Очень странные миры - Евгений Иванович Филенко

– Шашлыки – это не так уж плохо, – рассеянно сказал Кратов.

– Но не каждый же день… – Виктор завозился, стаскивая с запястья браслет. – Никчемная привычка, – пробормотал он смущенно. – Знаю, что и так не работает, и все же каждый вечер ловлю себя на этом рефлексе.

Он положил свой браслет рядом с кратовским.

– Вы всерьез решили ночевать здесь, под открытым небом? – поинтересовался он. – В доме для вас найдется место.

– Спасибо, Виктор. Но мне хочется убедиться, что хотя бы в этом я не уступаю йогинам. Люблю брать барьеры, даже самые глупые… И рано поутру я должен вернуться на корабль. В конце концов, я только заскочил проведать вас по пути к черту на кулички.

– Сделать крюк в несколько парсеков, чтобы посмотреть на ординарного, скучного человека?

– Это была не моя затея, а скорее вынужденное предприятие. И надо признать, что я ожидал увидеть вовсе не человека.

– Наблюдателя аутсайдеров?

– Например.

– Или проходимца, морочащего голову несчастной женщине, а заодно и всему Корпусу Астронавтов?

– Этого-то как раз менее всего.

– А вы встречали в своей жизни хотя бы одного наблюдателя? Господи, о чем я спрашиваю, наверное, их были сотни… Ну, тогда хотя бы одного живого проходимца, чтобы обладать такой уверенностью в своем умении распознать их?

Кратов усмехнулся.

– Проходимцы попадались, – сказал он. – Не так много, чтобы поднатореть в их распознавании, но и не так мало, как хотелось бы. С наблюдателями сложнее. Иногда цивилизации, с которыми человечество никогда прежде не пересекалось, при очной встрече проявляют поразительную осведомленность в наших делах. Но, как правило, это относится не к давним членам Галактического Братства, а именно к аутсайдерам, недавно присоединившимся к нам. Поначалу они тихонько приглядываются, а затем уж выходят на открытый контакт. И нередко объектом своего внимания избирают человечество. Должно быть, от нас, людей, в Галактике больше всего шуму. А может быть, это лишь мое личное впечатление… И способ их внедрения зачастую похож на вашу историю.

– Так у вас нет ко мне новых вопросов? – осведомился Виктор. – Как к предполагаемому наблюдателю аутсайдеров?

– Отчего же, есть. Да только какой из вас наблюдатель? Тоже нашли что наблюдать – Амриту да йогинов! Коров этих страховидных? Что характерного для человечества вы здесь высмотрите? Вот недавно «вскрыли» мы одного наблюдателя аж в Экономическом конгрессе Западного полушария, до сих пор его обслуживаем негласной поддержкой, это я понимаю… Или был соглядатай, который подменил собой биолога, со всей миссией застрявшего без связи в периферийной системе. А у биолога была невеста. Парень сидит у черта на рогах, а наглец-алиен гуляет с его возлюбленной. Да еще «вскрылся», кретин, когда ни с того ни с сего возомнил, что его собираются уничтожить местные спецслужбы! И… гм… самотерминировался. У девчонки – тяжелый нервный срыв над трупом негуманоида…

– А что, есть такие службы? Специальные?

– Если бы я с каждого, кто задавал мне этот вопрос, брал по энекту, то удвоил бы свое состояние, – буркнул Кратов. – Ну, есть такие службы. Да не про его честь! Этим органам эхайнов хватает по горло. Им занимались мы, ксенологи… А на вопросы, адресованные персонально вам, в вашей нынешней ипостаси, вы все едино не сможете ответить. Например: почему ваше воскрешение произошло почти год спустя после гибели, а не сразу? Как вы попали на Амриту? Почему именно на Амриту? И наконец, где вы подцепили вирус бессмертия, в каком галактическом кружале хлебнули этого напитка?

– Сдаюсь, – негромко засмеялся Виктор.

– Ну, кое-что я могу предположить. Задержка была вызвана тем, что информацию о вашей биологической структуре надо было обработать и наладить процесс репликации. Амрита же удалена от шумных галактических трасс, и на ней хуже всего налажены контакты с метрополией. Ваша фамилия, как известно, попала в поле зрения Корпуса Астронавтов не на Амрите, а на Гранд-Лиссе, куда вы неосмотрительно направили заказ на дом-самострой и тот самый блок, что так усердно жует глиняную посуду. Когда решите заменить его, хотя бы укройтесь за псевдонимом. Ну, и так далее… Сейчас я не готов к разговору с вами. Но после… гм… чертовых куличек обязательно загляну в вашу избушку еще раз. Вероятнее всего, не один. Чтобы пересчитать наконец ваши хромосомы.

Сафаров тяжело вздохнул:

– Лучше бы вы оставили нас в покое.

– Что вы называете покоем? Ирина Павловна знает, что вы не ее Виктор, но скрывает это во имя вашего спокойствия. Вы знаете, что она мучается проклятой раздвоенностью, разрываясь между тем Виктором и вами, но скрываете это во имя ее спокойствия…

– Может быть, мне лучше умереть еще раз? – горько усмехнулся Виктор.

– Вот на это вы просто не имеете права. Иначе вы убьете Ирину Павловну… – Кратов вдруг привстал на локтях, сузил глаза и зловеще прошипел: – Даже если вы наблюдатель, хотя вы мне клялись, что это не так, – не вздумайте «вскрываться»! Я прощу вам ложную клятву, но такое…

– Что вы взъерепенились, Консул? – удивился Виктор. – Будут вам мои хромосомы, «будет вам и белка, будет и свисток».[37]

– Ну то-то же…

Стая больших черных птиц вырвалась из леса и тревожно заметалась над опушкой. «Чего это они всполошились?» – подумал Кратов и сел. Ему пришла в голову мысль, что он за целый день ни разу не дал о себе знать на «Тавискарон».

– Нелепость какая, – ворчал Виктор, копошась в жирно хрупающей траве. – Человек вернулся с того света, воскрес. Вроде бы все радоваться должны! А вместо этого приходится скрываться, словно ты преступник, украл что-то, мерзость какую-то совершил…

– Что это такое?! – взволнованно спросил Кратов.

Маленькое уродливое существо появилось на пороге избушки. Неловко переступая короткими ножками и помогая себе неуклюжими взмахами перепончатых крыльев, оно сделало несколько шажков. В холодной тишине опустившейся ночи раздался протяжный крик нетопыря.

13

Глубоко в самом сердце планеты родился и единым всплеском докатился до поверхности низкий непрерывный гул. Земля рывком ушла из-под ног Кратова, а затем резко ударила его по ступням всей своей твердью. Он упал на четвереньки, инстинктивно схватив подвернувшийся под руку браслет.

– Мама! – закричал Сафаров и бросился к накренившейся избушке.

– Угораздило же вас поселиться в центре сейсмической активности… – ворчал Кратов, вызывая корабль.

Ему никто не ответил, и это безмолвие показалось ему невыразимо жутким.

– Татор! – позвал он, снова и снова лихорадочно повторяя вызов. Голос его внезапно сорвался на крик. – Феликс! Отзовитесь