Счастливый случай - Дара Ливень

— Пытаюсь вскрыть дверь лифта, — оповестил наблюдателей Адам и переместил остатки дронов, не занятых ретрансляцией сигнала внутрь кабины.

Спустя некоторое время, ему это все-таки удалось, но слишком сильно это не помогло. Снаружи, за дверью был вездесущий лед.

— Открыл дверь, снаружи лед. Он ведет себя достаточно странно. Учитывая давление снаружи — его не выдавливает в полость кабины лифта.

— Мне кажется, пора будить Рика, — вздохнул Бус.

— Беру пробы льда, — отчитался Адам. — Веду расшифровку спектрограммы. Спектрограмма расшифрована. Проба льда не отличается от ранее взятой. Это все тот же вымерзший атмосферный газ.

— Точно пора, — согласилась тви'лекка.

В общем-то, как дока, Шер на сегодня освободили от обязанностей, если не считать мониторинга показателей всего экипажа. Но у остальных данные оказались в норме, да и Айрен вызвалась присмотреть за Мррухсом. Но Шер сейчас шла к тогорианцу, и шла к нему не как врач. Да, она помнила, как вековые леса Флорна с аппарели над планетой казались мелким зеленым мхом, и как страшно было сорваться туда, на этот "мох", и носилки с окровавленным охотником. Но это было давно, и Мррухс перестал быть пациентом, став еще одним из ее семьи на "Случае". Как и все остальные, кому она этого не смогла показать.

Шер не знала, что ему скажет и сможет ли сказать что-то действительно нужное, но всё-таки нажала на кнопку панели рядом с комнатой Мррухса.

— Это я, Шер, Мррухс. Не помешаю?

Внутри послышались тяжёлые шаги, слайд-дверь поехала в сторону.

— Конечно, проходи, — пригласил её хозяин каюты, и отступил в сторону, давая возможность войти.

Внутри было необжито. У Мррухса сначала не нашлось времени разложить всё так, как это было на "Случае", а потом… Потом они с Шай нашли статуэтку.

Охотник выглядел помятым и понурым, яркий мех потускнел и торчал неопрятными клочками. Придвинув Шер стул, он сел на кровать и свесил между колен тяжёлые когтистые руки.

Сердце Шер дрогнуло — так Кот не выглядел даже после Флорна, почти съеденный зубастыми тварями. Она прерывисто глотнула воздуха.

— Привет, дорогой. Я так рада, что ты на ногах… то есть… Ну, что встал, — быстро поправила она себя. — А где Дарас?

Шер знала, как чёрный кореллианский кот любит своего хозяина. а главное — как охотник привязан к своему другу. А ведь это тоже хоть и невидимая, но стяжка с этой, настоящей жизнью.

— Не знаю. Где-то ходит, — это прозвучало совсем не похоже на то, как раньше тогорианец говорил о питомце. Потом что-то дрогнуло в его чертах лица.

— Его не было там… Котята были. А его не было…

— Его там и не могло быть. Он же настоящий. А там была иллюзия, придуманная местными, чтобы покопаться в наших чувствах… Айрен говорит — они так изучают нас. Знаешь, что увидела я? — Шер встала и достала из кармана расчёску. — Можно я причешу тебя, Мррухс, ну, пожалуйста? Расчёска чистая. — показала она её тогорианцу. — Я буду осторожна, можно?

Мррухс смутился, только теперь оглядев себя и, похоже, осознав, какое зрелище собой являет. Но и отказать не мог — это было бы грубо.

— Можно, — вздохнул он, подставляя под расчёску тяжёлую лобастую голову. — Что тебе показали?

Шер осторожно стала расчесывать рыжевато-желтую шерстку в чёрных пятнышках. Медленно и тщательно. Даже язык хотелось высунуть от старания.

— Мне показали, что я струсила и сбежала от Ника… — как-то удрученно вздохнула док. — И, знаешь, что самое страшное? Там мне было хаттски уютно, понимаешь? Мне не надо было больше бояться, что я мешаю ему, что я обычная, глупая и старая, и мои руки и лицо уже в морщинах, а он всё тот же Ник — Одарённый, энергичный, деятельный и красивый! У меня там был покой, Мррухс. Мои страхи и проблемы с нашим несходством кончились. Это же очень легко и просто — сбежать от трудностей, — она на минуту перестала расчесывать тогорианца и взглянула на него. — Но ведь это неправильно? Надо как-то справляться с ними? Мы живы, мы ещё молоды, Мррухс, эта жизнь настоящая. И в ней возможно всё! Ну, может, не совсем всё, как нам мечталось, но тоже — счастливо?

Пока она говорила, тогорианец молча жмурился под расчёской. Но когда замолчала — голова качнулась.

— Это действительно была иллюзия, — сказал охотник. — Ник нашёл бы тебя, где бы ты ни была. И не дал бы тебе уйти. Неважно, что бы ты ему говорила. Ты могла бы ударить его, прогнать — и он бы остался под твоей дверью. Но не ушёл. Я мужчина, я знаю такие вещи… Но то, что я видел — оно другое. Оно не про страх, одиночество и старость. Оно про радость и свет. Оно про то, что счастье — это не что-то далёкое и недостижимое. Про то, что оно рядом, и ради него не нужно страдать. Нужно только протянуть руку…

— Протянуть руку… За статуэткой? — тихо спросила Шер.

Мррухс мотнул головой.

— Айрен её уничтожила. Но я о другом… Она сказала, что нам показали наше будущее. Каким оно может быть. Если мы его захотим таким сделать… Так вот, я — хочу. И всё, что мне для этого нужно, это вернуться. Я улечу на Тогорию и найду свою семью. Она у меня будет. Женщина, которую я видел. Дети. Я знаю, как их зовут. У нас будет дом. Я буду ходить на охоту. Я могу это сделать. И сделаю.

У Шер было отчётливое ощущение, что от сердца отлегло. Это его будущая радость была такой простой, такой понятной и теплой. Родина, дом, любимое занятие, семья…

— Вот! Ты сможешь сделать всё сам! И это будет твоё настоящее счастье, которое не исчезнет ни с каким артефактом! И которое ты можешь защищать! — просияла док. Она чуть не погладила его по лобастой голове в чёрненьких пятнышках, но вспомнила, что у тогорианцев так не принято. Эта ласка у них только для двоих, да и охотник он, а не его кореллианский питомец.

— А расскажешь мне про своих котят? Ну, если можно… Как, хотя бы, их имена? А то я, например, знаю, наверное, только имя моего будущего старшенького… котенка… — улыбнулась Шер, аккуратно прочесывая длинную гривку на затылке тогорианца.

— Самые хорошие имена в мире, — на мохнатом лице впервые проступила улыбка. — Рикард. Николаус. Шерги. Дэй… И младшая — Айрен.

Движение расчёски прекратилось. Док то ли ахнула растерянно, то ли ойкнула, а потом её руки порывисто обняли мощную голову охотника. И наплевав на все