Меня зовут Адам. Первая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

в темноте. Иду на ощупь, дотрагиваясь носом до событий, которые раскинулись вдали, ждали, как в них окунусь. Что-то склизкое касается лба. Отшатываюсь и не хочу идти дальше. Приготовления были зазря, не дали результат, который замаячил на горизонте неясной лентой, уводящей нить взгляда. Как проследить и прошить грань небосвода, чтобы ярче увидеть путь, скрытый во мраке луны звёзд?

Следую за нитью космоса, чтобы найти игольное ушко, дабы пройти на верблюде и начать связывать ниткой воедино события, которые являлись разрозненным материалом, не хотящим быть цельным, а разобщенным, не связанным и спутанным, как пряжа. Предстоит размотать и начать идти вглубь разума, дабы его очи стали веретеном, ибо нужно непрерывное движение, чтобы не сбиться с начатого пути, и не уйти от первоначальной мишени. Она маячит вдалеке и надо нацелиться умом и не потерять прицельную стрельбу. Ещё важно, стрелы имели мыслительный настрой, и не отклонились при полёте, либо затупились при попадании в мишень. Необходимо, как можно сильнее сделать натяжение, дабы стрела получила максимальный импульс, который даст скорость и плавность полёту, точно направляющий в цель. Хлопок это преодолена скорость звука, и стрела помчалась. Мишень будет поражена. Рассматриваю всё в деталях, могу прикоснуться к каждому отдельному событию, рассмотреть вблизи время.

Да, казалось, время, недостижимая и непостижимая величина, может измеряться взглядом, который наблюдает за ней. Всё зависит от наблюдателя и, что он видит в этот момент созидания. Ибо каждое событие исходит из глаз наблюдателя, и произрастает из них же. Как радуга, которая имеет исходную причину в порождаемом ею объекте. Если бы дождь являлся комплексом явлений и смотрелся, как капли, падающие из тучи. Но капли это событие, и их падение породило факт становления дождя. Мы рассматриваем причину, а не следствие. Замыкает мысль в движении мозга и нейронных связей, дабы уяснить, откуда исходит разум, но не там, где он притупляется и не может дальше пронзать мишени острым копьем рассуждений. Необходимо всё время затачивать мозг, делая его гибким и развитым оружием. Затачивать.

Да, всегда иметь определенный уровень остроты, дабы в силах пронзить весь рассматриваемый спектр света. Разбить его, как линза, разрезать и поделить на доли, чтобы нащупать необходимую длину света, которая имеет смысл для конкретного события, которое жаждёт, когда в него вступишь. Да, жизнь тоже проживается, но и мыслить о ней также необходимо. Рассуждать, как и что она оставляет главенствующим звеном в истории, которая должно быть важной частью, а что играет последнюю роль. Всегда важно знать, какие значения принимает в голове думаемая часть сюжета, и в зависимости от этого, строится реальность, ведь она исходит прежде из отношения к ней, нежели увиденного глазами. Всегда главенствует разум в вопросах о субъектах, которые видишь, на которые нацелился, чтобы разобрать на составные части. И начинаешь осознавать весь мир мысленным островом, в котором начинаешь жить. Невозможно остановиться хоть на день. Остановка смерть.

Жизнь также нуждается в движении, потому продвигаюсь вглубь разума, чтобы познать, какое значение принимает прожитые явления, недавно выкинутые в утиль памяти. Не всё можно вспомнить, восполнив тягу к знаниям, уже забытым и отданные догорать. Но хотел вновь увидеть и пройти по уже отжившим, истлевшим и пепельным тропам рассудка, которые не возжелал иметь такое же, как у меня, желание. Собственное суждение, но это означает покорение новых вершин собственного «Я», распадающийся на границы осознания. Рассудок имеет понятие рассудительности и значения распределяет в соответствии со значимостью реальной, а не мысленной, которой будет впоследствии. Потому он был против обратного хода, не хотел вновь окунаться в уже пройденное и оттого неинтересное дело, которое известно. Также рассуждал, что никакие уроки невозможно извлечь в прежней воде, которая, скорее всего, уже стухла и превратилась в зелёную, болотную тину. Остается выкинуть, а не цепляться вновь, пытаясь вернуть. Но думал по-иному.

Потому спрятал рассудок в дальние уголки мозга, не став спорить или уговаривать на повторное прохождение проторенных троп, либо маршрутов жизни, а начал идти туда, куда мне было интересно вернуться. Понятно, что здравая часть отрицает любую повторяемость событий, ибо жизнь одна, и надо открывать новое, а не тот же самый вожделенный и необходимый сундук воспоминаний. Но уже нацелился и стал идти к выполнению, как описал выше, а именно начал идти в мозг, ища путь, который приведет к конкретному воплощению в реальности, и, может, предоставит доступ к воспоминаниям, в которые желал окунуться. Ибо забыл прошлую жизнь, и возвращение означает заново их прожить, изначально не ведая, какие сюжеты и проблемы вложены, ибо не помню, стерлась та тропа, которая вьется в мозгу, маня красной ниткой. Возьмись за неё и начни спускаться вниз.

По тонкой нитке, ведущей вглубь разума, иду и проникаю в чертоги утлого сознания, испещренного символами и стертыми архетипами, которые несли какие-то важные, но забытые сведения, каким следовало быть, а не являться. Но не суть, прохожу мимо них, и следую дальше, ибо цель ещё далеко и надо дойти до конца, не стушеваться, не побояться неизвестности, коробящей неизвестностью и трагическими нотками. А, если не дойду, или рухну на середине пути, так и не достигнув начала? А что, если пойду по неверному маршруту, который подсказал разум, чтобы запутать? Сколько шагов, столько сомнений они давали, и никак не мог от них избавиться, либо удалиться прочь, дабы не видеть зудящее беспокойство, гудящее и зудящее. И спасения нет от таких эмоций, ибо берут начало из мозга, в который продвигаюсь! О, если бы знал, как избавиться от потока мыслей. Мешают.

Надо сосредоточиться и начать думать, как событие, которого желаю увидеть и достигнуть. Начать смотреть глазами другого человека, ибо зрение не может смотреть вглубь, а вдаль. Или включить внутреннее зрение, дабы не оступиться и не упасть в пропасть, которая уже была изведана. Зажигаю огонь, теперь двигаюсь не на ощупь, а твердо осознаю, где прохожу, и что вижу, а это главное, ибо можно удариться о свод пещеры, и тогда сознание покинет разум, и будет лежать тело внутри собственной головы. Объяснить довольно трудно, если читатель не знает, что такое направленный гипноз. Пытаюсь описывать, исходя из чувств, а не терминами, которые затопили бы текст непонятностью и иносказательностью, которая послужит во вред, а не на пользу, ибо научность необходима тогда, когда заканчивается запас собственной фантазии. А её предостаточно, поэтому продолжаю описывать.

Иду вглубь головы, видя внутренним зрением внутри, а не извне, мысли, зарождающиеся в голове, куясь и преобразуясь в реальные, твердые, имеющие вес суждения. Вот, берется заготовка