Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже"

«Да тебе это и не грозит, — усмехнулся внутренний голос. —

Туда даже мусорные баки мыть пойдут люди, не запятнавшие себя сопротивлением нынешнему режиму».

Несмотря на испортившую настроение ограду — мимо жилого комплекса кеннорийцев Александр никогда не ходил — этот день, да и следующие за ним дни недели можно было назвать удачными. Весна вступила в свои права, солнце выгнало холод, обласкало деревья, благодарно принарядившие город свежей листвой, уговорило вытянуться молодую поросль чистотела и мелкой вьющейся зелени, расцеловало первые нарциссы и наливающиеся цветом бутоны гибких тюльпанов. Воздух стал завораживающе-сладким, и вечерний чай на балконе кружил голову не хуже марочного коньяка — и дышалось, и спалось легко и безмятежно.

Правда, по ночам еще подмораживало, а утром лужицы прихватывал легкий ледок, но солнечные лучи быстро уничтожали последние выдохи зимы и напоминали: «Весна! Весна!

Весна...».

Первая неприятность, если не считать вновь расклеившихся ботинок, случилась в пятницу утром. Их бригаду и еще три десятка работяг поспешно перекинули к дому наместника.

Проинспектировавший тротуары военный комендант счел плитку недостаточно шероховатой и потребовал ее заменить — не позже, чем к вечеру.

Отвертеться от «почетного участка» оказалось невозможно: первому же заикнувшемуся о нездоровье бригадир пригрозил «черным билетом». Саша порадовался, что не успел высунуться с просьбой о переводе, и постарался сосредоточиться на выделенном квадрате тротуара — аккуратно вынимал чистенькую, еще не затоптанную плитку и складывал стопки на тележку. Для шаттхальтера плохо, а для «Kurallee» сойдет...

День выдался жаркий. Солнце палило по-летнему, не щадя ползающий на четвереньках народ, а поднявшийся ветерок швырял в лицо крупицы песка, заставляя жмуриться и вытирать слезящиеся глаза краем рубашки. Часам к трем дня Александру стало уже не до страха перед оградой. Орущие десятники позволили им сделать короткий перерыв, выкурить по сигарете и напиться, а потом снова погнали к тротуару. Напеченная солнцем голова болела и кружилась — знал бы, хоть тряпку захватил подвязать. Рубашку он давно снял, следуя примеру товарищей, и теперь чувствовал, как пылают обгоревшие плечи. Остальным тоже было несладко, и над кварталом неслись невнятные проклятья в адрес всех кеннорийцев сразу и коменданта в частности. Но ругались тихо, почти шепотом. Так, чтобы не услышало начальство.

— К пяти надо закончить! — предупредил бригадир, выслушавший чьи-то указания по телефону. — Как хотите, хоть подыхайте тут, но объект сдайте в срок.Саша уже подносил укладчикам новую плитку: половину квартала они все-таки заменили, а на соседнем, от угла, мужики сделали и того меньше. Конечно, дело движется, но до пяти...

— Не успеем! — буркнул один из плиточников. — Подохнуть-то мы можем, но быстрей от этого не получится. Подогнали бы еще людей!

— Остальные работают на других участках! Думаешь, только тут ошибки нашли? У Ворот асфальт меняют, возле парковой галереи...

Узнать, какие недочеты комендант отыскал в парковой галерее, не удалось ни Саше, ни другим заинтересованным слушателям. Из-за крутого поворота вылетел закрытый сило-

вым щитом черный джип. Не сбавляя скорости, подъехал к

предупредительно распахнувшимся воротам, вкатился внутрь и

остановился возле грязного мраморного фонтана, в былые годы

служившего украшением сада. Ворота захлопнулись, по ограде

пробежала мутная голубая рябь.

— Приехали... — пробормотал кто-то.

— Наверное, прислугу привезли, — неуверенно сказал бригадир.

Александр положил очередную стопку плитки на бордюр и скосил глаза на выбиравшихся из джипа кеннорийцев. Черные мундиры, золото эмблем, блеск браслетов...

— Нет, это не прислуга, — негромко сообщил один из мужиков. — В костюме — это наместник. Я его вчера по телевизору в новостях видел.

