Арестантка: Тюрьма Рая (СИ) - Вайшен Нина

— Не со мной… с сестрой…

— Мне…

— Когда они ворвались, я очень испугалась и упала в обморок… — её глаза заблестели от боли. — Вараха спрятала меня. Но я слышала, что они с ней делали, что они говорили…

Я просто не знал, что сказать, просто гладил её по волосам, пытаясь проглотить ком в горле.

— Я… п… пф… Я очнулась, но сидела тихо, как мышка, потому что очень боялась. Не пыталась выбраться и помочь ей… А потом я сказала Варахе, что всё время была в отключке…

У меня не было ни одного слова, чтобы ответить, я просто снова взял её за руку и очень крепко сжал.

— Но каждый день я клялась себе, что я буду такой сильной, что смогу защитить всех, кого люблю, и больше никогда не буду бояться…

— Ты самая сильная на свете, — я поцеловал Кали ладонь и провел ею по своей щеке.

— Со своим боевым протезом да… — сказала она дребезжащим от сдерживаемых слез голосом.

— Ты сильная и без него, — я наклонился и легко поцеловал Кали в губы. — Ты сама по себе очень сильная…

— Да ладно тебе, — она засмеялась, выдернула ладонь из моей и взъерошила мне волосы. — Спасибо… прости, что разоткровенничалась…

— Не извиняйся… Хочешь, я отвечу взаимностью?

— Давай.

— Ты вот сказала, что я болван… но внимательный. Помнишь, я рассказывал про мать…

— Пять попыток уйти… конечно, помню.

— Отца всё время не было дома… однажды я… кха… вытащил её из петли, ещё один раз сам останавливал кровь на разрезанных запястьях… — на этот раз Кали сжала мою руку. — Я очень… очень её любил, и все не мог понять, ну почему она так хочет оставить меня… Я следил за малейшим изменением её настроения, и едва замечал, что ей грустно, веселил… приносил её любимые круассаны с вишнёвым джемом, мороженое, конфеты… я пытался сделать так, чтобы она чувствовала удовольствие от жизни… видела, как я её люблю.

— Думаю, дело было не в тебе, — Кали протянула руку к моему лицу и смахнула выступившую слезу. — Мне ты немного удовольствия от жизни подарил… Я будто почувствовала, что у меня может быть будущее… а я не просто расходный материал этой войны…

— Правда? — я закусил губы, чувствуя воодушевление от её признания.

— Ну… Мне например, нравится, что ты зовешь меня иногда Миссис Лякриян…У меня никогда не было фамилии… Тем более такой, которая открывала бы запертые двери.

— То есть ты решила использовать не только меня, но и мою фамилию? — я ласково посмотрел ей в глаза, зная, что она поймёт эту мою остроту.

— А почему бы и нет? — она улыбнулась. — Кали Лякриян звучит недурно…

— Очень красиво, — я начал усыпать её лицо поцелуями от охватившей меня радости. В щеки, в нос, в шею… в подбородок. Моя. Моя. Моя.

— Ладно, Винс… — сказала она минут через пять, в которые мы просто хаотично целовались и игрались, как котята. — Мне надо в капсулу лечь, иначе не успею до совета отлежать положенные мне часы.

— Да… жаль, что времени так мало.

— Будет ещё много, Винс… мы придумали, как удерживать эту станцию долго, как можно надавать императору по носу… даже если Трой не закроет сектор. Хотя лучше бы закрыл…

— Конечно, ещё будет много времени! Всё у нас получится. У тебя всё получится.

Я обнял её, когда она снова села на койке.

— Да я всего лишь консультант по обороне станции, — улыбнулась она.

— Я уверен, что ты пойдёшь дальше… — мы пару секунд смотрели друг другу в глаза, она как будто пыталась убедиться, что я искренен.

— Поможешь мне раздеться? — спросила Кали, поддевая рукой края топа.

Мне показалось, что за этим жестом она прятала смущение.

— Конечно, — сказал я, и тоже поддел край топа.

По мере того, как поднималась ткань, оголяя красивую грудь с острым коричневым соском, в штанах у меня становилось так тесно, что я даже дышал через раз.

Не смог удержаться и приник губами к соску. Поцеловал ложбинку, вторую грудь.

— Теперь трусики, — игриво сказала Кали, и я тут же опустил руки, снимая с неё остатки одежды.

Ну и, конечно, не удержался, коснулся губами гладкого лобка, лизнул клитор. Кали так сладко застонала.

