У меня ДВА солнца?! - Александр Петрович Богатырёв

только свободно гуляющие птички. И здания, если приглядеться... тоже.

Да, можно списать всё на особенности архитектуры, но всё равно за что-то глаз цеплялся, что казалось откровенно странным.

Пока шли через двор Сеня таки сообразил. В чём-то и вспомнил. Вся архитектура двора и построек была заточена на оборону. Причём не от неких военных людишек. А от... зверей!

Окна узкие, на высоте не менее двух метров. Причём даже издали было видно, что в рамах не просто стекло. А нечто прозрачное, крепкое и изрядной толщины. То есть даже медведю, чтобы пробить его... Та не! Для мишки усилия будут заведомо напрасные.

«Так, - подумал Сеня, - а что это я, то есть Син, так плохо знаком с особенностями местного жития-бытия?!»

И попытался припомнить.

Немедленно в голове всплыло: да он ранее в городе жил!

Картинка города, что сохранилась в памяти Сина, не внушала никакого почтения. Хоть и жили родители, судя по тому, что припоминалось, далеко не в бедном районе, всё равно городок был стрёмный.

Это только в богатом квартале что-то мыли и чистили, и даже улицы были замощены камнем. В остальных же частях города было по-разному. Хорошо что ещё канализация присутствовала и нечистоты сплавлялись по ней, под землёй, а не прямо свободным стоком по боковым канавам. Да даже так, город был грязный. И из хорошего там было то, что хищники «с природы» там по улицам не хаживали. В виду наличия приличной крепостной стены. Да, бывали и другие «хищники», - прямоходящие, - но то уже, как говорится, «из другой оперы».

Однако же... Здесь, в нынешнем месте жительства Сина было... по-всякому.

Сеня посмотрел уже другими глазами на высокий забор и копья, торчащие на самом верху.

Но размышления прервало лёгкое изменение погоды. И... добавило пищи для размышлений.

Тяжёлые, низкие облака, тёмно-багрового цвета, решили на минуту разойтись и показать фиолетовое небо, всё исчерченное высоколетящими цирусами. А вот сквозь эти цирусы... Светило.... НЕЧТО!

Сеня смотрел в небо и офигевал. Даже не с того, что видит. А с того, как у него проявляются воспоминания. Ведь раньше, Син, в небо почти не смотрел. Просто знал, что там есть. И то, что сейчас «Красный День» - для него было привычным. Причём настолько, что «совершенно не стоит обращать на это внимание».

А на самом-то деле...

Сквозь цирусы светил красно-коричневый полосатый шар. Причём тепло, что он источал, очень хорошо чувствовалось кожей.

Это как сидишь возле костра, и ощущаешь лицом, ладонями, телом, идущий от него жар.

«Красное солнце»?!! - изумился Сеня. - Здесь... В этом мире, солнце КРАСНОЕ?!!!».

Но тут же услуживая память Сина, выбросила ещё одну истину из разряда «всякая чепуха не стоящая внимания»: Красный день сменяется Белым. И там светит... ДРУГАЯ ЗВЕЗДА! БЕЛАЯ!

Маленькая, злая, люто яркая. И изрядно горячая.

От такой «новости» Сеня чуть не плюхнулся на задницу. Прямо на разноцветные плиты двора.

- Так это что тут?! Тут у нас ТАТУИН?!! - воскликнул Сеня, таращась на полосатое светило. Ему на ум пришло только одно название и аналог из того, что он хотя бы в кино видел — планета Татуин из «Звёздных войн». Под двумя солнцами.

- Какой-такой ещё Тактуин? - скороговоркой и неправильно выговорил дед название планеты.

- Ну... эта... дед... У нас же ДВА СОЛНЦА?

- Естественно! Два. Всегда было два. А у тебя Сения, что, в твоём мире, три солнца?

- Нет. - Еле выговорил Сеня пялясь в небеса. - У нас одно солнце. Жёлтое. Тёплое. И не полосатое как это...

Чем-то красное солнце этого мира напоминало наш Юпитер. Такой же полосатый и с вихрями поперёк толстых и тонких полосок. Только Юпитер был жёлтый. А это чудо-юдо сплошь из массы красно-коричневых полосок, по краям плавно сходящих сначала на алый и кое-где, как понял Сеня, из глубины, между полосками проглядывали яркие нитки золотисто-жёлтого. Или даже бело-жёлтого.

- Белое солнце тоже не полосатое. Как ваше жёлтое. - Заметил дед, и приподнял бровь ожидая очередных откровений от только что перемещённого из иного мира.

- Твою ж... ... — выговорил Сеня первую «преамбулу» что на язык пришлась и длинно-длинно завернул чисто наше, русское, матерное. А чоа? Только русские могут глядя в небеса, материться от переполняющих их чувств.

Дед, разве что за пазуху не полез за блокнотом - записывать. Он чувствовал, что сказано нечто весьма заковыристое и интересное, о значении которого потом «Сению» стоит расспросить.

Сеня, таки справившись с шоком, перевёл взгляд на деда и выдал.

- Сбылася мечта идиота: Хотел увидеть иные миры и иные звёзды. Своими глазами.... Бля!.... Слушайте! А звездолётов тут случаем, нету?

- Не-а! - отрицательно мотнул дед головой. Но Сеня тут же поймал его на обмолвке. По тому, как тот даже не поморщился услышав термин «звездолёт», он явно знал значение этого слова.

- Диду! Колись: так точно с Японии никого не было? Или там из Соединённых Государств Америки?

- Не было. Другие были. С других миров. С других стран тех миров. Больше всякие воины — кто хуже, кто лучше. Но один воином не был. И именно он много чего нам принёс. Больше чем все предыдущие вместе взятые. За что его помнят у нас и почитают. В нашем народе. Жаль, что неосторожный был. Погиб рано. Асен звали его. Там, в ином мире. И-и....

- Болгарин что-ли? - буркнул Сеня, припоминая к какой нации мог принадлежать попаданец с таким именем. - А чем он так прославился? Что-то ценное принёс?

- Да. Он принёс нам Школу.

- Школу?! - изумился Сеня.

- А что ты удивляешься? Ты, как Син, ходишь в школу, основанную по образцу, принесённую Асеном. И учишь много того, что он принёс. У других народов такого нет. И наши школы - самые лучшие.

- Чё, у других вообще школ нет?

- Почему же? Есть! Только учат там по большей части всякой чепухе.

Сеня припух. От изобилия сногсшибательной информации у него даже мысли в голове кончились. Все и разом. И теперь Сеня стоял перед дедом, в двух шагах от порога дома и тупо хлопал глазами.

Дед меж тем оторвался от созерцания ошарашенного Сени и тоже посмотрел на Красное Солнце. Что-то ему оно напомнило так как в задумчивости принялся дёргать себя за бороду. Его лицо озарила какая-то ехидно-заговорщическая улыбка.

- Так говоришь есть в