Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние

Самая оптимальная тактика была бы вернуться и поддержать ее, попытаться тянуть время, но знал, что это бесполезно. В реальном бою так и сделал бы, но сейчас, осоловевший от неудач, я плюнул и полез вперед, дуром, обойдя место, куда пристрелялись девочки резерва «сорок четвертых». Паула «ранена», она не жилец, одно попадание и всё. Я же хотел перед «смертью» захватить еще кого-нибудь.

И у меня это получилось. Совершив головокружительный трюк, прыгнул, перекатился в зону, откуда зашел с тыла двум «сорок четвертым», ведущим перестрелку с Паулой, и всадил в одну из них половину условной обоймы. Другую не зацепил — успела перекатиться за завал.

Итак, шансы увеличились, но никак не сравнялись. Их оставалось пятеро против двоих.

Уничтожив наших, весь взвод противников сосредоточился на нас с Паулой. Мы же были разобщены, не могли помочь друг другу. Пользуясь этим, они удерживали меня на расстоянии, не давая приблизиться к красноволосой, и атаковали ее вчетвером, с разных сторон. А после ее закономерного исчезновения с мини-карты, скопом взялись за меня.

Я побежал. Все равно куда, главное не сидеть на месте, не дать обложить. Но там, повторюсь, были девочки со стажем, и организовывать охоту умели. Но отчего-то не спешили приканчивать меня, раз за разом давая уйти из явной «коробочки».

Почему — выяснилось позже, когда я, ведя огонь из-за укрытия, вдруг почувствовал движение сбоку и попытался перевести ствол в искомую сторону, но был сбит с ног и повален на землю. Все время моих метаний она обходила меня по большой дуге, и сейчас оказалась в самое нужное время в нужном месте.

— Ах ты ж подонок! — закричала она по внешней связи. Над забралом девочки сверкала белыми буквами надпись: «Natalie». Удар, приклад ее винтовки опустился мне на шлем. Естественно, тот выдержал — не такой был у меня скафандр, чтобы не выдержать подобное. Но она замахнулась и опустила приклад еще и еще. После же через завал перепрыгнула ее подруга с надписью «Sandra» на шлеме, и подняла откинутое Натали оружие.

Как раз вовремя. Потому, что пользуясь перевесом в физической силе, я отпихнул Натали ногой, перекатился и вскочил.

Пауза.

Они встали по бокам от меня. Я пятился, но за спиной несокрушимо стояла стена, лишая любого маневра. Без оружия мне нечего им противопоставить, а сила специализированного скафандра, когда на тебя смотрят стволы аж двух винтовок, не играет никакой роли. Шах и мат.

— Троих! Этот гад троих пристрелил! — произнесла Сандра с нескрываемой злобой.

— Молодец, что можно сказать? — усмехнулась в ответ Натали. Затем они напали, обе, разом. Возможно, у меня были шансы справиться с ними, все-таки бой в доспехах не то же, что без оных, но когда я вывернулся и двинул Сандре по забралу, пытаясь вырвать второй рукой оружие, подтянулись еще девочки, и их стало трое. А затем четверо.

Они били меня со всей возможной силой, винтовками, прикладами, ногами. Было не столько больно, сколько обидно. Им ничего не стоило пристрелить меня и выиграть сражение, но им необходимо было покуражиться, унизить. Это и являлось целью их сегодняшней операции, после того, как я остался один с «раненой» Паулой. И самое скверное, пока инструкроры не подкрасят меня красным в ручном режиме, девочки в своем праве.

— Всем стоп! — лампочка, наконец, загорелась, а голос одной из тренеров на всякий случай продублировал приказ. — Бой закончен! Победили «преступники»!

— Мы тебя все равно уроем, — оскалилась Сандра, опуская и закидывая винтовку за плечо. Оскалилась, да, хотя лицо ее под забралом я видеть не мог. Но чувствовал. — Не здесь, нет. Но обязательно.

— Посмотрим! — пробормотал я, поднимаясь. Тело болело, и это слабо сказано. Несмотря на колоссальные по сравнению с легкими скафандрами корпуса компенсаторы, удар приклада со всей силы, словно дубиной, это не хухры-мухры. Хорошо еще, что шлем хороший, от сотрясения защитил, а то лежать бы мне в медблоке. Сволочи! Ненавижу!

Я не был зол, нет. Я пылал. И это тоже слабо сказано. Как и подозревал, Мишель сидела на наблюдательном пункте полигона и щебетала с обоими инструкторами о чем-то своем, далеком. «О косметике».

— Вы и это будете им позволять? — взял я быка за рога.

— Позволять что? — сделала картинные глаза одна из инструкторов. Я перевел взгляд на свою теперь уже официальную любовницу. Та сидела с наиехиднейшим видом.