Напряжение внизу живота выворачивало нервы… Но я выпрямился, ещё раз поцеловал Кали в губы. Такие терпкие, жгучие с приятным отзвуком корицы. Еле оторвался.

— Пора, — выдохнул я ей в приоткрытый рот.

— Вот мы с тобой отпразднуем, когда освободим сектор, — она мазнула языком по моему.

— Надеюсь, что это произойдет скоро… — целуясь, мы дошли до капсулы, рядом с ней остановились. Я провёл ладонью по её плечу, закрытому куском ткани. — Не нужно снимать это?

— Нужно, но там очень некрасиво, — она как-то пристыжённо улыбнулась, а я поцеловал её кожу рядом с границей ткани. В ноздри закрался запах антисептика.

Кали вся сжалась, прикрыла глаза. А я аккуратно снял ткань.

У Кали не просто не было руки, не было ещё и части сустава, его заменял металлический, но сейчас он был снят. Кожа заживлена полосками синтеплоти, но углубление в плече смотрелось жутко.

— Я же сказала, что будет некрасиво, — криво усмехнулась Кали, и я отчётливо почувствовал, сколько горечи в этой усмешке.

Я не ответил, не мог выдавить из себя ни звука. В душе что-то звонко билось на части.

— Конечно, некрасиво, это травма, это боль, которую ты перенесла, но…, — я сжал губы, пытаясь правильно подобрать слова. — Но это ты, и ты мне дорога.

Я приобнял её за талию, заглянул в глаза. Увидел там влагу, которую Кали усиленно пыталась сморгнуть. Она ничего не говорила, казалось, что я сказал всё-таки что-то не то, обидел… Я молча помог ей залезть в капсулу. Когда закрыл крышку, Кали подула на прозрачный пластик, чтобы он запотел, и написала:

— Ты мне тоже.

Приложила ладонь, и я поверх опустил свою. Пускай наши руки разделял пластик, казалось, я чувствовал её прикосновение в сердце.

Глава 28. Сладкое прощание

Матео

Ещё до того, как я подъехал на каталке к каюте, Сантьяго передал мне приказ, что завтра рано утром я и Трой улетаем на Броссар. Только мы вдвоём. Я как проводник и телохранитель.

Телохранитель в кресле-каталке. Я издал смешок. Но доктор же обещал, что завтра меня штормить уже не будет. И если что я из кресла стрелять могу.

А Трой, надеюсь войдёт туда, куда не смог войти Карлос.

Я ощутил волну страха и воодушевления. Сжал пальцами пластиковый подлокотник кресла. Вот. Наконец-то Броссар. Наконец-то всё решится. Я хорошо помнил, как Карлос пытался войти в этот пункт управления. Хотя… какой пункт управления? Мне это казалось чем-то похожим на руины Парфенона, только чёрного, будто сгоревшего.

Тогда я думал, что Карлос сошел с ума, и чтобы не обижать его, подыгрывал. Сначала, конечно, я ему даже верил. Это же Карлос. Только когда он говорил, что платформы двигаются, а они не двигались, я решил, что он свихнулся.

Теперь всё указывало на то, что Карлос был прав. Просто я не видел. У меня какого-то третьего глаза нет. Или чего-то там? Душа весит мало?

И снова нужно отправиться в этот пункт управления. А вдруг и на этот раз не выйдет? Выйдет. По спине пробежали прохладные мурашки. Сейчас система Веги охраняется ещё лучше, чем раньше. Помогут ли нам коды Лякрияна?

Останусь ли я жив? Шансов мало…

А было ли когда-то много? Нет. Ну и чего тогда скулить?

Надо пойти и просто насладиться жизнью. Взять всё. Преодолеть головокружение. Я на миг представил Алисию абсолютно голой… Лежащей подо мною с разведёнными ногами. Возьму её и с чистой совестью полечу на Броссар.

Или не с чистой. На секунду я вспомнил искренний заливистый смех Алисии, и тепло стало на сердце, приятно. А следом больно.

Ну трахну я её, даже если смогу. Нам будет очень хорошо. На этом всё. Но она же хочет, чтобы я на ней женился. Я вздохнул, коснулся рукой стены рядом с магнитным замком, где нужно было приложить ключ-карту к панели или нажать на кнопку вызова, чтобы открыли изнутри.

А если мы переспим, я лишу её девственности… и не вернусь. Так. Это же всего лишь девственность. Кому она вообще важна? Я покачал головой и нажал на вызов: