Олег Авраменко - Реальная угроза

Глаза Прайс немного прояснились, и в них мелькнуло что-то похожее на злость.

— Почему нельзя? Это моё личное дело, как я провожу своё свободное время.

Я строго произнёс:

— Может, раньше это было твоим личным делом. Но теперь уже нет. Час назад была объявлена тревога, тебя вызвали на мостик — а ты продолжала спать.

Кортни испуганно ойкнула, отбросила в сторону одеяло — благо на ней была ночнушка консервативного фасона, призванная скрывать наготу, а не подчёркивать её, — и попыталась встать. Однако ноги плохо держали её, она присела на койку и прислонилась к плечу Лины.

— Можешь не торопиться, — сказал я. — Тревога отменена. Всё улажено.

— Вам нужно было громче будить меня, — заявила Прайс, оправдываясь. — Я бы проснулась и пришла.

— Ага, вот такая. Полусонная за пультом погружения.

— Я бы выпила стимулятор.

— Снотворное со стимулятором, это круто, — прокомментировала Лина.

Я сокрушённо покачал головой и спросил с мягким упрёком:

— Что ты с собой делаешь?

Кортни снова легла на кровать и тихо заплакала.

— Что я с собой делаю? — заговорила она сквозь слёзы. — Я?… Нет, кэп, это ты со мной делаешь! Ты… ты должен был вышвырнуть меня из команды ещё после первой экспедиции. Но ты взял меня и на Вавилон. Ты забавлялся тем, как девушка, на два года старше тебя, увлеклась тобой, словно сопливая малолетка. Ты жестокий, бессердечный эгоист… И ещё спрашиваешь, что я с собой делаю. Я убегаю в сон от собственных мыслей — вот что я делаю! Когда я не сплю, я думаю о тебе. И о себе. И о том, что мы можем погибнуть. Я умру, так и не узнав твоей любви… И вообще ничьей любви… Но тебе на это наплевать. — Перестав плакать, Прайс перевернулась на другой бок лицом к стенке. — Прошу вас, уйдите оба. Через пять часов у меня вахта. Я должна выспаться.

Несколько секунд я молчал, собираясь с мыслями.

— Кортни, ты понимаешь, что как командир я обязан отстранить тебя от дежурств?

— Ну и отстраняй, — пробормотала она, уже засыпая. — Делай, что хочешь… Чтоб тебе пусто было!..

Мы с Линой беспомощно переглянулись.

6

Когда Элис сменилась с вахты, мы рассказали ей о случившемся. В своей оценке ситуации она была категорична:

— Это шантаж! Откровенный и бессовестный шантаж.

— Вполне возможно, — кивнул я. — Но это ничего не меняет. Умышленно или нет, Кортни провоцирует меня отстранить её от полёта.

— Чего ты не хочешь делать, — подхватила Элис. — Ведь это станет концом её службы. В другое время всё обошлось бы — но только не сейчас, не накануне войны. Сейчас это расценят как дезертирство. А ты всю жизнь будешь мучиться тем, что испортил девчонке карьеру. Я ведь знаю тебя, как облупленного. Вспомни свои угрызения совести по поводу негодяя Гарсии. А тут ситуация похуже.

— Да, — согласился я. — Хуже некуда. И я не знаю, что делать. Нужно заставить Кортни одуматься. Хотя бы до конца войны — а потом будет легче. Но как это сделать?

— Ты спрашиваешь, уже зная ответ. И ответ единственный.

— Мне он не по вкусу.

— Я понимаю. — Элис достала сигарету и закурила. — Нет, надо же — двадцатишестилетняя девственница! Если, конечно, вы правильно её поняли. И она не солгала вам.

— Не солгала, — ответила Лина. — Я бы почувствовала. Мы всё правильно поняли.

— С ума сойти! С её-то внешностью, с её характером… А особой склонности к девушкам я за ней не замечала.

Лина кивнула:

— Я тоже. Хотя мне она очень нравится.

— И мне, — согласилась Элис.

Я внимательно посмотрел на одну свою жену, потом на другую. И сообщил им, что в третьей жене не нуждаюсь.

— А кто тут говорил о женитьбе? — осведомилась Элис. — Просто роман. Обычный военно-полевой роман.

— Гм. На четверых?

— Да, на четверых. Потому что тебя целиком мы этой шантажистке не уступим. Слишком много захотела, обойдётся.

Я со стоном откинулся на спинку кресла.

— Боже, сейчас я застрелюсь!..

После этого разговора девочки отправились спать в каюту Элис, а я связался с первым пилотом Дэвис и распорядился, чтобы она сменила на посту Прайс. Дэвис была удивлена моим решением, но возражать не стала. Правда, за кадром я услышал недовольное ворчание Вебера, у которого были свои планы на ближайшие семь часов.