— А что, что-то было не по правилам? — Она наивно захлопала ресницами.

Я развернулся и помчался прочь, домой, в каюту. Присутствовать при разборе полетов не хотелось совершенно.

— Ангелито! Стоять! Куда пошел?! — попыталась крикнуть вдогонку одна из тренеров, но меня бы не остановил и «Экспресс любви» на полном ходу на встречном курсе.

— Так что хвалили одного тебя, — доложилась Роза. Сестренки описывали произошедшее после моего ухода, попутно втирая мне в больные места мазь от ушибов. В двух местах им пришлось сделать инъекции, чтобы не образовалось гематом — дело не серьезное, но мое дальнейшее обучение замедлит.

— Если бы ты остался, тебе бы влетело, что бросил Паулу, — продолжила Мия. — Но тебя не было, потому тебя хвалили.

— Да, ты один завалил троих, — воскликнула Роза. — Троих, Хуан! Мы, все остальные, смогли лишь ранить двоих. Ранить, не убить даже! Но Мия правильно сказала, если бы ты присутствовал, тебя бы тоже разделали под орех. Так что хорошо, что ты психанул.

— А за это ничего не будет, что психанул? — усмехнулся я.

— Нет, Мишель тебя отмазала, — покачала головой сидящая на соседней кровати Кассандра. — Сказала, не обращать внимание, все нормально, Так что в основном ругали нас, что мы безмозглые курицы. И даже ты безмозглый, раз кинулся на авантюру без прикрытия. Ты повел себя как хороший солдат, а надо действовать, как хорошая группа. Хорошая группа всегда победит хорошего солдата, даже если будет состоять из плохих солдат. — Она вздохнула. — В общем, я плохо формулирую по-испански, но ты меня понял. Мы — команда, и должны действовать, как команда. Одиночные акции, вроде того, что сделал ты, при общем низком уровне ничего не стоят. Типа, вы сами убедились в этом, девочки, и передайте сие знание вашему психованному герою. Чтобы не расслаблялся.

Роза и Мия переглянулись с нею косыми взглядами, но та была непробиваема.

— А что? Пусть знает! Не маленький!

Она встала и пошла к выходу.

— Не обращай на нее внимание. — Роза сочувствующе сжала мне плечо.

Не обращать внимания? Это нелегко. Потому, что то, что происходит со мной и сорок четвертым взводом, какой-то острый язычок в корпусе охарактеризовал точным словом «противостояние». Все здесь понимают, что добром это не кончится, что останется только один из нас — или я, или они. Третьего не дано, слишком далеко все зашло. И в своем противостоянии я один-одинешенек, на всех фронтах. Мои девочки помогают в этом точно так же, как и на полигоне — никак. Я один, вновь один перед всем миром, и конца-края этому нет. Видно, такая у меня судьба.

Парой недель ранее

Лицо горело. Было стыдно, но я не мог ответить даже сам себе, почему. Что такого произошло? Мужчина переспал с женщиной — дело до безобразия банальное, и плевать, что ее старший ребенок не намного младше его самого. С точки зрения физиологии он мужчина, а перед физиологией все едины. Ну и что, что начальница? Подумаешь! Сколько людей спят с начальниками? Причем не только женщины с начальниками-мужчинами, но и мужчины с начальницами-женщинами. Миллионы! И то, что здесь полувоенная организация ничего не меняет. А что все узнали? Простите, о нас с Катариной узнали практически сразу, и пары месяцев не прошло, хотя и она контактами не злоупотребляла, и шифровались мы будь здоров. В таком маленьком коллективе это неизбежность: достаточно или ее, или моему поведению отклониться от нормы, а оно не может не отклониться, все всё поймут. Ну, будут пересуды, намеки, улыбки вслед… Но какая к демонам разница? Что намеки, что проверенная информация в лоб, итог один: я буду и дальше спать с Мишель, и все будут об этом знать. Так чего мне стесняться? Чего переживать?

Но взять себя в руки не мог. Меня трясло от кислых и ядовитых улыбок в свой адрес. Пытался отвлечься, отвернуться, но раз за разом оказывался в исходном состоянии. Потому, что отреагировать на такую новость, хоть взглядом, хоть жестом, хоть улыбкой, своим долгом считали ВСЕ.

Девчонки ничего не спрашивали, не задавали глупых вопросов, за что я был им отдельно благодарен, и, видя мое состояние, защищали, как могли. Они отгородили меня от всего света, и так и вели в столовую, окружив со всех сторон, никого близко не подпуская. Наверное, благодаря их действиям я не сорвался — это дало мне необходимый минимум времени, чтобы хоть как-то прийти в себя.