— Точно, он! Хромает...

Фигура в костюме показалась Саше подозрительно знакомой. Наплевав на приличия и безопасность, он вперился взглядом в мага — ну повернется же он когда-нибудь? Повернулся.

«Мать честная... — ему захотелось провалиться под землю, стать невидимым или хотя бы упасть в обморок. — М-м-м... мать...»

На этот раз волосы любовника были собраны в аккуратный черный хвост — без всяких выбивающихся прядок. Белизна рубашки оттеняла янтарь кожи, а строгий темный костюм придавал фигуре солидность.

Второй наместник Тагана внимательно осмотрел фонтан с баюкающей рыбу русалкой, равнодушно взглянул на рабочих и заговорил с одним из телохранителей.

«Не заметил? Не узнал? Наверное, не узнал... Да и слава богу.

Я так не позорился с тех пор, как меня бывшая жена на рынке с ящиком гнилой моркови встретила. Что тогда — грязный, небритый, в ватнике, что сейчас...»

Но сейчас собственное убожество ощущалось особенно остро. Бывшая жена, замотанная в серый пуховой платок, королевой тоже не выглядела — неприятная, конечно, ситуация,

но пережить можно... А любовник, светившийся зрелой мужской красотой, окутанный аурой власти и чужеземной силы, заставил вспыхнуть от стыда. И никакие воспоминания о том, кто лежал «сверху», а кто «снизу», дела не меняли.

Телохранитель выслушал указание и коротко, но цепко оглядел замерший на тротуаре народ. Александр почувствовал, как по обнаженной спине побежали мурашки.

«А если узнал и сейчас приказал прикопать по-тихому? Чтоб такое чучело взор не оскорбляло? Утром тогда пожалел — с похмелья, а сейчас спохватился и передумал».

Наместник пошел к дому, и Саша невольно отметил, что он прихрамывает гораздо меньше, чем в день их встречи, а уж тем более на утро прощания. Но эти мысли тут же вылетели из головы — к воротам приблизился тот самый телохранитель, что-то спросил, выслушал откликнувшегося бригадира и начал требовательно тыкать пальцем в людей. Бригадир откашлялся и перевел:

— Сейчас он откроет калитку, и вы пройдете к дому. Надо вынести мешки со строительным мусором, которые сложены у черного входа. Ты, ты и...

Нахмуренный охранник мотнул головой.

— Так... Ты, ты и ты.

Александр посмотрел на указующий на него перст и осторожно уточнил:

— А может, не я, а...

— Давай, шевелись! — прошипел бригадир.

Саша снял с ручки тележки пропыленную рубашку, оделся и пригладил волосы. Тянуть время бессмысленно. Судя по всему, телохранитель выполнял приказ своего хозяина и при задержке собирался притащить его силой. Лучше уж войти в калитку, сохраняя видимость достоинства.

Он прошагал по посыпанной красным песком дорожке,

остановился возле мешков с мусором и получил тычок в спину. Телохранитель взглядом указал ему на дверь. Пришлось переступить порог. В коридоре дистанция сократилась: его ухватили за локоть и поволокли. Сначала по коридору, потом по широкой мраморной лестнице. Путешествие закончилось в огромной светлой комнате с балконом, на втором этаже.

Сбросивший пиджак наместник как раз снимал галстук — темно-серый, с вишневыми полосками. Саша сделал неуверенный шаг и замер. Сейчас в потемневших, чуть прищуренных глазах плескалась ярость.

«И никак ему не объяснишь, что я здесь случайно оказался...»

Арек

Из госпиталя Арек выписался во вторник, прервав возражения лечащего врача строгой отповедью:

— Я и так до крайности запустил служебные обязанности. А сегодня день рождения старшего председателя Судебной Палаты. Мне необходимо присутствовать на официальном приеме.

На прием по случаю дня рождения наместник заехал ровно на пятнадцать минут, вручил имениннику подарок — бархатный футляр с золотыми запонками и булавкой для галстука — и отбыл, сославшись на боль в колене. К сожалению, от остальных

текущих дел так же просто отвертеться не удалось. В среду

его вызвали в Имперскую Канцелярию, в четверг пришлось