Весны не будет - Алексей Гордионок

Пять утра.

Я подскочил оттого, что мне стало холодно.

— Девочка!

Вскочив с дивана, я быстро пошёл в коридор, но там было пусто и была открыта дверь.

— Какого чёрта? Где она?!

— Папа? – сонным голосом произнесла Маша. – Ты чего возмущаешься?

— Ночью к нам приходила девочка, ты не видела её?

Глаза Маши расширились, брови поднялись.

— Какая девочка? Ты о чём?

— Ладно, неважно. Ты чего не спишь так рано?

— Мне стало холодно, вот я и проснулась. Услышала, ты чем-то занимаешься в коридоре.

— Прости… видимо, забыл закрыть дверь до конца, а её ветром и открыло. Я пошёл закрывать. Иди укрывайся и ложись дальше спать, если хочешь, можешь лечь в моей комнате.

— Нет, я пойду к себе.

Прошла неделя после последних событий. Я всё переживал за девочку, которая таинственно пришла и ушла. Кто она? Откуда вообще взялась? Возможно это было как-то связано с теми странными явлениями, а может, и нет. Я собирался разобраться, в том, что происходит.

Оставив Машу одну, я отправился немного прогуляться. Ветра не было, а значит, и прогулка предстояла комфортная.

Недалеко от нашего дома находился ещё один. Я ни разу не видел, чтобы там горел или кто-то оттуда выходил, но скорее, просто не обращал внимания. Мне хотелось познакомиться с «соседями», может быть, им, что-то известно об этом месте?

Подойдя к дому, я постучал в дверь. Никто не открыл. Я подождал какое-то время, затем снова постучал:

— Есть кто ни будь дома? – крикнул я, постучав посильнее в дверь.

Снова никто не открыл. Видимо, здесь никого. Хотя и нет видимости, что кто-то ухаживает домом: на ступеньках сугроб, окна не очищены от снега.

— И о чём ты думал? Это же дыра. Только тебя какого-то чёрта занесло сюда. Нормальные люди ездят в нормальные деревни, а не какие-то заброшенные сто лет назад дома.

Я уже было отошёл от двери, и хотел дальше направиться по округе пройти, как вдруг заскрипела дверь.

— Извините, это вы заходили? Я просто немного занят был, вот и не услышал.

Из дома выглянул мужчина в возрасте. Лет шестьдесят, наверное. Наряди его в костюм Деда Мороза и можно идти на утренник.

— Да… тут просто никого кроме нас с вами в округе нет вроде, вот и решил зайти познакомиться,

— Ко мне уже давно никто не заходил. Что вы здесь делаете?

— Вон там… дом моего отца. Его давно уже нет в живых, а я с дочкой приехал сюда не недели две отдохнуть. Помнится здесь хороший воздух, да и… чего зря пустовать дому? Может ещё когда пригодится приехать – летом, например?

— Вы меня, пожалуйста, извините, я уже долгое время ни с кем не общался. Живу здесь один… почти как вы сейчас. Я приехал сюда на пенсию. В город езжу, только когда заканчиваются припасы, но обычно я на сезон всё заготавливаю. А вы… хотели спросить о чём-то?

— Ой… простите, я же не представился! Как это глупо… Меня Сергей звать, а как вас?

— Виктор Степаныч, но привычно, если будешь называть меня просто – Степаныч. Я привык к этому за много лет и думаю, если кто-то назовёт по-другому, то будет очень дискомфортно.

— Я могу к вам зайти? Или…

— Да, да. Конечно. Я не против гостей.

— Я не займу у вас долго времени, а то у меня дочь там одна.

— Как скажешь, ты гость и тебе решать.

Я осмотрелся в его доме. Здесь было всё как у нас: мебель, ремонт – всё такое, старенькое. Но это не квартира, чтобы тут отбабахивать ремонт, а для таких людей это в целом нормально. Всё было разложено по местам – полный порядок. У него не было телевизора, только ради которое тихонько издавало помехи в углу комнаты. На стене в зале у него висело ружьё.

— Вы охотник? – спросил я Степаныча, глядя на ружьё.

— Был – когда-то давно. Сейчас оно как музейный экспонат, больше напоминание о былых временах, — выдохнув он поглядел с грустью на ружьё и продолжил, — Ты не охотишься?

— О, нет-нет. Из меня охотник… Я никогда не держал оружие в руках… разве что в армии, но это не особо считается. Слушайте, я что хотел спросить…

Сквозь помехи на радио стали пробиваться новости. Они были отрывисты, но что-то я всё уловил: «…циклон, который движется к нам с севера… ближайшее… похолодание до минус сорока… осторожнее». Степаныч подошёл к радио и выключил его.

— Частенько оно так, совсем дряхлое стало, плохо ловит. Какой ерунды от этих синоптиков только не услышишь.

— Да, я вот что хотел спросить. Здесь живут дети в округе? Может, рядом какое-то другое поселение есть, или может недалеко деревня?

— А почему ты спрашиваешь? Ну вообще, нет. В ближайшей округе кроме нас с вами, не думаю, что есть кто-то ещё.

— Я не уверен… но, кажется, вчера ночью приходила девочка… весьма странная, в жёлтой куртке, вся замёрзшая, но проходить не стала. Сидела в коридоре до утра… но когда я проснулся, то её уже не было, а дверь на улицу осталась открытой.

Глаза Степаныча расширились от удивления. Он явно догадывался о чём-то.

— Эта девочка… Если она та, кого ты действительно видел… она погибла, ещё лет десять назад.

— Что значит… погибла?!

— Там, в километре отсюда примерно была сторожка лесничья, там жил обычно Семёнов… лесник наш. Однажды вместе с ним была его внучка и… в общем, он ушёл как-то на обход или вроде того, а девочка выскочила и…

— Ну же… пожалуйста, продолжайте!

— Её задрали волки.

От этой фразы у меня внутри всё словно провалилось. Как будто я упал куда-то внутрь себя. Внутри забила тревога. Что значит призрак?! Какого хрена? Серьёзно? Я видел призрака?! Нет, нет… это какая-то глупая шутка… но если это так, то надо скорее идти домой!

— Слушай, Степаныч… Виктор Степаныч… — быстро поднялся я из-за стола, — спасибо за историю, но я, пожалуй, пойду. Надо переварить это всё да и дочка там одна, в общем… пойду я!