Сергей Снегов - Вторжение в Персей

— Нет, нет, нет! — стояла на своем Мэри. — Я не хочу разлучаться ни с Астром, ни с тобой. И что с ним может случиться? Детские болезни давно отменены, разве ты этого не знаешь?

— Ты хочешь, чтобы я внес Астра в списки экипажа?

— Не иронизируй. Я именно этого хочу.

Я прошел к Астру. Малыш дрыгал ногами и пускал пузыри. Он поглядывал осмысленными глазами и невнятно проговорил: «Бы!» Он вовсе не спал, отрешенный от окружающего, как любят проделывать другие человечки его возраста, он отнюдь не был еще некой «вещью в себе», он уже жил, уже энергично барахтался в этом новом для него мире.

И когда я схватил его под мышки и поставил ножками на перину, он не сжал безвольно коленки, не повис беспомощно в воздухе, а энергично ударил подошвами в одеяльце. Я знаю, что это звучит фантастически, но я веду строжайше реалистический рассказ, и тем более во всем, что касается Астра, не позволю себе преувеличений. Астр отталкивался от постели, уминал ее ножками, бил меня пятками в грудь, порывался идти. Он беззвучно хохотал, ловил пухлыми ручками воздух, — нет, повторяю, он не покоился в этом мире, сонно набираясь сил, а действовал в нем, упругий, звонкий, всем своим существом радующийся тому, что существует.

— Астр, собирайся в поход! — сказал я, ликуя. — Надевай доспехи и собирайся в поход, маленький человек Астр!

Он проговорил гораздо отчетливее и громче прежнего: «Бы!»

…У меня сжимается сердце, когда я вспоминаю тот день и что произошло потом. Даже случайные обстоятельства складывались так, что все они, как лучи, отраженные от вогнутого зеркала, собирались в одном зловещем фокусе, и в фокусе том была — неизбежность.

7

Мы шли двумя эскадрами, по сто звездолетов в каждой, любой из кораблей был раз в пятьдесят мощней, чем прежний сверхмогущественный «Пожиратель пространства».

Я поднял свою адмиральскую антенну на «Волопасе» — флагманском крейсере Осимы. На «Волопасе» поселились также Вера и Лусин. На «Скорпионе», командирском корабле Леонида, разместился Аллан со своим штабом. Известия, полученные с Земли перед выступлением, не обнадеживали.

Сверхсветовые локаторы Альберта не обнаруживали перемен в звездных теснинах Персея. Земля, превращенная в величайшее Ухо и Глаз Вселенной, напрасно всматривалась и вслушивалась в два звездных кулака, столкнувшихся в гигантском космическом ударе, — из Персея не доносилось новых звуков, в нем не вспыхивало новых картин.

Лишь одно загадочное явление произошло незадолго до старта, но в тот момент мы не придали ему значения, а если бы и поняли, что оно таит в себе, вряд ли это могло бы сказаться на наших дальнейших действиях.

Альберт сообщил, что внезапно пропала одна из звезд скопления Хи, светило с единственной планетой, по-видимому, населенной разрушителями, — «зловредное» светило, по нашей терминологии.

— Взяло и пропало, было и не стало, — докладывал мне Альберт по СВП. — А звездочка неплохая — гигант класса К, абсолютная светимость около минус пяти — в десять тысяч раз поярче Солнца! На фотографиях видна отчетливо, за шестьсот лет фотографирования ни на йоту не изменила блеска, такая трогательная постоянность. И внезапно — нету! И что всего забавней — исчезла из этого мира за считанные секунды, без потускнений и угасаний. Провалилась, как в люк, из бытия в небытие, иного слова не подберу.

— Может, аннигиляция? — спросил я. Меня встревожило сообщение Альберта. Если разрушители овладели искусством превращения вещества в пространство, то главное наше военное преимущество перед ними утрачивалось. — Вы не проверили, не расширяется ли скопление?

Альберт успокоил меня:

— Вы плохо относитесь ко мне, Эли, если думаете, что я немедленно не исследовал именно это — не появились ли каверны новых пустот? Никакого дополнительного пространства в Персее! Говорю вам, звезда просто пропала — и все.

— Наблюдения велись при помощи СВП?

— За каких невежд вы нас принимаете, Эли? В оптике эта звездочка — мы ее назвали Оранжевой — будет мирно светить еще, по крайней мере, пять тысяч лет. Она исчезла в сверхсветовой области.

Станции волн пространства и на звездолетах и на Оре были слишком слабы, чтобы зафиксировать пропажу и появление Оранжевой, зато мы хорошо рассмотрели ее в оптике. Звезда была эффектна — ярко-оранжевая, неистово пылающая, она затмевала своих соседей мятежным сверканием. Я и раньше замечал, что разрушители облюбовывают для своих селений именно такие звезды-гиганты поздних спектральных классов.

