Последняя тайна Консорциума. Том 1 - Михаил Винников

именно, потянулся к пульту, чтобы включить повтор… и замер, услышав громкий смех Юми.

— Подловила я тебя? — наконец спросила она.

— Сама-то послушала? — проворчал он в ответ.

— Ну да. Я-то могу спокойно на неё смотреть. Женщины любуются красотой, а не строят планы. «Как бы я её, если бы она»…

Художница снова засмеялась.

— Пока что я просто в шоке, — ответил Виктор. — От того, что вообще существует такая женщина. Ну и такая язва как ты тоже не сразу в голове укладывается.

Юми фыркнула, но это был скорее смешок, чем недовольство.

— Иди давай обедать!

— И оставить тебя одного в рубке, наедине с?..

— Я не фанат твоего творчества, — парировал Виктор. — Вот, видишь, держу руки на пульте. Обе. Больше у меня нету.

— Кстати о руках… — вдруг задумалась Юми. Откинулась в кресле и задумчиво уставилась в потолок. — Ты мне сейчас такую идею подал…

— Эй, не смей увиливать. Ты так до обеда только к ужину доберешься.

— Да отстань ты со своими консервами! Я думаю про руки. Что если их будет больше…

— Ну добавь еще одного орка. Или даже парочку. Как обычно рисуют.

— Рисуют. Но не я, — отмахнулась Юми. — Не люблю такое.

«Прозвучало двусмысленно,» — подумал Виктор. Но цепляться к словам не стал. Он догадался, куда движутся мысли художницы, и ждал чем всё закончится.

— А вот если просто четыре руки, ну как у Вольфрама, — продолжала рассуждать художница. — То может получиться очень даже… Хотя бы совсем банально — она сверху, поза наездницы, тогда две руки на грудь, две на попу. И прямо попышнее нарисовать, чтоб аж пальцами проминало…

Юми активно жестикулировала, показывая, как оно будет смотреться. Виктору в жизни попадались разные женщины. Были скромняжки, которые сразу одеваются. Были и те, что любят поговорить. В том числе об «этом». В том числе сразу после. А то и во время. И со всеми он более-менее находил общий язык. Но Юми вызывала смущение пополам с легким офигеванием, просто сидя в соседнем кресле. И это у неё еще фантазия не на полную разыгралась…

— Кстати, я тут подумала… если две пары рук, то — художница даже немного засмущалась. — Чего еще у него два?

Виктор схватился за голову. Надо было что-то ответить. Но тут со стороны лифта раздался голос:

— Я об этом думал. Но решил, что было бы немного… неудобно.

Юми резко развернулась в кресле, увидела Вольфрама и густо покраснела.

— Ой…

— Можно я вас попрошу меня не рисовать? — продолжал Вольфрам.

— Ну я же не… Я просто искала типаж. Сделаю непохожим совершенно! — замахала руками художница.

— И всё равно мне будет ужасно неловко. У вас целый гарем невероятно привлекательных и очень талантливо нарисованных красавиц, но увы, познакомили меня с ними лишь кратко, и я не думаю, что можно просто так… Я человек скромный и несколько замкнутый…

Тут засмеялся уже Виктор. И мысленно поаплодировал четырёхрукому. Юми сидела красная от смущения. А Вольфрам вдруг шагнул вперед, подхватил художницу под мышки и вытащил из кресла.

— А еще, — сказал он. — После серьезной и травмирующей физической нагрузки нужно много спать и хорошо питаться. Так что настоятельно приглашаю вас на обед.

Он держал Юми в воздухе на одном уровне с собой, и девушка не доставала ногами до пола.

— И, разумеется, потом я отвечу на все ваши вопросы…

— А ты можешь пожать плечами? — торопливо спросила Юми. — В смысле, нижними плечами…

— После обеда, — ответил Вольфрам.

Кивнул Виктору и унёс Юми в сторону лифта.

Виктор глубоко вздохнул и запустил сообщение еще раз. Смог даже рассмотреть задний фон — секретарша стояла аккурат перед тем самым иллюминатором в кабинете Шульца. Но польза видео в целом вышла чисто эстетическая — звуковая дорожка оказалась банальностью: «всё скоро будет, как только — так сразу, благодарим за ожидание, но подождите еще». Скука.

«Может у них там случилось чего?» — подумал Виктор. В крупном бизнесе бывают крупные проблемы. Например, внезапная проверка. Настоящая, а не одинокий коп в отпуске. Мутных артефактов как бы не больше, чем легальных, и весь этот поток идёт через «Дитриха и Розенберга». И партнёров, будь они неладны. А еще Шульц мог подумать, что проверку навёл Виктор. Хотя обещал полную анонимность. И вот это уже будет настоящей проблемой…

Глава 18

Чтобы как-то переключить мозг с тяжких дум и сногсшибательной секретарши, Виктор стал разглядывать экран радара. Оказалось, что правый пульт заблокирован не полностью, и можно крутить масштаб и смотреть информацию об объектах. Виктор ткнул пальцем в ближайшую отметку корабля. Компьютер тотчас вывалил контекстное меню со множеством дополнительных действий. «Вызвать на связь», «запрос стыковки»… и некий «захват — оптика». Что бы это могло значить?

«А, ничего страшного не будет!» — подумал Виктор. И нажал. По идее, оно никого ни к чему не обязывает, ничего страшного не случится, да и вообще… скучно очень!

Результат превзошел все ожидания — включился телескоп. Тот самый, которым в своё время хвасталась Юми. Включился, развернулся, и стал искать тот самый корабль. Виктор перевел изображение на главный экран, вместо видео с секретаршей. Сначала было видно только звезды, но потом изображение стало быстро увеличиваться, и показался корабль. Качество было потрясающим, хотя до цели, судя по радару, двести с лишним километров. Виктор легко разглядел сильно вытянутый корпус, угловатые надстройки и длиннющую квадратную трубу на раме. Она шла вдоль всего борта и даже торчала вперед дальше носа.

«Наверное, негабарит везут на внешней подвеске», — подумал Виктор. Услышал, как подъехал лифт, обернулся и увидел Вольфрама.

— Накормил?

— Надеюсь, — вздохнул четырёхрукий. — Иди тоже обедать. А то она на меня странно смотрит, начинаю опасаться…

Тут он увидел корабль на главном экране, и резко спросил:

— Это где?

Виктор вместо ответа указал на свой пульт — сам смотри, мол. Вольфрам заглянул ему через плечо, скользнул глазами по настройкам… и резко, с умопомрачительной скоростью отпрыгнул в сторону. Освещение вдруг стало красным, а из динамиков донёсся жуткий вой

— Какого хрена? — спросил Виктор.

— Это ты мне скажи, — бросил в ответ Вольфрам.

Он уже сидел в кресле за левым пультом, полностью пристёгнутый. И когда успел?

— Да