Последний шанс - Полина Ром

В такие минуты она вспоминала специфический запах школьного спортзала, а еще физрука Олега Игоревича в вечном его синем тренировочном костюме из тонкой шерсти, том самом, которые носили почти все учителя физкультуры во всех школах, и с красным пластмассовым свистком на груди. Тогда, в юности, всё это казалось нудным и скучным, гораздо скучнее любой дискотеки. Сейчас же она занималась с удовольствием, ощущая, как наливается крепостью тело. В этом новом теле она чувствовала себя такой же молодой и гибкой, как тогда, в старших классах. Только гораздо мудрее и опытнее.

Так что каждый день она с удовольствием лазила по канату, бегала и прыгала, получая от этих физических нагрузок настоящий кайф. А потом возвращалась в каюту и, приняв душ, снова начинала задавать вопросы Платону:

– Ко всем ли планетам, где были основаны колонии, отправлены корабли-матки? Почему не ко всем? Что служило критерием отбора? Почему, все же, не существует межзвёздной связи?

Она получала чёткие и обоснованные ответы, и все равно эта чужая жизнь казалась ей не просто непривычной, а несколько странной. Одно то, что последние четыре сотни лет женщины на Земле не рожали сами, вызывало у неё стойкое, не слишком понятное ей самой, неприятие ситуации...

Глава 7

Одна из палуб корабля была предназначена для прогулок. Гигантское помещение с экраном во весь потолок, имитирующим небо, представляло собой самый настоящий парк в несколько сотен метров длиной и шириной. Когда Татьяна первый раз попала туда, она сперва приняла окружающую её рощу за изображение и долго смотрела на деревья, поражаясь реалистичности. Но потом, влекомая то ли инстинктом, то ли желанием проверить, протянула руку и ощутила в пальцах настоящий, чуть клейкий берёзовый листок.

Поражённая, она шагнула с неширокой тропки туда, в рощу, и долгое время бродила между деревьями, трогая шелковистую кору белоснежных стволов, шероховатую, пахнущую смолой кору хвойников, и все не могла поверить, что этот лесок действительно существует. Пахло свежей листвой и одновременно лесной прелью, под ногами пружинили моховые кочки, верхушки которых украшали густые кустики зелёной ещё брусники. Здесь можно было найти пару волнушек в густой траве или даже подберёзовик. Здесь водились несколько видов птиц и насекомых. Да что там насекомые! Здесь кусались настоящие комары! После пластика и металла основных помещений корабля этот уголок природы казался ей чем-то фантастическим и прекрасным.

Со временем она заметила, что Платон составил для каждого будущего колониста индивидуальный режим и график занятий. Поскольку на корабле не существовало дня и ночи, то расписание было устроено так, что ни в спортзале, ни в столовой никогда не встречались более тридцати-сорока человек одновременно. Но при этом графики учёбы, спорта и приёмов пищи были устроены так, что почти всё время ей попадались новые лица.

Похоже, Платон постепенно знакомил всех симбионтов друг с другом. Со временем этот момент – встреча с новыми коллегами – превратился у них с Константином в некоторый вид игры:

– Вон та блондинка с косой, видишь? Ну, та, что за третьим столиком от второго входа.

Татьяна смотрела в указанном направлении и понимала, что эту блондинку она действительно ещё не видела.

– Что ж, восемь : десять, в твою пользу, – подтвердила она, нарочито уныло опустив уголки губ вниз. Но тут же засмеялась и сказала: – Просто ты пришёл раньше меня.

– А ты заметила, что некоторые компании начали расти?

– Да. Ирина звала меня присоединиться к ним.

– Которая Ирина? Рыжая или стриженая?

– Рыжая. У них там даже предводитель появился.

– Ух ты, как интересно… – пробормотал Константин. – Ну, а ты что?

– Пока отказалась. Мне не слишком нравится этот Игорь. Он, конечно, мужик харизматичный, спору нет… Только, на мой взгляд, больно уж самоуверенный.

– Да, в этом ему не откажешь, – соглашаясь, кивнул Константин. – Он звал меня присоединиться.

– И?

Константин с лёгким раздражением пожал плечами:

– Был у меня такой знакомый по молодости. Давно, ещё в Чечне. Тоже – самоуверенный донельзя.

– И где он сейчас? – почему-то, спрашивая, Татьяна уже была уверена в том, какой ответ она получит. Так и вышло.

– Там остался. И ладно бы сам, ещё четверо с ним рядом легли…

***

Как ни странно, «лесной» зал любили посещать далеко не все. Обычно вместе с Татьяной по этому пространству бродили три-четыре человека, не больше, поэтому она страшно смутилась, спугнув однажды в зарослях кустов парочку. Впрочем, мужчина как раз смущения и не испытывал: пока его партнёрша судорожно застёгивала комбинезон, он, даже не позаботившись прикрыться, насмешливо глянул на застывшую столбом Татьяну и спросил:

– Не хочешь присоединиться, подруга?

Татьяна резко развернулась и ушла, кипя от негодования. Почему-то обсуждать эту встречу с Платоном она не захотела. Зато к обеду выбралась значительно раньше, чем обычно, и села за привычный столик, с нетерпением ожидая Константина.

– Ого, как ты рано сегодня.

– Привет.

За завтраком они сегодня не встречались, и Татьяна искренне обрадовалась своему приятелю: ей необходимо было с кем-то обсудить увиденное. Так что она не столько ела, сколько, бросив вилку на тарелку, пересказывала собеседнику произошедшее. Константин, кстати, воспринял историю совершенно спокойно:

– Тань, а чему ты удивляешься? Здесь все – взрослые люди. Я у Платона спрашивал, по каким-то причинам копии снимали с тех, кто старше тридцати пяти. Так что несовершеннолетних здесь нет, а тела у нас – сама видишь… – он покрутил над столом крепкой кистью руки, а потом, задрав рукав комбинезона, провёл пальцем до локтя, показывая собеседнице вполне себе мужские тёмные волоски.

– Да не секс меня разозлил, Костя... Пусть себе каждый занимается чем хочет, – раздражённо дёрнула плечом Татьяна. – А вот то, что этот хам меня пригласил присоединиться…

Костя сдвинул в сторону люка пустую тарелку. Щелчком пальцев вызвал меню и, ткнув в строчку «чай», дождался требуемого. Медленно и задумчиво отхлебнул глоток, а потом сказал:

– Ты знаешь, что мы бесплодны?

– В смысле… Как это – бесплодны?! Подожди, что, совсем?!

– Нет, не совсем, успокойся ты… На ближайшие пять лет. Затем противозачаточная капсула окончательно растворится – и делай что хочешь.

Они помолчали, думая каждый о своем, и Татьяна неуверенно сказала:

– Ну… Наверное, это не