Хроники отряда Кси. Противостояние. - Елена Долгова

– Хочешь убрать Чиркано с базы?

– Да. Он плохо виляет на свое ближайшее окружение.

– Мы в глубоком космосе, его некуда убирать, разве что в шлюз. Нельзя ликвидировать агента лишь за то, что он идиот. Недели на гауптвахте, полагаю, достаточно, это его образумит. Что-то еще?

– Ничего.

– Тогда я пойду, закончу напоследок кое-какие дела.

* * *

Секретная база отряда Кси, помещение гидропоники

Огонь пожара и лучи бластеров почти не тронули оранжерею, и все же она серьезно пострадала – в момент сбоя гравитации растения по большей части погибли, превратились в истекающую соком груду листьев и переломанных стеблей. Ангелина, стараясь не упасть, перешагивала через полузасохшие лужи и обломки емкостей для питательного раствора. Несмотря на ужасающий разгром, в отсеке пахло не гарью и кровью, а зеленью и чем-то вроде меда. Ли присела на перевернутый ящик и прислонилась к стене, подняла сломленную ветку, усыпанную еще живыми белыми цветами.

«Такие росли во дворе мамы и папы, там, в колонии... В переводе с местного наречия они назывались «счастливая звезда»…. Цветы не завяли, даже когда наш дом сожгли гирканцы».

В памяти крутились стихи очень древнего поэта, которые Ли еще в академии использовала на занятиях по шифрованию. Секретное предназначение со временем отпало, но загадочные строчки остались и временами будоражили воображение:

Не знаю, под какой звездой

Рожден: ни добрый я, ни злой,

Ни всех любимец, ни изгой,

Но все в зачатке;

Я феей одарен ночной

В глухом распадке.

[Стихи Гильома Аквитанского]

Пальцы с трудом сжимали тонкую ветку, и Ангелина положила ее, чтобы не уронить. Где-то в груди сжался тугой комок.

«Ничего, все не так страшно. Я еще держусь, даже могу пока ходить, воспоминания и мысли не исчезли».

В дальнем конце оранжереи захрустели осколки стекла и пластика. Ангелина попыталась распознать неясно очерченный силуэт и поразилась, насколько ослабело зрение.

– Кто здесь?

– Это я, – отозвался Ке-орн.

Сирмиец приблизился. Его сирмийский мундир, опаленный на пожаре, отправился в утилизатор. Ксанте сменил его на гражданскую одежду Альянса.

– Свободно гуляете по базе?

– Как видите.

– Что у вас в руке?

– Не понимаю.

– Покажите, что вы держите в руке.

– Ничего особенного, , это просто яблоко.

– Теперь я поняла, чем вы тут занимаетесь – потихоньку таскаете яблоки из руин.

Ангелина засмеялась, комок в груди разжался, непролитые слезы отступили и больше не мешали дышать.

– Почему вы смеетесь?

– Потому что это декоративные яблоки – твердые и кисло-горькие. Их никто тут не ест, кроме меня. Если Март вас этим накормил, то он шутник.

– Да? Но с моей точки зрения они вполне съедобные. Если вы любите такое, то возьмите.

Он протянул ей яблоко.

– Не надо, оставьте себе. Я почти не чувствую ни голода, ни вкуса еды.

– Плохо. Нужно что-то делать. Ваши друзья приняли решение насчет Сай-фина?

– Да, им очень скоро займутся.

Ксанте Ке-орн остановился, видимо, в задумчивости, потом присел на соседний ящик. Сквозь туман, который временами застилал зрение, Ангелина видела классический профиль сирмийца и поворот шеи. Правильными чертами лица он смахивал на земных супервиро но на этом сходство заканчивалось. Такие, как Эсперо, часто держались высокомерно, Ксанте, напротив, сейчас выглядел естественным.

– Вы хотели что-то сказать, Ксанте?

– Да. Точнее, точнее, хотел попросить кое о чем... Отпустите меня на Осшейн. Я сам поговорю с Сай-фином и вернусь.

– Что?!

Пелена с глаз спала, Ангелина рассмеялась, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

– Рискну показаться очень грубой, но, скажу прямо – нет.

– Почему?

– Потому что вы — военнопленный. Сбежав с базы, вы не вернетесь, я даже не стану обсуждать, почему.