Рай-1 - Дэвид Веллингтон

Но на ней перчатка, и заусенца не видно. Ей хотелось посмотреть на него. Убедиться, что на вид он такой же неприятный, как и на ощупь. В этом-то и заключалась суть мелких телесных неприятностей, не так ли? Чаще всего можно только представить, как они выглядят. И в воображении проблемные места всегда красные и распухшие.

Петрова, сидя практически в одиночестве в медицинском модуле, решила, что должна знать. Она должна увидеть заусенец. А это означало, что придется снять перчатку. Это было ее решение – не снимать скафандры, пока они находятся на борту «Персефоны». Она это признавала. Но Чжан вряд ли ее увидит. Он занят виртуальной реальностью и выглядит как труп. Как пустой скафандр.

По сути, она совершенно одна. Поэтому она откинула защелку, удерживающую перчатку на месте. Покрутила кольцо на запястье до щелчка, а затем осторожно сняла перчатку за пальцы. Рука была холодной и скользкой от пота. Она чувствовала себя голой и немного бесстыдной. Она рассмеялась.

Затем подняла руку к лицу – и натолкнулась на шлем. Она так долго носила шлем, что забыла о нем. Усмехнувшись собственной глупости, Петрова потянулась вверх и отщелкнула запоры на шлеме. Сняла его и аккуратно положила на одну из смотровых коек.

Секунду она просто вдыхала относительно свежий воздух медицинского модуля. Он был чистым, мягким и приятным. В воздухе присутствовали… запахи, о которых она не хотела думать. Они были очень слабыми, и их легко было игнорировать.

Все это лишь подготовка к тому, чтобы рассмотреть заусенец. Дело ведь не сложное? Она подняла руку к свету. На одном из лотков с оборудованием лежала лупа. Она поднесла ее к глазам и осмотрела заусенец. Внимательно осмотрела.

Палец не был ни красным, ни воспаленным. Просто маленький тонкий треугольник белой плоти, около трех миллиметров в длину. С той стороны, где он терся о ноготь, он был немного розовым. Это было…

Даже не задумываясь, она поднесла палец ко рту, хорошенько впилась в заусенец зубами и оторвала. Все вышло не совсем так, как она ожидала. Вместо того чтобы аккуратно отгрызть маленький кусочек плоти, она оторвала целую полоску кожи. Совсем немного, всего лишь крошечный клочок, но было чертовски больно, когда он оторвался, и палец ужасно заныл. Она грызла оторванный кусочек кожи. Жевала, и вдруг ее рот наполнился слюной. Она проглотила крошечный кусочек, ни на миг не задумываясь об этом.

Мизинец все еще болел. Не такая уж сильная боль. Не такая сильная, как от ножа, пули или ожога, ничего подобного. Но это была та маленькая разновидность боли, как порез бумагой или ушибленная лодыжка, которая быстро не проходит.

Петрова огляделась вокруг, изучила содержимое медицинского модуля. Может, стоит промокнуть рану спиртом или антисептиком, но, скорее всего, станет еще больнее. Где-то в запасах, заполнявших шкафчики, должен быть лосьон или обезболивающий крем. Должен быть. Она принялась за поиски, роясь в коробках и контейнерах (все время присматриваясь, нет ли чего съедобного, но это была лишь праздная мысль). Она бросала на пол всякий хлам, выбрасывала запечатанные бинты и рулоны скотча через плечо. Должно же быть хоть что-то.

И тут она нашла скальпель.

Упакованный. Запечатанный пленкой на бумажной подложке. У него была тонкая пластиковая ручка и крошечное лезвие, не более двух сантиметров в длину. Которое выглядело очень, очень острым. Даже не задумываясь о причинах, не желая вдаваться в подробности, она осторожно положила скальпель на смотровую койку рядом со шлемом. Может быть, он понадобится позже. Может быть, она захочет… но… но нет, она не собиралась думать о причинах. Она вернулась к поискам.

В модуле должна быть еда. Койки спроектированы так, чтобы лечить без участия человека: у Эвридики, надо полагать, более твердая руки, чем у любого хирурга-человека. Но в те времена, когда медицинский центр еще действовал, здесь мог дежурить врач-человек, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно. Наверняка этот врач держал в модуле какие-нибудь закуски, чтобы подкрепиться во время долгих смен. Так ведь?

Она дважды обыскала весь модуль сверху донизу и ничего не нашла.

Всего в нескольких десятках метров находился модуль питания. Место, где колонисты, проголодавшиеся после долгого криосна, могли быстро перекусить, прежде чем их доставят на новую планету. Она видела, что модуль разграблен, и точно знала, что еды там больше нет. Люди более голодные, чем она, разнесли его.

Но что, если они что-то упустили?

Она могла бы просто сбежать. Сгонять туда и быстро все осмотреть. Это означало оставить Чжана без присмотра, конечно, но только на мгновение.

– Ох! – воскликнула она и согнулась пополам, обхватив живот. Когда в последний раз она была так голодна? Чувствовала ли она себя так раньше? Все тело затрепетало, словно каждый орган, каждая клеточка внутри имела свой голос, и все они умоляли ее что-нибудь съесть. Как в гнезде, полном триллионов голодных, жадных птенцов, щебечущих, чтобы мама дала то, что им нужно.

Она ухватилась обеими руками за смотровую койку и сильно сжала ее, пытаясь перебороть волну голода. Можно же было хоть что-то предпринять. Вспомнились истории о голоде в далеких мирах-колониях, где людям приходилось неделями, а то и месяцами ждать, пока прибудут грузы с продовольствием. Она слышала о людях, которые сосали камни, ели лепешки из глины только для того, чтобы хоть что-то было в желудке.

Петрова слышала о местах, где люди прибегали к каннибализму. Конечно, слышала. Во внешних колониях Солнечной системы подобные истории были эквивалентом сказок у костра. О спутнике, на котором закончилась вода и колонистам пришлось пить мочу друг друга, а потом и кровь, чтобы выжить. О звездолете, на котором летело всего шесть человек, и о том, как им пришлось тянуть жребий, чтобы определить, кто из них доживет до места назначения.

От этих историй бросает в дрожь, и, возможно, радует, что это не касается тебя лично. Что тебе никогда не придется принимать такие решения. Невозможно, немыслимо, что ты когда-нибудь окажешься в таком положении.

Пока это все же не случится.

Сильнейшая головная боль прошла, но Петрова знала, что тупая боль останется, пока не наполнится желудок. Она подняла голову – и увидела шлем. А рядом лежал скальпель.

Надо хоть чем-то занять руки, это поможет отвлечься, подумала она. Она взяла скальпель и медленно, кропотливо отклеила бумажную подложку. Лезвие было безупречно чистым и сверкающим. Она попробовала взять его так, как берут нож, но