Великая Река: Долгое лето - Токацин

от Реки, забраться в такие дебри… Ты, как видно, самый отважный из Красных Речников.

- Нет, - покачал головой Речник. – Есть и отважнее, но сюда пришёл я. Моё имя – Фриссгейн. То, что я сказал о Реке, - правда. Вы поможете мне?

Драконы переглянулись и соприкоснулись шеями. Невидимый магический разряд заставил Речника вздрогнуть.

- Подожди здесь, Фриссгейн. Мы скажем Ките Элвейрин о тебе. Если она захочет говорить с тобой, мы принесём тебя к водостокам тихо, как лист плывёт по воде.

…Синий мох свисал с базальтовых сводов. Сквозь мерцающие золотые решётки, усеянные прозрачными и чёрными кристаллами, сбегал вниз по откосу широкий ручей. Фрисс стоял на его берегу, смотрел на решётки и слушал зловещий шелест за ними, в глубине водосточных туннелей. Он ожидал, что подземелье будет пропитано вонью, но пахло только едким соком Флервы Рудничной – бесконечные плоские побеги этого растения извивались где-то там, в темноте. Флерве хорошо было тут, в отстойниках огромного города, она росла и жирела на грудах отбросов. Флервой пахла и вода, протекающая сквозь решётки. По ту сторону по стенам медленно ползали смутные белесые пятна – мелкие токатли, кучки подгнивших, но ещё прочных костей, цеплялись за камень костяными лапами и таращились на Фрисса горящими глазницами. Один костяной паук подобрал ноги и прыгнул на решётку, протискиваясь сквозь золотые прутья, но щели оказались слишком узкими. Пощёлкав сочленениями конечностей, токатль пополз выше, ища удобный лаз, и задел лапой чёрный кристалл, то и дело вспыхивающий неяркой зеленью. Кристалл сверкнул ещё раз, и разрозненные кости плюхнулись в воду, откатились к самой решётке и остались лежать на дне ручья. Фрисс с трудом отвёл взгляд и криво ухмыльнулся. Рослое существо на длинных костяных лапах с крючковатыми когтями, всё в бурой чешуе и желтоватых пластинах и рёбрах, со слюдяной плошкой на месте лица, выглядело ещё страшнее, чем токатль. Оно переступило с лапы на лапу – странно, по-птичьи, выгнутые конечности сухо щёлкнули. Сквозь блестящую слюду виднелись вполне человеческие глаза, большие, чёрные и очень любопытные.

- Силы и славы, Кита Элвейрин, - сказал Фрисс и протянул существу руку.

- Эсен-ме, Речник Фриссгейн, - хмыкнули за костяной маской, и чёрно-желтая когтистая перчатка вцепилась в его ладонь. – Ты тот самый Фриссгейн Кегин, герой Реки? Это ты нашёл Старое Оружие, чтобы изгнать Волну? У нас в Хэнгуле говорят, будто оно целые города повергает в прах – а ты добыл его и принёс на руках…

- Это правда, - кивнул Речник. – И я очень рад, что больше оно Реке не нужно, и на волю оно не выйдет. Сейчас оно нам ничем не поможет. Король Астанен прислал меня сюда – прислал за тобой. Великая Река умирает от гнилого яда. Все мы просим твоей помощи…

Кита поднесла руку в костяной броне к груди, задумчиво щёлкнула по белесой пластине.

- Это очень странно, Речник Фриссгейн. Нас с Вайтой вызвали в Кештен этой весной, но в Кештене мы закончили быстро – и уговорили правителя отпустить Вайту домой. Мы сговорились с ней, что она пойдёт к Королю Реки и почистит воду, если он примет помощь… а я, как правитель отпустит меня, приду следом. Но меня увезли сюда, а от Вайты вестей я не получала. Если Река всё ещё отравлена… я очень хочу знать, где моя сестра.

«Река моя Праматерь…» - Фрисс слушал и стремительно мрачнел. «Я, воин, еле прошёл от Реки до Хэнгула! Чтоб мне стать зелёной крысой… тут впору все степи перекапывать!»

- И я давно не получал вестей с Реки, - склонил он голову. – А степи в этом году… Король Реки должен знать, что случилось. Я скажу ему, и все драконы Реки обыщут степь и пустыню. А если Вайта уже на Реке, и ты придёшь туда же, - вся Река будет рада тебе и ей. Уже год, как Великая Река течёт ядом. Больше ждать нельзя…

- Это понятно, - костяная лапа опустилась Фриссу на плечо. – Если медлить нельзя – я пойду с тобой. Но правитель Эннин едва ли отпустит меня. Договорись ты с ним, тебе не пришлось бы просачиваться в водостоки, Речник Фриссгейн…

Фрисс хмуро покачал головой.

- Эннин хочет задержать тебя на три года. Что останется от Реки за это время… - он осёкся и внимательно посмотрел на костяную броню, кое-где окованную золотом. – Кита! Твой панцирь шевелится сам по себе?

- И сам себя носит, - хмыкнула колдунья. – Полезнейшая вещь – властитель Ициль дал её мне. Обещал оставить насовсем, если справлюсь с работой.

- Удобная штука, - кивнул Речник. – Скажи, а думать или говорить сама по себе эта броня может? Не расскажет она Ицилю, что видела меня, или что ты хочешь уйти из Гвескена?

- Не бойся, Речник Фриссгейн, это не разумный мертвяк, - хихикнула Кита. – Озёрные Драконы такую тварь сразу учуяли бы. Но кажется мне, что эта вещь сама себя находит, будучи потерянной. Как бы властитель Ициль не нашёл меня по ней…

Фрисс покачал головой.

- Надо подумать, Кита. Здесь у меня есть друг… Но об этом позже. Скажи теперь, много тебе осталось работать в Гвескене? Если мы уйдём, не нальётся ли озеро ядом? Плохо будет, если мы навредим Нерси’ату на ровном месте…

Кита перевела взгляд на ручей, вытекающий из-под золотых решёток, и тронула воду костяной лапой.

- Если честно, я не знаю, зачем властитель Эннин держит меня тут. Эти преграды прекрасно чистят воду, они стоят во всех водостоках, и в них нет изъянов. Мне кажется, ничего не изменится, если я уйду. А если Нерси вновь захотят позвать меня, они найдут меня в Хэнгуле, и я помогу им.

- Хвала богам, - облегчённо вздохнул Речник. – А плату ты уже получила? Много потеряешь, если Эннин не рассчитается с тобой до конца?

- Всех сокровищ не соберёшь, хоть колдуй с зимы до зимы, - пожала плечами колдунья, и панцирь снова щёлкнул. – Того, что мне уже дали, на три года хватит. А если ещё эту броню прихватить, то не остаться бы мне в долгу перед Эннином…

- Так или иначе, Река заплатит тебе щедро, - склонил голову Фрисс. – Вот раковина с Островов – она зовёт воду из-под земли. Если в Хэнгуле вдруг иссякнет колодец…

Толстая бирюзово-крапчатая раковина, короткий витой рожок, легла на