Что ты сделал, дурак? - Иар Эльтеррус

тюрьмы СБ Академии неожиданно умерла молодая изнанница-дроу, взятая с поличным на продаже секретов господина ректора. Без всяких видимых причин. На это почему-то никто не обратил внимания, дежурный целитель оставил в деле запись: «Смерть наступила по естественным причинам», после чего оно было отправлено в архив, а тело девушки сожжено в ближайшем крематории. Пепел захоронили.

* * *

Как оказалось, следующий день был у студиозусов Классического факультета выходным — такое счастье выпадало им всего один раз в декаду. Вечером они с Эркатом и Тархитом хорошо посидели в «Мозговой кости», перепробовав кучу земных и местных блюд. Запивали винами и пивом, крепкие напитки Вирт решил не выставлять — мало ли как местные жители на них отреагируют. Хотя позже выяснил, что здесь известны и водка, и подобие коньяка, и множество незнакомых ему. Ядреной крепостью и непередаваемым «ароматом» отличались гномий нарпак и орочий хот.

Вирт ненавязчиво расспрашивал новых приятелей о порядках в Академии, Стархейме и вообще Темном Пространстве. Некоторые обычаи приводили его в сугубое изумление. Особенно в орочьих и темноэльфийских кланах. У первых, например, девственность у девушки считалась позором, но и самостоятельно лишаться ее она права не имела, обязана была прийти к старейшинам, и ее на площади имело не менее десяти мужчин. У вторых куда худшее ожидало молодых парней — у дроу, как и было описано в земной фэнтези, мужчины считались никем и ничем, покорно выполняя волю женщин. Нет, бунтарей хватало, но их безжалостно изгоняли из кланов. Впрочем, в Стархейме им неплохо жилось и в одиночку — работы хватало всем желающим, невзирая на то, что население огромного города перевалило за сорок миллионов. Цены столетиями держались на примерно одинаковом уровне — попытки повышения приводили к изгнанию торговца из Темного Пространства навсегда. Понятия «биржа» и игры на ценах отсутствовали, а любые попытки их ввести жестко пресекались, что очень раздражало богатых разумных, которых держали в определенных рамках, не позволяя обогащаться сверх принятой нормы.

Ректорат Академии, являющийся реальным правительством страны, действовал очень жестко, а порой и жестоко, что Вирт полностью одобрял. Всяких сволочей нужно держать в строгости, или они превратят мир вокруг в адскую клоаку. Вспомнить хотя бы жуткие 90-е годы в России. Сразу как настала «свобода» от совести, чести и всех положительных человеческих качеств, наверх полезла грязная пена. Подонки, которые в обычное время сидели тихо, стараясь не привлекать к себе внимания правоохранительных органов. Жуткие пляски на костях, которые они устроили на развалинах великой страны, забыть невозможно — это был откровенный кошмар. И так будет в любом месте, где им позволят творить все, что им хочется. А стоит только прижать подонков к ногтю, как жизнь нормализуется.

Путник надеялся, что ректор прислушается к его совету и начнет давить наиболее одиозных личностей, ведущих Темное Пространство к развалу и гражданской войне. Таких нельзя жалеть, поскольку сами они никого не пожалеют — для них важна только их власть и их благополучие. А на то, какую цену за это придется заплатить другим, им плевать с высокого потолка. Он намеревался помочь ректорату всем, чем сможет, даже если придется перерезать главарей заговора лично. Надо только выяснить, кто они и кто за ними стоит. А последнее очень важно, кукловода обязательно надо отыскать, подобные личности никогда не останавливаются, они играют чужими жизнями и судьбами, перекраивая их так, как самим угодно. Поэтому манипуляторов надо отыскивать и уничтожать любыми способами. Это как отстреливать бешеных собак — профилактическая мера.

Многое рассказанное Эркатом и Тархитом вызвало у Вирта буквально оторопь — слишком Аталан отличался от всего привычного ему. Настолько, что хотелось ежиться. В нем существовали места со своими обычаями и законами, хотя общие для Темного Пространства законы соблюдали и там. По очень простой причине — не желали незваного визита стражи Академии. В глубине пластин, толщина которых достигала четырех-пяти километров, располагались каверны, населенные самыми разными разумными — правда в глубине жили, в основном, самые бедные или самые нелюдимые. Такие, как особо консервативные гномьи и темноэльфийские кланы. Также там обосновались так называемые белые кархии — человекоподобные существа, способные иметь общих детей с представителями любой другой расы. Все они являлись очень красивыми молодыми женщинами, вот только отличались дикими обычаями и не менее дикой жестокостью. Для мужчины попасть в их руки означало медленную и мучительную смерть, причем беднягу так заморачивали, что он на все соглашался добровольно и смеялся, когда его медленно резали на куски, принося в жертву своему божеству. За кархиями давно охотилась стража, но поймать не могла уже которое десятилетие — хорошо скрывались.

Но что импонировало Вирту в Аталане, так это число ярких душ. На Земле хотя бы тусклыми искорками обладал один человек из нескольких сотен, здесь же один из десяти, а то и из пяти. Местные женщины вообще восхищали Путника — они почти поголовно были именно женщинами с ярко выраженной женской сутью, а не существами неизвестного пола. Они хотели очень многого в интимном смысле и добивались исполнения своих желаний любой ценой, порой даже насилием. В отличие от земных пустышек, холодных и ни на что не годных. В итоге, с точки зрения последних, в Темном Пространстве царил откровенный разврат. Вирту это страшно нравилось, ему всегда казались дикими исключительно парные отношения, он хотел совсем другого и совсем иначе. Мало того, в Стархейме существовали тысячи заведений, в которых шли постоянные, никогда не прекращающиеся оргии, к которым мог присоединиться любой желающий, а когда надоедало — уйти. И женщин в таких заведениях было большинство. Самых разных рас и народов. Никого это не смущало и не удивляло, их поведение воспринимали, как должное.

Количество борделей и публичных домов самой разной направленности и на любой вкус в Стархейме зашкаливало. Проститутки обоих полов хорошо зарабатывали и никто их не презирал. При этом однополые отношения не приветствовались. Точнее, их вообще не было, как ни странно. Возможно, где-то в глубоком подполье что-то такое и существовало, но большинство населения даже помыслить ни о чем подобном не могло. Зато всяческие извращения и способные на них разумные весьма ценились. Семейные отношения имелись самые разные, от парных браков до больших коммун с самым разным числом партнеров. Причем понятие супружеской верности и ревность считались пережитком. Здесь если муж, например, приходил домой и заставал жену с любовником, а чаще всего не с одним, он просто присоединялся к ним. Немногие ревнивцы получали общественное осуждение и, чаще всего, оставались в полном одиночестве, с ними