Как я и ожидал, уже через несколько минут ко мне заявилась злая и растерянная Кортни.

— Значит, ты отстраняешь меня? — с порога произнесла она, забыв добавить «сэр», «кэп» или «шкипер». — Тебе мало того, что ты уже сделал. Теперь ты решил отнять у меня единственное, что ещё осталось, — службу, полёты!

— Пожалуйста, не горячись, — сказал я, запирая за ней дверь. — Не делай скоропалительных выводов. — Я просто перевожу тебя в пару к Беккер.

— Зачем? Я с Томом неплохо сработалась.

— Но по флотскому времени это ночная смена. А у капитана, как ты знаешь, есть привилегия ночью отдыхать. За исключением нештатных ситуаций.

Кортни уставилась на меня. Я смотрел на неё. Она была очень привлекательная — стройная фигура, пышные рыжие волосы, большие изумрудные глаза, маленькие веснушки, которые совсем не портили её лицо, а наоборот, лишь придавали ему особое очарование. Такая девушка — мечта любого мужчины.

Вот только мне хватало и двух жён…

— И как это понимать? — наконец спросила она.

— У нас с Элис и Линой был трудный разговор. Ты нам нравишься, всем троим, и мы решили… ну, скажем так — временно принять тебя в нашу семью и посмотреть, что из этого получится. А дальше видно будет.

Кортни опустила глаза.

— Да, понимаю, — глухо проговорила она. — Это подачка. Вроде конфетки, которую суют ребёнку, чтобы он не плакал и вёл себя хорошо. Вы, все трое, такие великодушные!

— Но, Кор…

— Погоди, кэп, я ещё не закончила. Я знаю, что это подачка. Я знаю, что ты поступаешь так из жалости. Будь у меня хоть капля гордости, я бы с негодованием отвергла твоё предложение. — Она подошла ко мне вплотную и положила голову мне на плечо. — Но у меня больше нет гордости. Я потеряла её, когда встретила тебя. Теперь я согласна на всё, даже на подачку.

Я обнял Кортни и прижался щекой к её волосам.

— Ты такая красивая девушка. За тобой мужчины, небось, табунами бегают.

— Они меня никогда не интересовали. У меня была только одна страсть — космос, звёзды, полёт. Я грезила об этом с детства. Я всегда боготворила твоего отца за то, что он пришёл и открыл нам путь к звёздам. Благодаря ему я могу летать.

— Значит, поэтому ты… ну, я имею в виду…

— Не знаю, не буду лгать. Может, всё так и было. Может, с десяти лет я была безнадёжно влюблена в адмирала Шнайдера, а потом перенесла эту любовь на тебя — его сына. Но какая теперь разница? Теперь я люблю тебя — такого, какой ты есть.

«Вот оно, наследство, — подумал я обречённо. — Ещё одно папашино наследство… Отец, отец, ты всегда умел очаровывать людей. Очаровывать до безумия, до неистовства, до самозабвения. Весь твой жизненный путь отмечен разбитыми сердцами…»

— Кортни, — произнёс я. — Ты должна учитывать одну вещь. У нас с Элис и Линой не совсем обычные супружеские отношения.

— Я знаю. И не скажу, что они такие необычные. В ютландских семьях бывает по-разному — в том числе и так, как у вас. Лично я никогда не испытывала влечения к девушкам, но меня это не отталкивает. Я согласна спать и с Линой, и с Элис — они мне нравятся, особенно Лина. — Кортни умолкла, а на щеках у неё проступил румянец смущения. — Но я хочу… хочу попросить тебя об одном одолжении. Можно, чтобы эту ночь, самую первую, мы провели с тобой вдвоём? Только мы — ты и я.

— Можно, — ответил я. — Сегодня так и будет. Только мы с тобой — всю ночь.

Я наклонился и приник к её мягким губам. Целоваться она совсем не умела.

Глава девятая

Вторжение

1

Тяньгонский флот вышел в обычное пространство на расстоянии пятидесяти семи астрономических единиц от звезды и шестью мощными группировками двинулся внутрь системы.

Стратеги генерала Чанга, даром что поздно узнали об окружавшей Ютланд реликтовой аномалии, успели в пути откорректировать свои планы и организовали нападение с расчётом на минимальные потери. Они понимали, что наиболее опасный для них момент вторжения — это первые часы после всплытия. Поднимаясь на поверхность из вакуума, корабли непременно оказываются в состоянии покоя относительно локальной инерциальной системы отсчёта — грубо говоря, неподвижными по отношению к наиболее мощному источнику гравитации, которым в данном случае была звезда Аруна. А неподвижная мишень очень уязвима — особенно, если противник имеет превосходство в манёвренности и после мгновенного залпа может совершить экстренное погружение, избежав ответного огня.