— Родная сестра Угрожающей, — сказал я Осиме об Оранжевой.

Мы рассматривали ее со сложным чувством восхищения и недоброжелательности: сражения в районе Угрожающей еще были свежи в памяти.

Через три дня после первого сообщения Альберт передал, что Оранжевая появилась на прежнем месте и светит так же мощно и мирно.

История с пропажей Оранжевой занимала нас недолго и особенно не встревожила никого. Ромеро предположил, что причина в неполадках на СВП. Он так и написал в отчете, что локация на пространственных волнах — дело неиспытанное и, очевидно, не звезда занялась цирковым иллюзионом, а возникли неожиданные помехи в сверхсветовом приеме. Мы были поверхностны в суждениях, сейчас это надо признать. Никто не знает своего будущего. Не знал его и я. Нельзя требовать от человека больше того, что свойственно человеку.

Я не буду описывать движения к звездным скоплениям Персея, об этом лучше моего рассказал Ромеро. Упомяну лишь, что каждый из кораблей был быстроходней «Пожирателя пространства», но флот в целом двигался медленнее, чем тот галактический разведчик. Мы не могли рассчитывать, что такая армада подберется незамеченной к крепостям разрушителей, — нужно было принять меры, чтобы вражеская атака не застигла нас врасплох в пути. И хоть разрушители и не осмелились напасть в рейсе, а придумали похитроумней средства защиты, я и поныне не жалею, что не дал воли нетерпению иных капитанов, настаивавших на стремительности полета. Мы неслись в две кильватерные струи, осмотрительно и надежно страхуя себя спереди, с боков и сзади.

Астру пошел шестой год, когда перед нами, на все звездное небо, раскинулись гигантские скопления светил Персея.

8

Нас ожидали.

Еще издалека мы стали расшифровывать сообщения, посылаемые нам друзьями, и о нас — врагами. И снова, как во время разведки на «Пожирателе пространства», в космосе забушевала буря помех. Посторонние шумы забивали информацию галактов, а внутренние депеши разрушителей были так невнятны, что расшифровка их не дала ничего ценного.

Мы подошли к поясу космической пустоты, разделявшему оба скопления: ближнее Аш и дальнее Хи. Расстояние между скоплениями было около сотни парсеков — пустяк по масштабам Галактики, но вовсе не пустяк для наших кораблей. Некоторые капитаны настаивали на обследовании ближнего — Аш, но я повернул в Хи, где мы уже побывали однажды: там нас поджидали хорошо подготовленные к встрече враги, но также и несомненные друзья. Неведомые друзья уже пытались нам в прошлый прилет помочь, были основания надеяться на их новую помощь — и гораздо более эффективную.

Вскоре справа и слева остались окраинные пустые звезды, и мы очутились в области, где светила густо теснились одно к другому.

Каждая эскадра двигалась самостоятельно — строем тарана, в восемь слоев с острием. В эскадре Осимы острие тарана составлял «Волопас», за ним шел «Гончий Пес», а вокруг «Гончего Пса», по кольцу, располагались двенадцать других звездолетов. Дальше этот слой из тринадцати звездолетов, один в центре и двенадцать по окружности, повторялся семь раз с одним изменением — диаметр окружности от слоя к слою увеличивался.

Колоссальный конус из ста двух кораблей штурмовал тенета неевклидовости, чуть не запутавшие когда-то «Пожирателя пространства». По расчету МУМ, этой мощи было достаточно, чтобы преодолеть любые возмущения метрики.

А на отдалении в несколько световых недель точно такой же отряд звездолетов под командованием Аллана и Леонида прокладывал собственный туннель в неевклидовости.

Первые депеши Аллана говорили, что все идет хорошо. Мы не сомневались в успехе.

Я хорошо помню день, когда эта уверенность в легкой победе была разметена. В тот день мы сидели вчетвером в командирском зале — Осима, Вера, Ромеро и я. Свет звезд был так ярок, что я различал лица друзей. Эскадра, пожирая пространство, неслась на желто-красное светило с одной планетой. Это была Оранжевая — звезда, внезапно исчезнувшая из Персея перед нашим выступлением с Оры и так же внезапно потом появившаяся. Альберт назвал ее мирной. Мне она мирной и с Оры не показалась: ее исступленное сияние тревожило, а не успокаивало.

Это, конечно, были эмоции, а не расчеты, тем более — не факты, но о фактах рассказал Ромеро, я же описываю свои ощущения, и тут ничего не поделаешь — Оранжевая меня беспокоила…