Полюс Доброты - Мила Бачурова

А потом выпустили из сказки в реальность. Зачем — долго рассказывать, просто поверь: выжил я чудом. И то, каким стал потом, мне нравится куда больше, чем то, каким был.

Шаман смотрел настороженно.

— Для чего ты мне это говоришь?

Кирилл пожал плечами:

— Не знаю. Возможно, потому, что каждый раз до последнего верю: люди могут услышать друг друга. Сколько раз за это по башке получал, а все равно верю.

— Вот и я говорю, мало получал, — вмешался Джек. — Чего ты с ним дальше-то трешь? Все вроде ясно. Выводи на улицу да расстреливай.

Глава 37

Серый. Туапсе. 1524 км от Бункера

— Ты не тронешь меня. — Шаман смотрел на Кирилла.

Серый тоже смотрел на Кирилла. И думал, что никогда прежде не видел у него такого выражения лица, отец будто маску надел.

— Нет, конечно, — пожал плечами Кирилл, — я по женщинам, к мужикам не лезу. — И, тем же ровным тоном: — А ну, встань.

Шаман дернулся — Серому показалось, что едва сдержал позыв вцепиться в стул. Повторил:

— Ты не тронешь меня!

— Да зачем мне тебя трогать? Сам поднимешься. А нет, так найдется, кому помочь. — Кирилл повернулся к Эри: — Правда?

Глаза девчонки, и без того огромные, распахнулись так, что хоть ныряй:

— Я?!

— Ну, а кто у нас самый воспитанный? — Джек ободряюще подмигнул.

Эри повернулась к Кириллу, захлопала ресницами:

— Я... никогда этого не делала.

Кирилл развел руками:

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Эри снова оглянулась на Джека. Тот кивнул:

— Давай, лапушка. Потренируешься. Хватай чужое, свое успеешь.

Девчонка выпрямилась. И уставилась на Шамана.

— Нет! — тот вскочил.

— Ну, видишь, — одобрил Кирилл, — и уговаривать не пришлось. А теперь выйди на улицу.

— Зачем?

— Чтобы помещение не пачкать.

— Ты... — голос у Шамана сел. А побледнел властитель так, что, прислони к беленой печке — рожу не разглядишь. — Ты не сделаешь этого!

— Уверен? — Кирилл повернулся к Серому: — Дай-ка пистолет.

Взяв оружие, взвесил в руке. Прицелился в Шамана. Тот отшатнулся, упершись ногой в стул, с которого только что встал, и едва не упал.

— Нормально. В упор — не промахнусь, — пообещал Кирилл. Махнул рукой с пистолетом на дверь: — Вперед.

— Я сохранил тебе жизнь!

— Напомнить, как убил Олеську? — Кирилл говорил по-прежнему ровно, но что-то в его интонации поменялось.

Если до сих пор Серому казалось, что происходящее — часть какого-то сложного плана, и на самом деле убивать Шамана отец не собирается, то сейчас уверился, что он говорит серьезно. Стало не по себе.

Их с Мраком учили стрелять и метать ножи. Тренировал Сталкер, но Серый знал, что и отцу доводилось убивать. А добрая, улыбчивая Лара зарезала первого врага в четырнадцать лет — на год позже, чем Джек или Сталкер.

К тому моменту, как Серый и Мрак вошли в сознательный возраст, с Дикими в Цепи было покончено. Драки в поселках, если и случались, то не страшные — «свадебные», как с усмешкой называл их отец. В детстве Серый, слушая его рассказы о «миссии», люто завидовал. Ему бы так! Сейчас-то Диких и на сотню километров окрест не найдешь. Повзрослев и начав разбираться, что хорошо, а что плохо, Серый над собой-малолеткой снисходительно посмеивался, но в глубине души, кажется, продолжал завидовать отцовской бурной молодости. И завидовал до тех пор, пока не просвистела над головой пуля — в Барыбино, в самом начале пути.

Потом они нашли мертвый поселок. А потом табличку над могилой Лехи. И тогда, стоя на могильном пригорке и глядя на ровные, аккуратные строки, выжженные на дощечке рукой отца — страх, что здесь лежит Кирилл, Серого будто к земле придавил — он поклялся себе никогда не думать об отцовской юности как о веселом приключении. Надо быть полным придурком для того, чтобы так думать!

До сих пор Серый считал, что хорошо знает отца. Как же он ошибался.

— Выходи, — повторил Кирилл.

«А если бы он мне приказал убить Шамана? — глядя на побелевшее лицо властителя, подумал Серый. — Не в бою, а вот так — глядя в глаза? Смог бы я выстрелить?» В том, что сам отец запросто это сделает, можно было сомневаться, сидя дома. А сейчас...

— Он не выйдет, — бросил Джек, — усрется. Стреляй тут. Хрен с ним, отмоют.

Шаман бросился к Кириллу.

— Моя жизнь — гарантия того, что вы сможете сюда вернуться! Убьешь меня или Ангелину — развяжешь войну! Вас не пустят на наши земли.

— А оставлю тебя в живых — некому будет возвращаться, — отрезал Кирилл. — Потравишь, мозги нам переклинишь, обвал устроишь — не знаю, чего еще от тебя ждать. На ваших землях свет клином не сошелся. Мы найдем, куда переселиться. А тебя в живых оставлять — это змею в рукаве прятать. Хотя... — он прищурился. Шаман, замерев, ждал. — С нами пойдешь, — внезапно объявил Кирилл.

— Чего-о? — вскинулся Джек. — На хрена?

— Я не могу оставить поселок, — торопливо присоединился Шаман — сообразивший, очевидно, что угодил из огня в полымя.

— До сих пор мог, а теперь не можешь? — усмехнулся Кирилл. Повернулся к Джеку и объяснил: — Пристрелить его никогда не поздно. А если с собой взять, чтоб до самого дома проводил, то нас еще и кормить-поить в дороге будут. Еду, опять же, можно на нем проверять, чтобы отравить не пытались.

— Я не...

— Полчаса тебе на то, чтобы шмотки собрать. На тридцать первой минуте пристрелю.

— Я...

— Второй вариант — пристрелю прямо сейчас, — закончил Кирилл. — Выбирай.

— Поклянись, что не убьешь Ангелину!

— Не убьет, — сказал Джек.

Шаман повернулся к нему, недоверчиво уставился.

— Ну? Чего застыл?

Шаман еще помедлил, но больше вопросов задавать не стал. Видимо, Джек каким-то образом убедил его, что не обманывает. Опустив голову — Серому показалось, что стал от этого еще меньше ростом, — пошел к двери.

— Мрак, присмотри, — велел Кирилл.

Мрак вышел вместе с Шаманом.

— Пусть к ней зайдет, попрощается, — дождавшись, пока стихнут шаги