Темный Шквал - Даниэль Зеа Рэй

— Она внушила тебе то, чего не было, — произнес Киаран. — Это иллюзия!

— Замолчи, — просипела Аудроне, прижимая трясущиеся пальцы к груди.

— У меня с ней ничего не было, — он сделал шаг по направлению к Аудроне и продолжил говорить: — Психореалист способен создать иллюзию и внушить ее подопытному. Разница в степени мастерства и продолжительности воздействия. Психореалисты стараются работать со страхами или сильными желаниями. Ранимому сознанию легче внушить то, чего оно либо боится, либо хочет получить. Но иллюзии, Аудроне, всегда остаются только иллюзиями. И у них так же, как и у любого эфонца, есть слабые места.

— Она не умеет создавать иллюзий! — парировала Аудроне. — Только немного подталкивает к выбору, но не способна заставить сделать что-то. Решение человек всегда принимает сам.

— Император, по-твоему, тоже ничего не умеет?

Аудроне резко обернулась к Киарану, но ничего не ответила.

— Ты же прекрасно знаешь, что твоей родной отец такой же эфонец, как и те, с кем он якобы борется, — рубил правду Киаран. — А его свита больных на голову извращенцев ему в этом помогает.

— Думай, что и где ты произносишь! — Аудроне указала на голубой маячок видеокамеры под потолком.

— Ой, а сервера-то в резиденции неожиданно сгорели! — он наигранно взмахнул руками. — Система охлаждения подвела! Как жаль… Хотя нет, — он скривился, — не жаль. Мамашка твоя названная компромат не соберет.

Киаран поднял руки и хлопнул в ладоши. Аудроне вздрогнула всем телом и оказалась в разрыве пространства.

— Верни меня назад! — голосила она.

— Нет! — он сделал шаг и оказался перед ней.

В ярком свечении ее глаза начали слезиться. Или это она просто плакала на самом деле?

Медные диски радужек Киарана начало застилать синее свечение. Зрачки расширились, являя ей черноту его ярости и гнева. Вокруг Аудроне все поплыло. Время в голове начало бежать в обратном направлении, отматывая назад события вечера. Будто на ускоренной перемотке, она смотрела фильм, сюжет которого уже знала, а самые отвратительные сцены не могла выносить.

Коридор. Она движется задом-наперед. Приоткрытая дверь в кабинет. Киаран и Сюзанна. Глаза матери, смотрящие на нее. Звуки, мерзкие, отвратительные. Дверь закрывается. Рука Аудроне оставляет в покое ручку. Она идет задом-наперед назад, в зал. Возвращается и садиться за столик.

«Искусная работа, — раздался голос Киарана в голове. — Самого тошнит. Давай-ка другое кино посмотрим, — он схватил ее за руку. — Настоящее».

Аудроне выбросило из разрыва. Они с Киараном стояли в ванной, но слезы продолжали течь по щекам, падая на белоснежную грудь в декольте.

Киаран достал из нагрудного кармана парадного камзола стеклянный ромб и протянул его Аудроне.

— Мы с Тартасом наведались в подвал. В серверную, — уточнил он. — Охрана там не очень, — он поморщился. — А на накопителе записи с камер наблюдения в банкетном зале, коридорах, из кабинета твоей приемной «мамаши» и… — он сделал глубокий вдох, — из твоей комнаты. Включай и смотри.

Аудроне не двигалась, глядя на него сквозь слезы.

— Включай и смотри! — громко повторил он.

Она снова вздрогнула и вырвала у него из руки накопитель. Отступила на шаг. Обогнула и вернулась в спальню. Подключила накопитель к системе голоэкрана и запустила запись.

Кабинет. В нижнем углу изображения — точное время. Министр обороны оставил Киарана и Сюзанну одних.

Аудроне медленно отступала назад, пока не уперлась ногами в кровать. Села, прикованная взглядом к тому, что происходило на голоэкране.

— Ой, смотри, а вот ты в кабинет заглянула! — комментировал Киаран. — Только мамашка твоя при этом стояла прямо напротив двери, пока я пытался понять, кто именно вошел в помещение. Дальше интересней! — заверил Киаран. — Поверь на слово!

И Аудроне, как завороженная, смотрела. Нетрудно было понять, что Киаран принимает Сюзанну за Аудроне. Даже тембр его голоса на записи изменился. Стал мягким, нежным, таким, каким она уже привыкла его слышать.

А потом его рев. Гнев и злость. И ответы Сюзанны на вопросы, которые Аудроне ей никогда не задавала. Запись прервалась и начался новый эпизод. Изображения с камер наблюдения в коридоре и в зале. И время в нижнем углу. Все соответствовало. Конечно, любой видеоматериал можно подделать, но не за пять минут, и не за тридцать.

Видео закончилось и голоэкран погас. Аудроне продолжала сидеть, глядя в одну точку перед собой. Обман раскрыт. Сюзанна оказалась гораздо более талантливой психореалисткой, чем думала Аудроне. Знала ли об этом Лала Ли? «Скорее всего, да», — пришла к выводу Аудроне.

Нужно было что-то сказать, но говорить не хотелось. Мучения не отпускали, а омерзительные подробности иллюзии Сюзанны лезли в голову, вступая в конфликт с тем, что только что увидела Аудроне. Где же потерялись ее радость и восторг? Любимый смог пройти изощренный вариант испытания верности от Сюзанны Мэль. Киаран сдал тест! А Аудроне… нет.

— Почему молчишь? — он остановился напротив, складывая руки на груди, как хозяин положения. — Скажи хоть что-нибудь!

— Я не знала, что она умеет создавать иллюзии, — только и смогла произнести Аудроне.

— Наверное, это потому, что проблемы мироздания волновали тебя гораздо больше, чем близкие люди, которых ты совершенно не знаешь, — продолжал озвучивать правду Киаран.

— Не смей… — засипела Аудроне и перевела взгляд на него, — во всем обвинять меня. Я, может, и натворила дел, но в том, что у меня такая приемная мать, я не виновата!

— А в этом я тебя и не обвиняю, — он смотрел на нее сверху вниз. — Проблема в том, дорогая, что ты не рассказала мне, что это за тест. Тысячу раз могла предупредить, что Сюзанна напоит меня каким-то дерьмом перед тем, как начать приставать.

— Я была уверена, что ты пройдешь ее проверку! — вторила Аудроне.

— О нет, милая! Что угодно, но уверенной во мне ты не была. Свербела в твоей голове мысль, что окажусь таким же слабовольным, как и те, кому ты раньше доверяла. Не желай ты в этом убедиться, испытав мою волю на прочность, рассказала бы мне все об этой гребаной проверке. Но ты воды в рот набрала. А Сюзанна раскусила тебя. Показала твоему сознанию именно то, чего ты боялась. И теперь ты смотришь на меня и чувствуешь вину. А я злюсь, потому что все понимаю.

Аудроне отвернулась и зажмурилась. Возможно и следовало ей попросить прощения за свою «немоту», но сказать это означало признать: она сомневалась в нем. «Доверие». Когда-то у нее была подруга с таким именем. Они с Любовью, еще молодой и неопытной, всегда вместе ходили. А потом к ним в гости заглянуло «Предательство», и испепелило Доверие.

— Думаю, сейчас тебе лучше уйти, — силясь снова не разрыдаться,