Церера - Екатерина Алферов

прав, и у него работа, и у меня много дел… Служба рейнджера весьма непредсказуемая, и не служба тоже. Вот выехали они на соседнюю станцию попить пива — и завертелось!

Ну уж нет. Знаю я вас, можем вообще так не встретиться.

Carpe diem.

— Август, пара часов отклонения от маршрута не играет большой роли. Пожалуйста, забронируй гостиницу тут, на станции.

Парень растерянно заморгал, выдернутый из мыслей о планировании отпуска, и оторвался от календаря на коммуникаторе:

— Что?

Слишком долго объяснять. Я притянула его к себе и поцеловала.

И ему сразу стало всё понятно.

Через пару часов мы с трудом заставили себя дойти до салона связи и забрать мой заказ, я удостоверилась, что всё работает, подключено к сети и нет проблем с моим аккаунтом. Я вернула Августу армейское имущество, и весьма скоро мы снова заняли свои места в корабле.

— Ты просто невероятная, ты знаешь? — выводя транспорт в космос, произнёс лейнтенант.

— И постоянно творю, что вздумается, — я кивнула. — Знаю, говорили. Ты точно хочешь продолжить со мной отношения?

— Хммм, — Август ухмыльнулся. — Дай-ка подумать… Это такое сложное решение…

Я ответила ему в тон:

— Думайте быстрее, лейтенант.

Он рассмеялся:

— У нас с тобой ещё партия в шахматы не доиграна. Я не могу всё так прямо бросить.

— А когда доиграем?

— А когда доиграем, — спокойно и уверенно ответил мужчина. — Тогда просто начнём новую. Идёт?

Я улыбнулась и расслабленно откинулась на кресло:

— Идёт.

Шаттл плавно опустился на посадочную площадку базы. Я почувствовала легкий толчок, когда опоры коснулись поверхности. Август, сидевший рядом со мной, ободряюще улыбнулся:

— Ну вот, Юлия, мы и прибыли. Готова?

Я кивнула, хотя внутри все сжималось от волнения. Столько времени прошло с тех пор, как я в последний раз была здесь… Столько всего изменилось.

Когда трап опустился с тихим шипением гидравлики, я на мгновение замерла, собираясь с духом. Затем сделала первый шаг и глубоко вдохнула знакомый воздух Цереры. Он ворвался в мои легкие, наполняя их ощущением дома. Пряный аромат местных растений — сладковатый запах и терпкий — окутал меня, пробуждая воспоминания о бесчисленных экспедициях с родителями. Легкий металлический привкус, характерный для атмосферы Цереры из-за высокого содержания минералов, щекотал ноздри. Я ощутила, как по коже пробежали мурашки — то ли от прохладного ветерка, то ли от нахлынувших эмоций.

Мой взгляд скользнул по знакомому пейзажу: серебристо-зеленые кроны деревьев, уходящие к горизонту, мерцающие купола исследовательских станций вдалеке, и величественный силуэт Деметры, занимающий половину неба. Все это было таким родным, таким правильным. Несмотря на все испытания и перемены, несмотря на боль утраты, я чувствовала — я наконец-то вернулась туда, где мое место. Я была дома.

У подножия трапа нас ждала небольшая группа встречающих. Я сразу узнала куратора Артемиду, профессора Сильву, Хана и Альфину. Увидев меня, Альфина радостно замахала рукой.

— Юлия! Добро пожаловать! — воскликнула она, заключая меня в объятия.

Хан просто кивнул, но в его глазах я заметила теплоту.

Профессор Сильва пожал мне руку:

— Рад видеть вас снова в строю, Юлия. У нас накопилось много работы.

Куратор Артемида внимательно посмотрела на меня:

— Как вы себя чувствуете, Юлия? Готовы приступить к исследованиям?

Я улыбнулась, чувствуя, как волнение отступает. Здесь, в окружении знакомых лиц, я наконец-то ощутила, что вернулась домой.

— Да, я готова, — уверенно ответила я. — С нетерпением жду, чтобы приступить к работе.

Мы с Августом пожали руки на прощание:

— Увидимся через три месяца? — уточнила я.

— Увидимся через три месяца, — подтвердил он, и скрылся на корабле.

Глава 35 и интерлюдии

Дни на Церере быстро сложились в привычный ритм. Каждое утро я просыпалась с восходом Лето, нашего местного солнца. После лёгкого завтрака и обязательной получасовой прогулки по окрестностям базы я приступала к работе.

Моя магистерская диссертация о высших нервных реакциях у ксено-растений постепенно обретала форму. Я тщательно анализировала данные, собранные во время полевых исследований, сопоставляя их с теоретическими выкладками. Каждый день я старалась написать хотя бы страницу, даже если это были всего лишь черновые наброски.

Работа над незаконченными статьями родителей занимала особое место в моем расписании. Я выделяла на это строго определенное время, стараясь не погружаться в воспоминания слишком глубоко. Это было непросто, но я чувствовала, что завершение их исследований — мой долг перед их памятью.

Профессор Сильва часто заглядывал ко мне, проверяя прогресс и давая советы. Его поддержка была неоценима, хотя иногда мне казалось, что он слишком осторожничает, опасаясь перегрузить меня.

— Юлия, не засиживайтесь допоздна, — говорил он, заглянув в лабораторию вечером. — Отдых также важен, как и работа.

Я благодарно кивала, зная, что он прав. Указания доктора Чен были четкими: не более восьми часов работы в день, обязательные перерывы каждые два часа, никаких ночных бдений в лаборатории.

Альфина и Хан тоже не оставляли меня без внимания. Мы часто работали вместе, и их энтузиазм был заразителен. Альфина могла часами рассказывать о своих экспериментах с местной флорой, а Хан всегда был готов помочь с анализом данных.

— Эй, Юлия, взгляни на это! — воскликнула однажды Альфина, показывая мне необычный образец. — Кажется, у этого вида развивается новый тип симбиоза с местными микроорганизмами!

Мы провели несколько часов, изучая это явление, но когда таймер напомнил о времени отдыха, Альфина первая отложила инструменты.

— Продолжим завтра, — сказала она твердо. — Здоровье важнее.

Я была благодарна за их заботу и поддержку. Постепенно я научилась находить баланс между работой и отдыхом. Вечерами я часто гуляла вокруг базы, наблюдая, как меняются краски церерского заката. Иногда мы с коллегами устраивали просмотры фильмов или играли в настольные игры.

Помимо основной работы, я создала себе отдельный проект. Я изучала свои способности. Каждое утро начиналось одинаково — я брала образец крови, тщательно анализировала его на уровень гормонов и других биомаркеров. Затем следовал детальный геномный анализ, я искала малейшие изменения в своей ДНК, сравнивая текущие данные с базовыми, установленным до моего первого контакта с полисами.

Я фиксировала каждое колебание в уровнях серотонина, дофамина, окситоцина и других нейромедиаторов, пытаясь найти корреляцию между их концентрацией и интенсивностью моих способностей к коммуникации с полисами. Особое внимание я уделяла участкам генома, которые, как я подозревала, были модифицированы ксено-ДНК. Эти исследования были утомительными и порой разочаровывающими — изменения были настолько тонкими, что их едва можно было уловить даже с помощью самого современного оборудования. Но я не сдавалась, понимая, что ключ к разгадке природы моих способностей и,