Мультик (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Дверь в управляющую комнату была открыта и словно приглашала меня войти. Я уселся в кресло оператора и активировал терминал. Он тут же попросил коды доступа, я воткнул мизинец в разъем и уже через пятнадцать секунд волшебник сумел их раздобыть.

Спутники находились в режиме ожидания. Первым делом я замкнул контроль на себя, отсекая два оставшихся на планете терминала, чтобы никто не мог мне помешать. Ребята на той стороне спохватились слишком поздно, и шансов я им не оставил, обрубив все концы и превратив их оборудование в две кучи весьма дорогостоящего пластика, какими они и будут пребывать до полной переустановки системы. Кто будет ее переустанавливать и в какие суммы им это обойдется, меня не волновало.

Потом достал из рюкзака мобильную станцию связи и проложил новый канал, избавляющий меня от привязки к этому конкретному месту посреди чертовых джунглей. Не торчать же мне в этом бункере все то время, что понадобится повстанцам и дзайбацу на переговоры. Мне и так придется застрять на этом куске грязи до окончания этих самых переговоров, но я хотя бы смогу провести время с комфортом.

Или, по крайней мере, с тем, что в таких дырах принимают за комфорт.

Убедившись, что новый канал работает, я отключил местный терминал от сети и внедрил в него боевой вирус. Экраны потухли почти сразу, секунд через пять исчезло тихое жужжание вентиляторов. Из ценного стратегического объекта бункер превратился в хорошо укрепленный подвал посреди никому не нужных джунглей.

Я крутанулся в кресле.

Несомненно, после моей операции «Ватанабэ» усилят защиту и контроль, и все это потребует еще больше денег, а значит, жизнь следующих работяг станет еще сложнее, но это уже будет не моя проблема. Мне платили за результат.

Мобильная станция связи работала без сбоев, и теперь она была единственным терминалом, обеспечивающим связь с орбитальными спутниками.

Я вывел их из режима ожидания и перевел в полную боевую готовность, попутно вычистив из системы все метки «Ватанабэ». Отныне любой корабль, оказавшийся в локальном пространстве планеты, будет расцениваться, как враждебный, и исключения из этого правила не существует.

И это будет происходить до тех пор, пока кто-нибудь не переключит их вручную.

Затем, пока еще волшебник был со мной, я проложил резервную линию связи, использовав свое собственное оборудование. Конечно, я не думал, что повстанцы попытаются разорвать контракт и пойдут против Консорциума, такие эскапады обычно очень дорого обходятся, и речь сейчас идет не только о деньгах, но лишняя точка контроля никогда не помешает.

Мои дела в бункере были закончены. Я подобрал брошенный на поверхность стола игольник и сунул его в кобуру. Открыл рюкзак, убрал в него мобильный терминал, достал капсулу с псевдоплотью и выдавил необходимое количество на мизинец, и примерно через минуту мой палец вернулся к своему привычному, не раздражающему случайный взгляд, состоянию.

Я натянул перчатку и покинул бункер, не забыв подобрать и штурмовую винтовку от «Си-Макса», которую оставил у входа. Снаружи уже ничего не горело, не громыхало и не взрывалось, и только ветер шелестел листьями растущих за зоной отчуждения деревьев. Небо было чистым и безоблачным, и десантного транспорта с приближающейся из города группой боевиков «Ватанабэ», спешившей на подмогу, в нем не наблюдалось.

Думаю, сейчас ребятам не до того.

Коммандос отвел меня подальше от базы и нашел подходящее место в каком-то неприметном овраге, который невозможно было бы засечь с воздуха. Легкая часть операции закончилась.

Сейчас должно начаться самое хреновое.

Я снял рюкзак и улегся на землю, пристроив его под головой. Вытащил из кармана пузырек с таблетками и принял целую горсть, запив ее водой. Впрочем, никаких иллюзий по поводу медикаментов я не питал.

Они ни черта не помогут.

Пристроив рядом с собой штурмовую винтовку и переведя куртку в режим максимальной маскировки, я попытался устроиться поудобнее, хотя знал, что и это не поможет.

