В трех соснах… - Дмитрий Сысолов

это время успели поговорить со слегка расслабившимся и подобревшим Гвоздем. Я рассказал ему про найденыша — Руслана и про печальную историю его группы, погибшей от патрульных Жмура. Гвоздь, словно между делом, обронил о контактах, которые он налаживает с Бивнем из Зайково. В общем, ни к чему не обязывающий треп, чтоб скоротать время.

Вскоре вернулся и Потап с корзиной яиц. Сколько там было на глазок определить трудно. Не рядками же лежат, а горкой. Но явно несколько десятков. Может и до сотни.

— Вот! — гордо провозгласил помощник. — Всё, что есть, — и словно оправдываясь добавил, сведя на нет всю неимоверную щедрость дара. — Мы ж их не копим. Сразу съедаются обычно. Это что прям сейчас собрали.

— Да всё нормально. — произнес я кодовую фразу, означавшую, что конфликт наконец-то улажен к обоюдному удовольствию сторон. — Мы ж всё понимаем…

Возвращаясь домой я всё гадал, а не продешевил ли я? Может с Гвоздя можно было что и существенней стребовать? Хотя… Наглеть-то тоже не стоило. Нам с ним еще жить. Итак в последнее время словно какая трещина между нами появилась и постепенно разрастается. Не хотелось бы ее расширять мелкими придирками. Хорошего в меру.

Домой добрались уже к вечеру. Вот весь день пролетел, так что и не заметил. Встал поздно. Сначала с мелкими подурачился, потом бесконечный поток посетителей, и «на закуску» эта поездка к Гвоздю… Все день и вышел. До теплиц я так и не добрался за сегодня. Руками поработать так и не довелось.

Или всё ж таки рвануть к ребятам? Посмотреть чего они там наворотили? Хотя… нет. Нужно заметку для газетки отдать по поводу Руслана-то… Да и ещё одну написать тут же. Про инцидент с Толстым. Не знаю как там Гвоздь будет доводить до личного состава «распоряжения партии», но у меня-то уже есть инструмент для этого! Свой собственный! И не воспользоваться им — просто преступление. Гвоздь просто ещё не понимает каким оружием может стать газета в мире, задыхающимся от информационного голода! Вон Князь-то сразу тему чухнул и поляну забил. Его «Введенский Вестник» куда солиднее нашего листочка смотрится.

Впрочем. найдя Ваську я понял, что сегодня выпуска газеты ждать не стоит. Сам же её этими самыми яйцами загрузил. Вон она сидит… Рисует. Уже и замученная вся. А готовых яиц пока не больше полусотни. Ну сам виноват: четко не проговорил условия заказа, а она старается… Каждое яйцо чтоб как произведение искусства. Где-то домик в деревне у леса, где-то кораблик в море, где-то веточка сирени распускается, а где-то и рыцарский шлем с доспехами… Ни одно не повторяется. Все яркие, красочные, неповторимые… Но сколько ж ей так всё раскрашивать? А ведь мы еще добрую сотню яиц привезли, которую Пышка сейчас торопливо варит.

Пришлось присаживаться рядом, да брать в руки кисточку и краски (акварель и гуашь) и помогать ей… Больше, кроме меня, никто ей не поможет. Других художников у нас не нашлось. Вдвоем дело пошло ровно в два раза быстрее. Но все равно недостаточно быстро. Я прикинул, что такими темпами три сотри яиц мы раскрасим в лучшем случае к утру и волевым решением объявил:

— Вот так красочно разрисовываем только сотню яиц. Чтоб каждому досталось хотя бы одно подобное. Кто какое выберет. Остальные две сотни раскрашиваем в примитивной технике… Быстро и схематично. Да хотя бы вон рожицы маркером на них изобразим.

Таким макаром дело пошло гораздо веселее. Мы смогли управиться даже до темноты. Васька уже облегченно вздыхала, выбираясь из-за стола, когда я буквально подрубил ее словами, что газету нужно изготовить к утру… И подал ей свою утреннюю заметку. Васька пыталась вяло протестовать, что сейчас вечер и ей с Крачкой нужно устраивать досуг всех в клубе. Да и для завтра к Празднику что-нибудь приготовить нужно. В смысле какой-нибудь номер или ещё что…

Но я был непреклонен. Газету нужно выпустить обязательно. Это дело уже не развлекательное, а политическое. В утешение лишь сказал, что я и сам, вместе с Крачкой, будем помогать ей. А вечер… Что вечер? Проведет кто-нибудь другой. Тем более, что я в последнее время старался не посещать эти вечерние посиделки. Слишком много народу. Слишком мало в них осталось от прежних милых домашних посиделок. Кому-то может нравится и такой досуг, но не мне… Меня они всё больше раздражали. Ну не тот у меня склад характера. И, хотя, я и понимал необходимость таких ежедневных мероприятий, душе-то хотелось покоя. Я, даже, задумываться начал — о том, чтоб выселить клуб подальше. В отдельный большой дом. Дом Культуры, так сказать.

В общем, я был даже рад, что нашлась железобетонная причина прогулять этот вечер. Командовать вечером я поставил Алину. Всё-таки старшая девочка. И то, что она. тихая и робкая после пережитого — так если что ей Вика поможет. Лучшие подруги же, всё-таки. Васька этому, правда, не очень обрадовалась. У них какие-то свои женские соревнования и выявления кто у них там самый главный. И это проведение вечера было одним из инструментов этой борьбы. О, нет. Никаких скандалов и драк, боже упаси! Но вот шепотки, смешки и язвительные подколки у них давно в ходу.

Пришлось с самым серьезным видом убеждать её, что лично мне вот сейчас выпуск именно этого номера куда важнее всех этих вечеров, вместе взятых. И их разборок — тоже. Девчонки вняли моим заверениям и весь вечер мы работали над свежим номером. Я, в процессе, еще и на следующий статью написал. Про сегодняшний инцидент с То́лстым. (Блин, если так дела пойдут и дальше, то нам придется ежедневно газету выпускать! Как в армии — боевой листок.)

И еще — меня накрывало какое-то недоброе предчувствие. Честно говоря, я, в последнее время, стал даже опасаться праздников. Ну посудите сами, как ни праздник какой, так на следующий день-вечер какая-нибудь острая неприятность. После 23 февраля эти недоделанные «черепашки-ниндзя» меня вместе со всем семейством чуть не спалили. После 8 марта приход экспедиционного корпуса Немца… И так далее. Большие ли, малые ли, но после каждого праздника неприятность какая-то случается. Так и фобию недолго выработать. Так что все наши завтра будут радоваться и веселиться, а лично я ждать очередной подляны от судьбы.

Глава 7

И, по этой причине всё воскресенье я и не мог толком расслабиться. С