В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

подобного заявления, он готов был поставить к стенке начальника госпиталя. Но тот смог убедить его в серьёзности происходящего. Показал копии отправленных рапортов, списки поступивших и умерших за последнее время. В общем, высокое начальство увидело наконец то, о чём ему твердили работающие на местах. Неизвестный вирус косил бойцов, поступающих с передовой, и они же становились его носителями. Если ситуация выйдет из под контроля, может случиться настоящая эпидемия. Нужно было принимать меры.

  Началось расследование. Вирус имел природное происхождение. Естественно, все подумали о биологическом оружии или что-то в этом роде, но доказательств этому не нашлось. Заражённые обнаруживались только в определённом месте, на других участках фронта или в тылу подобных случаев не нашли. Пока военные ограничились выводом войск с потенциально опасной территории, где появились очаги и приняли меры по нераспространению заболевания. Короче говоря, установили санитарную зону и строгий карантин в районе Лачана. Кое-кто опасался, что противник воспользуется моментом, боялся оголения линии соприкосновения, но как оказалось, они не предприняли попыток прорыва или массированного удара на том направлении, активность войск Союза снизилась и практически сошла не нет.

  Тогда же и стало ясно, что Союз столкнулся точно с такой же бедой. Теперь уже военные обратились за помощью к Комитету. Они понимали, что война войной, но когда солдаты погибают не от снарядов и пуль, дело плохо. Они хотели конкретики. Что это? Откуда взялось? И что происходит у противника? Им понадобились контакты и консультации. Обмен информацией… Упрямцы! Сколько всего можно было бы сделать, сколько жизней спасти, если бы они шли на уступки.

– Болезнь была на столько опасной?

– Медики говорили о резком ослаблении иммунитета среди заражённых. Представьте себе условия на передовой. Грязь, антисанитария, питьевая вода, пища. Всё это не способствовало здоровой атмосфере. Организм человека устаёт, становится более беззащитным. То же самое и с гражданскими – стресс, недоедание, отсутствие нормальной медицинской помощи, загрязнённая атмосфера, плохо очищенная вода. Много чего. Да, болезнь могла выйти из-под контроля. Не настолько опасная сама по себе, но опасная в той обстановке.

– А что Союз?

– Они ответили согласием на консультации. У них происходило то же самое. Они также теряли людей. Решено было создать совместную комиссию. Первая встреча была назначена на ближайшие дни, и я получил возможность присутствовать на ней. Комитет имел список участников со стороны Союза. Там было имя моего брата. Это был мой шанс.

– Как он отреагировал на ваше появление?

– Мы же никогда не встречались. Не знали друг друга в лицо. Когда шло представление присутствующих, он только слегка кивнул, услышав моё имя. Дальше мы занимались работой. Лишь после, закончив дела я смог поговорить с ним наедине. Он был сдержан. Конечно, удивлён, но старался не показывать этого. Всё же мы чужие друг другу люди.

– О чём вы говорили?

– Я коротко рассказал о себе. О своей работе, о маме. Спросил про его семью. Он ответил, что у него никого нет. Занимаясь карьерой, он так и не нашёл на это времени. Странный разговор. Я чувствовал себя неуютно. Всё откладывал задать вопрос про отца. А он, спокойно отвечая мне, не поднимал эту тему. Мне показалось, специально её избегает. Сами понимаете, столько лет мы совсем не интересовались друг другом, не контактировали, а тут стоим и разговариваем… я всё же спросил про отца. Ответ меня удивил. Они не общались. Уже давно. Как он выразился «по политическим мотивам». Где наш отец Чжимин не знал…

 Я стоял перед ним и не находил нужных слов, хотя привык полагаться на свои навыки общения. В голове крутилась мысль «как ты мог?». Мне казалось, он бросил его. Оставил именно тогда, когда был нужен. Хотя я сам не лучше. Вокруг шла война, его… наш отец мог нуждаться в помощи, мог быть мёртв, в конце концов. А он ничего не сделал. Не искал его, не помогал.

Там я понял, насколько человечество очерствело. Как разногласия в «политических» вопросах сделало чужими близких людей. Какие мы разные. Война должна была произойти. Это было неизбежно. Альери был прав.

 «Ты за этим сюда прилетел?» – спросил он.

«Я ищу лучевое оружие» – машинально ответил я.

«Уверен скоро ты его найдёшь» – бросил он и ушёл.

Я рассказал Маркусу об этом разговоре. Мне нужно было с кем-то поделиться. Выплеснуть досаду и разочарование. Я потерял контроль… Даже не придал значения его просьбе повторить последние слова Чжимина…

Маркус выслушал меня. Немного помолчал. А затем неожиданно сказал:

– Он знает где оно.

Александр Борроу

– Самым верным решением могло показаться бегство. Плюнуть на всё, взять семью и сбежать. Возможно сдаться властям Метрополии. Стать перебежчиком. Предателем. Уверен,  статус позволил бы нам, я имею в виду мою семью, обосноваться где-нибудь в центральных мирах, подальше от Эссена и войны. Конечно, в обмен на сотрудничество. Безопасность вдали от родины, новая жизнь с оглядкой на происхождение и память. Простой путь, правильный. Я мог так сделать, и супруга поддержала бы меня, но…

Вы хорошо знаете историю, мистер Фишер? Если да, вы должны вспомнить двадцатый век – Вторая мировая война, чудовищное событие по меркам того времени. Память о ней жива до сих пор. Как жива память о её героях и злодеях. Одних приводят в пример, других… тоже не забыли, но их имена стали синонимом страшных преступлений и бесчеловечности, безумия и жестокости. Они вошли в историю, они её неотъемлемая часть. Как и малочисленная группа людей, живших в то время, участников тех событий – не столь известных, но заслуживающих уважения и понимания их поступков. Я говорю о тех, кто принял сложное решение, кто понимал, куда ведёт выбранный путь их соотечественников. Кто ценой своей жизни попытался остановить тирана и стать для многих предателем. Об истинных патриотах. Они также могли покинуть родину, бросить её на произвол судьбы, отдать в руки безумцам… Сказать, «я ничего не мог сделать», «я был бессилен». Но они выбрали другой путь, скользкий, ненадёжный, опасный, и что самое обидное – так похожий на измену.

– Вы имеете в виду Германию и её правителя?

– И заговоры против него. Попытки настоящих патриотов остановить войну, чтобы спасти то, что осталось от их страны.

– Вы сравниваете себя с ними?

– Я их понимаю. И знаю, с чем им пришлось бы жить. Я пытаюсь объяснить насколько это тяжёлый выбор. Пойти против толпы, зная, что тебя многие не поймут и заклеймят. Возненавидят. Но он единственный верный. Я не жалею. Поэтому тогда я не помышлял о бегстве. Я хотел спасти, что ещё