать ненужные вопросы. Пальцы дрожат, пока я спешно приглаживаю волосы и настраиваю голограф. Может, все же переодеться? Ай, да ладно! Надеюсь, он не испугается такую меня, когда получит сообщение… Хочу сказать ему всё: как переживала, как искала, как чуть не сошла с ума. Но нет, нельзя ни в коем случае, все записи под контролем, особенно то, что я отправляю Кайлу. Но надо же как-то намекнуть! И, пожалуй, пока его не увижу, не поговорю с ним – никаких опасных уровней. Кто знает, в каком он сейчас состоянии? Может, он тяжело болел и еще не до конца восстановился?

Откашливаюсь, вытираю слезы и нажимаю кнопку записи: «Истребитель 721, для вас новое задание. Зачистка -6 уровня, срок исполнения – три дня. Рада, что вы вернулись к работе. Будьте осторожны и больше не пропадайте».

А дальше весь рабочий день проходит как в тумане. Я не думаю, не анализирую, а просто автоматически делаю то, что нужно. Лишь отчет о невыполненной зачистке -8 уровня и гибели двух истребителей из моих подопечных ненадолго вырывает меня из оцепенения. Незамедлительно отправляю запрос главе управления шахт с требованием выплатить их семьям максимальную компенсацию. К сожалению, это все, что я могу сделать для них. Вероятно, вскоре мне назначат пару новичков, и я искренне надеюсь, что им хватит смекалки отметить в прошении низкую подготовку и приложить рекомендации от наставника с указанием не отправлять их ниже -4. Говорят, некоторые умудряются так "отсидеться" на низких уровнях до самой пенсии.

Наконец-то долгожданный полдень, и я бегу домой. В голове навязчиво пульсирует одна мысль: необходимо срочно убедить отца снять охрану. Заранее, еще в прихожей, специально растерев глаза до красноты и взъерошив волосы для максимального эффекта, подбегаю к маме и присаживаюсь рядом на диван. Беру её за руку, чувствуя, как пальцы дрожат от волнения, и, выжимая слезы, шепчу:

— Мамочка, любимая, помоги. Я больше не могу так – жить, как в тюрьме, с этими охранниками, которые постоянно ходят за мной, как тени. Я задыхаюсь от этого контроля. Хочу, чтобы отец доверял мне, чтобы он понял, что я взрослая и способна сама принимать решения.

— Линочка, солнышко мое, конечно, я помогу, — мама откладывает журнал и смотрит на меня с тревогой, сжимая мою ладонь. — Но я