На стальном ветру - Аластер Рейнольдс

Крусиблу, все увидят, что нам солгали. Это никак нельзя будет объяснить.

- Расскажи мне, что ты узнала.

Так Чику и сделала, настолько кратко, насколько могла, - сначала рассказала о Мандале, о вероятности того, что она реальна, затем о ложных закономерностях, внесенных в результаты визуализации, и о том, как Джун Уинг удалось получить представление о подлинных данных. Она рассказала о смутно различимых структурах, окружающих Крусибл, и о том, как она получила более четкое представление о них от изображения в семейном доме.

- Это инопланетные вещи, вот и все, что мы знаем. Зонды, возможно, отправленные для изучения Мандалы. Если это может привлечь внимание одного разума через световые годы пространства, почему бы не привлечь внимание другого?

И тогда Чику рассказала Юнис о голубых огнях, лучах, которые, по-видимому, были тщательно закодированным средством оптической связи, исходящим из Крусибла подобно спицам колеса.

- Мне пришла в голову одна мысль, - сказала Чику. - Что-то подтолкнуло Арахну стать тем, кто она есть. Могло ли это быть как-то связано с тем синим светом? Послание настолько мощное, что вынудило ее солгать, сочинить эту небылицу?

- Полагаю, это возможно, но я не являюсь кладезем всех знаний. На некоторые вопросы тебе придется самой находить ответы.

- Что мы собираемся делать? - спросила Чику. - Даже если мы найдем способ притормозить, на какой прием мы можем рассчитывать? Я подумывала о том, чтобы послать какую-нибудь передовую экспедицию, но сейчас мы не ближе к тому, чтобы сделать это, чем сорок лет назад. Этот дурацкий мораторий.

- Кстати говоря, я тут почитала о твоем друге.

- Травертине? Не думаю, что слово "друг" подходит сейчас.

- Тогда коллега. Когда-то вы были близки и оказали влияние на этот процесс. Это все есть в открытых файлах - свидетельские показания, стенограммы судебных заседаний и так далее. Травертин - это то, что мы привыкли называть "неуправляемой пушкой". Спешу добавить, что я не настолько стара, чтобы помнить, когда возникла эта фраза.

- Это не смешно, Юнис. Я беспокоюсь о Травертине, беспокоюсь о том, что мы будем делать. Со времени суда он персона нон грата, но он может уничтожить меня - и подвергнуть опасности тебя и танторов.

- А ты бы так поступила?

- Травертин медленно умирает, и мы сделали это с ним. Если бы мы смогли доказать, что меня шантажировали во время судебного разбирательства, этого могло бы быть достаточно для отмены приговора.

- Какая жалость, что у Травертина не хватило обычной вежливости умереть, пока ты спала, - размышляла Юнис. - Я имею в виду, для некоторых людей.

- Пожалуйста, не будь легкомысленной. Если бы речь шла только о моей карьере, это было бы достаточно плохо. Но теперь, когда я знаю о Крусибле, об Арахне и Производителях, я не могу позволить Травертину все испортить.

- Я могу предложить тебе различные токсины без запаха и подсказать, как ты могла бы вводить их незаметно. За исключением того, что ты не совсем уверена насчет убийства, не так ли?

- Пожалуйста, Юнис, я действительно не в настроении шутить.

- Я совершенно серьезна, рассматриваю все варианты. Если ты этого не хочешь делать, я свяжусь по чингу с роботом другой стороны. Они никогда не смогли бы связать это преступление с тобой.

- Никто не убивает Травертина - он нам слишком нужен. Во всяком случае, коллективно. Травертин считает, что за кулисами ведется какая-то исследовательская программа, пытающаяся развить результаты его работы.

- В санкционированных или подпольных, в исследованиях не было никакого прогресса.

- У меня есть кое-что, что могло бы снова сдвинуть дело с мертвой точки. В умелых руках есть шанс, что это может привести к прорыву, в котором мы нуждаемся, - даст нам замедление и средства для отправки передовой экспедиции.

- Так отнеси это властям. Или ты не доверяешь Су-Чун Ло в том, что она поступит так, как ты хочешь?

- Я не знаю, как бы она себя повела. Или любой из них, если уж на то пошло. Я слишком долго находилась в спячке, чтобы иметь надежное представление о политическом ландшафте. Поверьте мне, нет ничего, чего бы я хотела больше, чем умыть руки от всего этого бардака. Но даже если бы Су-Чун восприняла меня всерьез, остались бы вопросы, на которые я предпочла бы не отвечать.

- Тогда у тебя проблема.

- Я даже своему мужу не смогла рассказать всей правды, а он знает о вас. Ной бы не согласился, чтобы я просыпалась рано, поэтому я ему ничего не сказала.

- Ной благоразумен.

- Спасибо, но это мне ничем не поможет, не так ли?

- Травертин - твоя самая большая угроза, - величественно заявила Юнис, как будто эта мысль никогда не приходила в голову Чику. - Он мог бы уничтожить тебя одним словом, разрушить десятилетия хорошей работы. Жаль, что ты не можешь найти способ привлечь его к своему делу.

- Травертин - это личность, а не шахматная фигура.

- У каждого есть своя точка опоры, Чику. Кого угодно можно склонить к любой цели, выбрав подходящее время. - Она решительно хлопнула в ладоши - мясистый, человеческий звук, который противоречил ее истинной натуре. - Я обещала тебе Дакоту. Она приближается. Хотела бы ты с ней познакомиться?

- Пока она не возражает против этого, - сказала Чику, указывая на открытую часть своего тела.

- Это ее ни в малейшей степени не обеспокоит. В своем собственном сенсориуме она увидит человеческую женщину. Дакота! Подойди, пожалуйста. Человек, с которым ты должна встретиться, находится здесь.

Деревья расступились. На поляну вышел тантор среднего размера и быстро двинулся в направлении лагеря. Это не было паническим бегством, но ближе к бегу, чем к прогулке. Несмотря на фактическую неуязвимость Чику, ей пришлось побороть желание отступить.

Юнис ободряюще протянула руку. - Она смелая, - прошептала она, - но в ней нет злобы. Она не причинит тебе вреда. Поздоровайся с Дакотой, Чику.

Стоя на своем, Чику посмотрела в глаза огромному существу, стоявшему сейчас перед ней. Как и другие танторы, Дакота носила снаряжение, пристегнутое к ее телу и голове тяжелой гибкой лентой. У нее были два бивня одинакового размера, плавно загибающихся к небу. Ее уши мягко затрепетали. Через чинг-связь Чику уловила и ее запах, и глубокий, сейсмический звук ее громогласного приветствия.

Она изогнула хобот у кончика и прочертила борозду в земле, словно линию договора.