Как я уже говорил, на выходе из режима многозадачности может помочь только специально оборудованная медицинская капсула, но подобной роскоши я был лишен. А все остальное — это попытки реанимировать недельной давности труп, вкалывая ему в сердце адреналин.

Этот момент в своей работе я не люблю больше всего. С одной стороны, ты никак не решаешься это сделать, находя любые предлоги, чтобы оттянуть неизбежное. И в то же время ты понимаешь, что каждая минута промедления обходится тебе крайне дорого.

Трехглазый Джо, старик, обучавший меня основам, утверждал, что режим многозадачности, по сути, является управляемой шизофренией, и пользоваться им надо только в случаях крайней необходимости, каковые, на самом деле, возникают не слишком часто. По крайней мере, если ты все правильно делаешь.

Когда он говорил это, речь шла об игре в команде, и применительно к той реальности его слова были справедливы. Пока я был частью хорошо отлаженного механизма, состоящего из таких же, как я, прибегать к режиму многозадачности мне не приходилось.

Мы делали это только на тренировках и под присмотром специалистов. Думаю, для них это было не менее важно, чем для нас. Мы пытались понять, на что мы в принципе вообще способны, они пытались установить границы наших возможностей.

Наверное, когда ты являешься частью команды, эта информация по большей части вызывает лишь академический интерес.

Но с тех пор, когда я послал тренера к черту и начал играть соло, режим многозадачности зачастую стал единственным способом выполнить тот или иной контракт. Ладно, я прибегал к нему не каждый раз, и надеялся, что смогу обойтись и сегодня, но не получилось. По факту, мне приходилось задействовать его в двух миссиях из трех, и по меркам моих «отцов» это был очень хреновый показатель.

Трехглазый Джо наверняка сказал бы, что я иду к Распаду быстрыми и уверенными шагами, но теперь это был только мой выбор.

Быть безвольной частью созданного не мной механизма, преследующего ненужные, а зачастую и непонятные мне цели, я больше не хотел.

Сам Трехглазый Джо в лучшие свои годы мог одновременно держать три профиля. Но к моменту нашего с ним знакомства его лучшие годы давно остались позади. Тогда он уже и один-то с трудом поднимал.

Физически он был далеко не развалиной, разумеется, да и было-то ему лет сто двадцать, не больше. Но по нашим меркам он был долгожителем, отчего я и запомнил его стариком.

Он стоял на грани Распада. Сейчас, наверное, он уже давно шагнул за эту грань.

Для таких, как мы, Распад неизбежен, и каждая лишняя минута в режиме многозадачности приближает его наступление. Какого-то конкретного срока нет, Распад — штука сугубо индивидуальная, у кого-то он и в тридцать лет случиться может, и несколько таких случаев были мне известны, а кто-то, как сам Трехглазый Джо, может и за сотню перешагнуть.

Но рисковать лишний раз все равно не стоит. Я сделал несколько глубоких вдохов, перемежая их медленными выдохами, закрыл глаза и выключил дополнительные профили один за другим.

Щелк.

Сначала ушел волшебник, и мир сразу стал примитивнее, проще, банальнее, словно раньше в нем было еще одно измерение, а теперь его убрали.

Щелк.

Поскольку я лежал на земле с закрытыми глазами, уход коммандоса был не так заметен. Изменилось только восприятие окружающего меня фонового шума, но я знал, что это ненадолго, потому что… Ну, потому что скоро мне придется воспринимать совсем другие вещи.

И со следующим ударом сердца пришла боль.

Глава 4

— Как себя показал мой новый фармацевтический коктейль, кэп? — поинтересовался Генри.

— Лучше, чем в прошлый раз. Острая фаза длилась всего тридцать семь минут, — которые показались мне вечностью, но обычно оно так и бывает. А после меня еще несколько часов штормило. Сущие пустяки по сравнению с тем, что было. И с тем, с чем мне приходилось мириться следующие две недели. — А как тебе новая рельсовая пушка?