Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

до войны. Это и пищевые синтезаторы, и бытовые фабрики, и всякие заводы, биолаборатории и сборщики роботов. Среди них есть фабрики по производству запасных органов, в том числе – кожи, которые вполне можно использовать в качестве ателье для пошива одежды.

– Ателье? – фыркнул Костя. – То есть мне вырастят дополнительный слой эпителия? Типа бронежилета?

– Ты против? – рассердилась Вероника. – Ну и ходи в лохмотьях!

– Идея неплохая, – согласился Сергей Макарович. – Но сможем ли мы объяснить автоматике ателье, что от неё требуется? Да и поиски самого ателье могут затянуться.

– Пока мы будем изучать машины на дне «подвала», вы с Миром дополнительно поищете ателье. Можно сразу начать с четвёртого этажа.

– Поиски Точилина важнее.

– Так ведь это можно делать параллельно. К сожалению, наши возможности по преодолению больших расстояний ограниченны. Да и нас мало. Поэтому придётся сосредоточиться на главном – ликвидации остатков чёрного леса и демонских роботов, которых он подчинил.

Все невольно посмотрели на махину «нетопыря», торчавшего раскоряченным пнём на берегу озера.

– У меня идея, – сказал Костя. – Пусть Лес перепрограммирует и остальных роботов. Смог же он с помощью бабочек вернуть этого зверя на путь истинный.

– Всё потом, – отрезал Максим, испытывая нетерпение. – Вернёмся из похода и займёмся другими делами.

Савельев и Мерадзе вылетели на аэробайке первыми, прихватив вместе с автоматами и противотанковый «Крюк» с тремя выстрелами. Больше в багажнике ничего не поместилось. Договорились вернуться к обеду, что бы ни происходило в недрах «лесного подвала».

Самолёт вместе с остальными членами отряда поднялся в воздух через полчаса.

«Нетопыря» оставили стеречь лагерь, хотя понял ли он Максима, отдавшего распоряжение, осталось неизвестным. Надежда на это была, тем более что где-то недалеко от лагеря кружило облако бабочек: Лес не переставал контролировать технику Демонов.

Спокойно пересекли две шахты, поднявшись в тусклое небо «саванны» на километровую высоту.

Здесь всё на первый взгляд осталось по-прежнему. Однако Вероника заметила мелькнувшую на горизонте полоску шмелей, и Максим снова почувствовал себя неуютно.

– Ох не нравится мне это!

– Что? – не понял Редошкин.

– Слишком часто мы стали натыкаться на этих полосатых зверюг. Особенно в слое «саванны».

– Согласен, зря они метаться по слоям не будут. Значит, задумали пакость и что-то делают. Тут ведь куча демонских складов! Да ещё и хранилище генофонда Демонов. Вдруг у них родилась идея вырастить новое войско для нашего уничтожения? Ведь мы для чёрного леса сейчас главные враги.

– Я давно вас об этом предупреждал, – пренебрежительно махнул рукой ботаник, поправляя «рожки» управления. – Запросто можем напороться на эту армию в ближайшее время.

– Едва ли процесс рождения молодняка Демонов длится часы и дни, – сказал Егор Левонович, так же как и все пассажиры самолёта сидевший с «рогами» на голове. – Для этого требуются месяцы. Даже насекомые на Земле должны пройти фазы развития от куколки до особи за длительное время.

– Ну, а если технологии Демонов позволяют им рожать детей как на конвейере?

– Рожать – да, но детей ещё надо воспитать и выучить.

– Какое воспитание, о чём вы? Достаточно загрузить программу – и всё! Наши биоформаторы уже нащупывают подходы к прямому программированию людей. Стопроцентно уверен, что Демоны умеют это делать.

Карапетян промолчал, озадаченный посеянным в голове заявлением ботаника.

– Грохнем шмелей? – оживился Костя. – Кстати, тут где-то и носорогопаук бродит.

