В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

– Как всё началось? – спрашиваю я.

– Когда пришли первые сообщения о событиях на Марсе, и восстании на Ероне. Все мы к тому времени, уже не считали себя вправе оставаться в стороне. Вот оно! Началось! Нужно действовать. Нам передали сообщение. Предупредили, что это очень важно и каждый из нас должен его услышать. Мы услышали… и пошли…

– Новый Пекин?

– Да.

Янис замолкает и закрывает глаза. Я не могу найти нужных слов. Его боль почти осязаема.

– Вам повезло, что вы выбрались оттуда, – выговариваю я, и тут же замолкаю.

– Вы так считаете? – Янис кивком указывает на свои ноги, обе ампутированы выше колен.

Мария Сиваль встречает меня в школьном дворе. Занятия на сегодня окончены и дети рассаживаются по автобусам, которые развезут их по домам. Она прощается с ними, шутит и подгоняет отстающих. Мы обмениваемся рукопожатиями. Хрупкая на вид ладонь уверенно сжимает мою руку.

– Здравствуйте, мистер Фишер.

– Добрый день.

– Как добрались?

– Я привык к длительным перелётам, обычное дело. Так что всё в порядке, спасибо.

Она широко улыбается и указывает на здание школы:

– Давайте поговорим у меня в кабинете, сегодня на улице прохладно.

– Как скажете, – отвечаю я, поудобнее перехватывая портфель.

Мы входим в опустевшее здание и поднимаемся на второй этаж. Мария пропускает меня в свой кабинет.

– Признаюсь, меня удивил ваш звонок, ещё никогда я не давала интервью, – весело сообщает Мария, – Ну не стойте, присаживайтесь.

Я покорно сел в предложенное кресло:

– Это не совсем интервью, я тут не как журналист, а скорее как писатель. Собираю материал для книги. И истории таких людей, как вы, меня чрезвычайно интересуют.

– Ну и пусть. У меня в гостях настоящий журналист или писатель, это всё равно большая честь для меня, – засмеялась она. – Потом буду хвастаться.

Я скромно промолчал.  Весёлый нрав этой маленькой, жизнерадостной женщины, с большими и добрыми глазами, привёл меня в смущение. Мария будто уловила моё настроение.

– Задавайте ваши вопросы, Билл, вы ведь позволите называть вас Билл, – мягко спросила она. – Я не боюсь воспоминаний.

Кивнув, я включил диктофон.

– Мне так хотелось побыстрее оказаться на месте. Недельный перелёт длился целую вечность. С нетерпением и трепетом я мечтала сойти с корабля и своими глазами увидеть бескрайние, голубые просторы здешних океанов и вдохнуть ароматы планеты, славящейся тропическими лесами и чистейшим, солёным воздухом. Получив багаж, я побежала к выходу из терминала, обгоняя туристов и вызывая улыбки на лицах персонала порта.

Первые секунды под открытым небом Самуи, меня ошеломили. Лазурная синева с барашками белоснежных облаков, неспешно плывущих над головой, яркая непривычная зелень, испускающая новые, незнакомые запахи. Тёплый ветерок, несущий свежесть близкого океана – удивительное зрелище, для выросшего в бетонном мегаполисе, человека. Столько растительности и столько открытого пространства, я никогда не видела. Не говоря уже об океане.

Мечта стала явью. Я впервые вступила на другую планету. И меня переполняли чувства. В то время мне было 25 лет. Жизнь только начиналась, и это начало мне нравилось. В моём кармане лежало приглашение на работу в среднюю школу имени Франциска Колье, первого президента и почитаемого до сих пор на Самуи человека. Городок с одноимённым названием – Колье, столица главного туристического острова колонии, располагался на побережье, там мне предстояло жить и работать. Помню, однокурсники посмеивались надо мной, когда после получения документа об образовании я подала просьбу о своём желании работать в колонии. Это считалось бесперспективным, скучным и непопулярным началом карьеры. Большинство стремились получить места и приглашения на работу во внутренних мирах. Мало кто хотел покидать Метрополию и уезжать в «глухомань».  А меня влекла неизвестность и новизна.  Разность менталитетов и культур не сильно пугала, я умела находить общий язык со всеми. А гражданство Метрополии давало преимущество для молодых специалистов.

В силу своего характера и любознательности я легко сходилась с людьми. Местные приняли меня неплохо. Некоторые держались настороженно или недоверчиво, но только на первых порах. Потом барьеров не было. Принимать туристов и зарабатывать деньги на «чопорных» путешественниках из богатых внутренних миров, для местного населения было привычно, те жили в курортных зонах на побережье, купались в океане и поглощали отменные морепродукты, но редко кто из них появлялся в других уголках планеты. А таких, как я, приехавших сюда на постоянное место жительство было очень мало. Работники посольства с семьями и небольшой гарнизон в столице, вот и все соотечественники, которых я могла встретить. Планета жила туризмом и по договору с Землёй, на Самуи не допускались иноземцы для ведения бизнеса. А больше здесь делать было нечего.

Работа в школе приносила мне огромное удовольствие, меленький коллектив, добрые, отзывчивые люди. Во многом не похожие на меня, со своими устоями, но в целом хорошие. Ученики с интересом слушали рассказы о моей прежней жизни, удивлялись описаниям огромных городов и фабрик, восторгались событиям и историям из будней Метрополии. Смеялись над тем фактом, что я не умела плавать…

Я влюбилась в этот мир и в этих скромных, простодушных людей. И они отвечали мне тем же.

Так пролетели пять лет. Весть о начале войны здесь восприняли довольно спокойно. Поток туристов иссяк, те, кто находился на планете, были вывезены в течении нескольких недель. Люди, живущие туризмом, вдруг лишились доходов и правительство развернула программу по трудоустройству оставшихся без работы людей, на морские добывающие и перерабатывающие фермы. Остальных же это не коснулось. Как и прежде большинство населения было занято в пищевой промышленности. Моря и океаны Самуи могли прокормить многих.  Я не сильно волновалась из-за разворачивающихся событий. В Сеть заходила редко. На работе об этом почти не разговаривали. Жизнь не изменилась, и мы были этому рады. Местные новостные агентства ограничивались скупым освещением далёких событий и не будоражили умы сограждан. Правда, я не могла уже длительное время связаться с родителями, но считала, что отсутствие связи – временное явление.

Изменения начались когда на Самуи прибыли первые корабли с ранеными солдатами колоний, участвовавших в восстании. Точно не знаю, какой политики придерживалось руководство планеты, полагаю, что невмешательства. Но принять у себя, разместить и кормить пострадавших в боевых действиях, оно согласилось… Или ему не оставили выбора.

Транспорты ежедневно доставляли к нам всё новых и новых людей, тысячи и десятки тысяч раненых, спешно размещали в государственных учреждениях, гостиницах и в быстровозводимых модульных пунктах.  Огромное количество людей.  Спокойная и размеренная жизнь маленькой планеты сменилась на суету и неразбериху громадного, шумного, полевого госпиталя. Было ощущение, что колонии сделали Самуи своей главной лечебницей. По улицам сновали автомобили и грузовики,