Блудные братья - Евгений Иванович Филенко

ли твоим «Тавискароном» лимит моего везения на сегодня…

Из кабины гравитра, только что камнем упавшего на посадочный пятачок в самом сердце сада, выкатился колобком шоколадный от бразильского загара Мануэль Спирин. Над ним витали ароматы крепкого кофе с коньяком и пахучих сигар. Отступив на шаг, он галантно предложил руку, на нее с готовностью оперлись, и появилась Рашида, в такую рань уже свежая, ослепительно красивая, в новом малиновом платье-пелерине и с новой прической, напоминавшей застывший язык удивительного черного пламени.

– Смысл термина «длинное сообщение», душа моя, – продолжал объяснять Спирин, – ясен уже из названия. Это такой информационный пакет, который не может быть втиснут в одно вместилище ввиду выдающейся сложности и значительного объема.

– Наши мозги – не самое подходящее вместилище, – небрежно бросила Рашида. – Они, случается, умирают вместе с хозяином.

– Я горд самой мыслью находиться рядом со столь очаровательным вместилищем. И, боюсь, у ЭМ-зверя не было выбора…

– Он мог бы накинуться на когитр.

– Боюсь, ЭМ-зверь не знал, что такое «когитр». И не подозревал, что означенное биотехническое устройство, ничем специфическим среди прочих деталей корабельного интерьера не выделяющееся, вообще обладает каким-то вместилищем, пригодным для хранения информации. Э… здравствуйте, сударь!

Кратов церемонно поклонился. Рашида приблизилась к нему царственной поступью, привстала на цыпочки и поцеловала.

– Угадай, зачем я здесь, – шепнула она.

– Не нужно быть провидцем, – криво усмехнувшись, сказал Кратов. – Ты явилась представиться моей маме в качестве будущей невестки.

– Кратов! С тобой скучно…

– Могла бы прежде спросить моего согласия.

– Еще чего! Это тебе не Галактика. Здесь мы сами выбираем мужчин себе и отцов своим детям.

– А вы, доктор Кратов, знаете, что такое «длинное сообщение»? – спросил Спирин.

– Знаю, – терпеливо промолвил Кратов. – Вы, спасибо, объяснили еще в прошлую нашу встречу.

– Больше всех перепало, очевидно, Ертаулову. А вам – меньше всех. Поэтому синдром «ментального просачивания» у вас практически не наблюдается.

– А вот этого вы в прошлый раз не объясняли.

– Правильно. Я сам только недавно подцепил сей термин у доктора Дананджайя из клиники «Зеленый Луч». Видите ли, «длинное сообщение» не просто лежит в ваших мозгах, как кристаллик в инфобанке. Оно воздействует на ваше подсознание, а иногда даже посылает ему часть своей информации. Выражается это очень по-разному, в самом широком диапазоне симптомов. От полного параноидального умопомрачения до легких галлюцинаций. Ертауловский «черный занавес» – явление того же порядка.

– Но мне-то никогда не являлись никакие зеленые человечки! – запротестовала Рашида.

«А мне являются постоянно, – подумал Кратов. – Все эти странные вещие сны в самые неподходящие моменты…» Его вдруг прямо посреди этого солнечного теплого утра пробил мороз по коже.

– Это и не обязательно, – беспечно разглагольствовал Спирин. – Во-первых, может быть, еще время не настало. Еще явятся, мало не будет… А во-вторых, если сравнить вас до полета и после, наверняка будут отчетливо заметны какие-то тончайшие изменения личности.

– Кратов, – требовательно сказала Рашида, по-хозяйски обнимая его за шею. – Тебе что-то заметно?

– Кратов? – переспросил тот. – Какой Кратов? Нет здесь никакого Кратова, одни только зеленые человечки…

– Ты что, опять решил улизнуть?! – возмутилась женщина.

– Другой вопрос: ежели «длинное сообщение» – не праздный домысел утописта из Рио, а факт, что всем вам с этим обстоятельством делать, – хладнокровно продолжал Спирин. – Нужно как-то от него отбояриваться. Прочесть и удалить. И как можно скорее. Такие занозы в мозгах бесследно не проходят…

– Я думаю над этим, – уклончиво сказал Кратов.

– Избавься от Спирина, – прошептала ему на ухо Рашида. – Не знаю, в чем дело, но я хочу тебя прямо сейчас…

– Самое время, – проворчал тот.

– Кстати, – вдруг вскинулся Спирин. – Вы говорили, что у вас где-то тут есть настоящий сфазианский биотехн. А нельзя ли на него взглянуть?

– Это самое простое, что я могу вам предложить, – сказал Кратов. – Видите эту тропинку? Идите прямо по ней, пока не упретесь в громадный черный валун посреди лужайки. Только не вздумайте его пинать, он живой и очень чувствительный…

Он вдруг застыл на полуслове с открытым ртом.

Марси, золотовласая малютка Марси, милая проказница и капризуля Марси, Марси-беглянка стояла на той самой тропинке, что вела к Чуду-Юду, тоже совершенно остолбенелая, и выражение лица у нее было самое неприятное.

– Так я пойду? – проговорил Спирин в пространство. – Мне еще этого сопляка Торрента нужно встретить… – Проходя мимо обратившейся в соляной столб девушки, он галантно поклонился: – Мадемуазель?

– Мсье? – едва слышно прошелестела Марси и, словно во сне, сделала самый медленный книксен в своей жизни. Все напряженно глядели вслед уходящему Спирину.

– Кратов, – первой нарушила молчание Марси. – Мне тоже… уйти?

– Лично я никуда уходить не собираюсь, – негромко объявила Рашида, как бы невзначай убирая руку с кратовской груди.

– Тогда и я останусь, – голос Марси исполнился ледяной решимости.

– Может быть, будет лучше, если уйду я? – сгорая от малодушия, спросил Кратов.

– Может быть, – обронила Рашида.

Она и не глядела на него. Все ее внимание было приковано к внезапно возникшей из ниоткуда сопернице. Рашида разглядывала девушку пристально и беззастенчиво, как если бы та была диковинным зверьком… или экспонатом Тауматеки… При этом лицо ее стремительно сменяло выражения, от агрессивной неуступчивости к напряженному гаданию, к задумчивой созерцательности.

Марси же неотрывно смотрела на Кратова. И ей никак не удавалось поймать его взгляд.

– Костя, – сказала она. – Что с тобой? Почему ты молчишь?

– Кратов, – сквозь зубы процедила Рашида. – Живо припомни какое-нибудь свое «хокку». Сию же минуту!

Неповинующимися губами он промямлил:

В калитку ко мне,

и не постучав, и не квакнув,

шлепает лягушка…[15]

– Спасибо, – сказала девушка звенящим от обиды голосом.

– Марси-Марси, – пробормотал Кратов. – Где же ты была?

– Тебя совсем нельзя оставлять одного? – с нервным смешком осведомилась она.

– Я пытался найти тебя… – Ему самому отвратителен был этот нищенский оправдывающийся лепет. – Я целый месяц ждал…

– Ты меня уже больше не любишь?! – Ультрамариновые глаза живо наполнялись слезами, мраморный носик покраснел.

– Марси, все не так просто…

– Кратов, – отрывисто проговорила Рашида. – Она беременна.

Кратов на какое-то время забыл дышать.

– Это так? – спросил он. Марси, шмыгнув носом, кивнула.

– Это твой ребенок, – сказала она. – Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к этому и решить, хочу я ребенка от тебя или нет. И я решила, что хочу. Я пришла сказать тебе