Маршрут перестроен - Олег Яковлев

– Приватность! Традиции! Дипломатический скандал! Понимаешь?!

Чтобы до пришельца лучше дошло, Стас принялся отчаянно жестикулировать, размахивая руками. Это была ошибка. Маклер не настолько хорошо разбирался человеческих реакциях, а вот агрессию по отношению к себе чуял не хуже, чем служебная собака – преступников.

Воспользовавшись тем, что пришелец впал в замешательство, Стас решил заступить ему дорогу. Но не успел он сделать и пары шагов, как чужой, не опуская прибора, вскинул перед собой левую руку. На чёрном запястье что-то сверкнуло. Всё тело Стаса в то же мгновение пронзила резкая боль. Он вскрикнул, глотнул пересохшим ртом воздух, скрючился в судороге и рухнул с неестественно вывернутой головой на палубу.

Стас уже не видел, как распахнулась дверь туалетной кабинки и Дик, даже не успевший толком заправиться, с размаха влепил кулаком по гладкой, без единой морщинки, морде пришельца. Голова чужого затряслась словно желе, неестественно распахнутый рот треснул и стал расползаться в стороны, а проявившее неожиданную гибкость тело откинулось назад и сложилось вдвое. Инопланетный прибор выпал из рук и покатился по полу. Многочисленные трубочки и хрупкие перепонки прощально звякнули и разлетелись в разные стороны.

Разобравшись, наконец, с брюками, Дик бросился на выручку к Стасу и принялся его трясти, пытаясь привести в чувство. Но друг не подавал признаков жизни – руки безвольно раскинуты, кожа покрылась холодной испариной.

– Ах, ты, мерзкий, вонючий… – Дик яростно развернулся к постепенно приходящему в исходную форму пришельцу. Тот только-только успел разогнуться обратно и в данный момент нащупывал что-то у себя на запястье. Дребезжащий голос сорвался в полную помех какофонию:

– Категорически неприемлемо. Задействую восстановление из резервной копии…

В тот же миг Дик обнаружил себя сидящем в кабинке со спущенными штанами.

– Не понял, – зло процедил он, с негодованием натягивая штаны и вспомнил о неподвижно лежащем за стенкой друге. – Стас! Чтоб тебя…

Вновь выскочив из места уединения и так и не успев оправиться, он с удивлением увидел приятеля, твёрдо стоящего на ногах, и ничуть не помятого Маклера, что-то переключающего у себя на запястье.

– Дик, оденься уже, – с усмешкой посмотрел на него Стас.

– Что это было?! – пробормотал Дик. Брюки вернулись на своё место, но понимания так и не наступило – Я точно помню, как ему врезал! А ты – лежал на полу, мертвей мёртвого!

– Думаю, наш инопланетный друг применил что-то крайне любопытное из своего арсенала, – высказал предположение Стас, – А ещё думаю, что нам категорически не стоит его злить.

– Разумный вывод, – вполне себе миролюбиво прозвенел пришелец, продолжая что-то настраивать. У него на поясе висел знакомый прибор со всеми трубками и перепонками на положенных им местах. – Временная петля очень полезная вещь, хоть и недешёвая. Но разбитый трансмиттер скайров значительно дороже, особенно с учетом стоимости доставки, фактора времени и процента с упущенной прибыли.

– То есть, он провернул время назад, когда ты умер, – догадался Дик. – И мы вернулись в прошлое за минуту до того, как разлетелся вдребезги этот перепончатый агрегат… Наверное, здесь следовало бы сказать «спасибо» на галактическом языке, вот только, что-то у меня во рту пересохло…

– Боюсь, наши жизни ничего не стоили, – недобро усмехнулся Стас. – Ему нужен был только прибор. А мы… в общем, нам повезло, что ты его поломал.

– Разъяснение позиции, – и не подумал смущаться Маклер, пустившись в пояснения: – Ваши жизни не менее ценны, без них резонирующий эффект от трансмиттера в два раза слабее.

– Вот спасибо, вот утешил… – проворчал Дик. – Получается, меня не убили только из-за того, что моя задница с чем-то там резонирует…

– Уточнение. Не с чем-то, а с излучением скайров, – не оценил человеческой иронии Маклер, хватаясь тонкими пальцами за мембраны и трубочки на своём приборе. – Почему-то их спрятали здесь, в этом помещении для отправления физиологических потребностей ваших организмов.

– Традиция, – осклабился Дик. – Мы тоже возили контрабанду. Мог бы сразу спросить…

* * *

Их лишили возможности даже эффектно вышибать двери. Все отсеки и каюты оказались разблокированы, и открывались от лёгкого пинка.

Лайнер «Олария Тойе» недаром получил трансгалактический знак высокого качества, титул образцового корабля и семь почётных круизных звёзд. Люксовая меблировка, эргономичный и эклектичный стиль в интерьере от ультрамодных дизайнеров, идеальный порядок. Неиссякаемая гордость и фотонный дождь доходов корпорации «Спэйслайн дайнемикс». И беспомощная жертва пиратского десанта.

Круши до чего дотянешься, ломай то, что ломается. Судя по удовлетворённому рёву Понки и Донки, то и дело раздававшемуся в динамиках внутренней связи, обозначенные в чек-листах предметы находились в строго отведённых для них местах. А остальные вещи, которым не посчастливилось попасть в список нужных, со звоном и хрустом превращались громилами в груды бесполезного хлама.

Работу Викки выдавали только треск, скрежет, лязганье и глухие удары. Он не отличался разговорчивостью даже в сезоны затишья, проводимые на базе. А уж в периоды вылазок мог молчать сутками, ограничиваясь выразительным мычанием.

Тони и Жирафа потрошили каюты. Не дольше пяти с половиной минут на помещение. По универсальному сценарию. Детектором исследовали комнату, быстро и эффективно обнаруживая закрома хозяев: драгоценные камни, редкие металлы и прочие ценности. Потом следовал скан-тест сейфов, там, где хитрый прибор выдавал положительный сигнал, в ход шёл ионный резак на импульсах высокой мощности. Персональная разработка и гордость Солянки. Ну и напоследок, что-нибудь для души: ваза или запонка, проекционная панель или коммуникатор.

В них никто не стрелял. Им никто не мешал. Никто даже не возражал. Путешественники сладко спали, пристёгнутые к своим кроватям и одурманенные сонным транквилизатором. Сработай сейчас сирена, призывающая пассажиров к экстренной эвакуации, ни один бы не шелохнулся.

Тони Лапка был недоволен. Ни побахвалиться безнаказанностью, ни нос разбить какому-нибудь борзому корпорату, отказавшемуся падать перед ним на колени и просить за свою поганую шкуру. Ни пальнуть по лампам и вазам с разудалой лихостью и криком: «Не двигаться – это абордаж!»

Но совсем уже лишать себя удовольствия Лапка не собирался. Не для того он подался в кометы. Если бы хотел чистоплюйствовать, прозябал бы сейчас на обочине жизни в шахтёрской Йонелле и разглагольствовал бы о нравах и временах. Полуголодный и полуживой, зато законопослушный. В какой-то мере он был даже благодарен корпорации «Йонеллгрунт» и Федерации в целом, за то, где сейчас находится, но никому говорить «спасибо» не собирался. «Следую курсу» – любил повторять он фразу из книжки, прочитанной в далёкой добропорядочной жизни. И следовал, стреляя в тех, кто был с этим не согласен. Ни одной книги, кстати, с тех пор он больше не прочёл, поэтому фраза и врезалась в память. Пирату читать