– Нет смысла размениваться по мелочам.

Самолёт достиг кургана с шахтой и нырнул в следующий слой «бутерброда».

Его они проскочили без остановок. А в последнем, шестом, слое решили не лететь сразу к главной статуе «города-музея», а хотя бы оценить его размеры и ландшафт.

Результат рейда оказался неожиданным не только для Максима, но и для Егора Левоновича, олицетворявшего собой научного эксперта всего отряда. В какой бы части города самолёт ни останавливался, его сопровождал один и тот же эффект: казалось, будто он находится над центром гигантской чаши, края которой поднимались вверх на неопределённую высоту, пока не растворялись в жемчужной дымке атмосферы.

Максим попытался проверить свои ощущения и бросил аппарат за границы города, удалившись от его центральной статуи на два десятка километров. Но и здесь, за чертой музейной зоны, ощущения остались теми же: самолёт висел над бескрайним песчаным морем с красивейшей формы барханами и группами скальных останцов, представлявшим собой дно чаши с уходящими к небу краями.

– Давай рванём ещё дальше! – азартно предложил Костя, которому не терпелось потратить адреналиновые запасы. – Егор Левонович, что это за фигня? Снова будете утверждать, что сказывается эффект хвостика измерений?

Он имел в виду нецелочисленную мерность пространства Большого Леса, равную не трём измерениям, как в родной Вселенной, а числу «пи», хвостик которого в четырнадцать сотых порождал странные эффекты.

– Буду, – добродушно ответил Карапетян. – Абсолютно убеждён в том, что геометрия континуума Леса неевклидова, то есть нелинейна, и его шестой уровень проявляет себя как развёртка фрактала с квантовым шагом в четырнадцать сотых.

– Спасибо, всё очень понятно, – фыркнул Костя.

– Извините, – смутился Карапетян. – Постараюсь опираться на доступную всем терминологию.

– Не обращайте на него внимания, – сердито проговорила Вероника. – У мальчишки что в голове, то и на языке.

– А что я сказал? – удивился Костя. – Говорю что думаю, разве это плохо?

Редошкин поднял глаза к потолку, выражая тем самым своё отношение к несдержанности ботаника.

Максим повернул самолёт обратно.

Вскоре они облетели здание-статую с крышей – лицом женщины, смотревшей в небо, убедились, что над городом не висят пограничные заградители Леса, охраняющие артефакт Амазонок, и спустились в зал контроля технического комплекса, названного Карапетяном обсерваторией.

В зале вспыхнул свет: автоматика помещения сама решила, что это нужно сделать.

Центральная скульптура комплекса ожила, опуская к полу все пять консолей в форме человеческой ладони. Глаза женщины наполнились «лунным» свечением, и у гостей возникло ощущение взгляда.

Карапетян оглянулся на Максима:

– Вы начнёте?

– Я присоединюсь, когда эта машина начнёт нас понимать. Или в крайнем случае мы её.

– Боюсь, она сделает это первой.

– Главное, чтобы это свершилось

Егор Левонович спустил ноги в углубление в полу перед консолью, потёр ладони, изучая мигающие глазки, окошки и выступы.

– Помочь? – жадно спросил Костя.

– Не мешай, – одёрнула его Вероника.

– А может, я, наоборот, подскажу чего.

– Ещё нажмёшь что-нибудь не то.

– Тогда я попробую спуститься на первые этажи. – Молодой человек посмотрел на Максима с лукавым прищуром. – Разрешите, товарищ майор?

Максим отрицательно качнул головой:

– Пойдём все вместе. Лейтенант, помоги Егору Левоновичу да приглядывай за самолётом.

– Слушаюсь! – кивнул Редошкин.

– Мы бродили по этажам с Сергеем Макаровичем, – рассеянно сказал Карапетян, не сводя глаз с индикаторов. – Хотя до первого не добрались. Там был перекрыт проход.

– Проверим.

Начали спускаться по