Земля: Начало - Михаил Ран

из них вдруг повернулся и понюхал воздух. Кажется, что-то учуял. Надеюсь не наблюдателя на седьмом этаже. Иначе с такой нюхалкой, мне ничего не светит. — Ну?

— Осталось пять процентов до запуска монитора, — бодро продолжила она. — И для этого потребуется примерно от десяти до двадцати камней. В зависимости от их наполнения.

— Понял.

— Но есть один нюанс, — неуверенно замялась она.

— Конечно есть. Мы знакомы с тобой сутки, а без нюансов у нас не было ни одного диалога.

— С каждым новым процентом после тридцати… камней понадобится всё больше. Прям намного больше. Это число будет расти вплоть до пятидесяти процентов. А на семидесяти пяти — ох, мама… — не закончила она.

— Но ты не расстраивайся, это учитывая только текущие источники энергии. — попыталась подбодрить меня Вейла.

— Я понял, история долгосрочная. — почесав затылок, склонил голову вниз и протяжно выдохнул. — Пойдем посмотрим что на этажах выше. Но сначала закончим с проверкой нашего.

Подойдя к двери, я отодвинул шкаф с обувью, которым вчера так предусмотрительно забаррикадировал вход. Внутри — обувной склад памяти семьи. Кроссовки. Женские. Туфли. Женские. Снова кроссовки. Мужские туфли. Узкие, официальные. И — на два размера меньше.

— Ага, понятно. Сапожник без сапог, боец без ботинок…

Разочарованно покопавшись в обувной археологии, я скинул всё обратно в шкаф. Потом — к стеллажу с верхней одеждой. На улице прохладно. А футболка — это, конечно, хорошо, но не то, что поможет при встрече с пульсирующим чудищем.

Открыв створку, наткнулся на светло-синюю куртку. Потёртая, но ещё вполне целая. Накинул — села, как влитая. Ну почти. Застёгивать её не стал — тогда придётся дышать строго через трубочку.

— Алекс, да ты модник! — не утерпела Вейла. — Этим видом можно сразу на обложку “Катастрофа & Глянец”!

— Если я её застегну, я перестану дышать, — пробормотал я. — А это, как ты понимаешь, подпортит мои боевые возможности, которые и без того не очень.

— Зато фигура видна! — хихикнула она.

— Спасибо, рад, что хоть кому-то я ещё нравлюсь. Даже если ты — голос в моей голове.

— Не просто голос, Алекс. Я — харизматичный компаньон с иронией и большим сердцем. А ты ничего не забыл?

Я замер. Знал я этот тон. Он всегда предварял что-то… неудобное.

— Вейла, что, ну что такое?

— А куда ты будешь складывать полезные вещи, которые найдешь?

— Точно! — хлопнул я в ладоши, будто вспомнил простую истину.

Вернувшись в кабинет, откуда всё начиналось, я быстро освободил рюкзак. Все вещи, включая почти нетронутый термос, аккуратно переложил в ящик, что раньше торчал под столом. А потом, не раздумывая, задвинул его за софу.

— Вот это я понимаю — стратегический подход! — одобрила Вейла. Голос её звучал весело, но в нём сквозила лёгкая настороженность.

— Спасибо, одобрение от шизы — всегда бальзам на душу, — хмыкнул я и, накинув рюкзак на плечо, сделал шаг к выходу.

— Алекс, — голос в голове стал тише, серьёзнее, — не повторяй вчерашнего. Твои травмы могли закончиться фатально, если бы мы не находились в процессе интеграции. Следующий раз…

— Что “следующий раз”? — я остановился, нахмурившись.

— Может быть последним, — вздохнула она. — Запасись хоть какими-то медикаментами. Ты не бессмертен, пока что… Или хочешь, чтобы на твоей могиле красовалась голограмма с подписью: “Слишком гордый, чтобы уклоняться”?

В голове тут же всплыл мультипиксельный смайлик в форме гроба. Из крышки выглядывал скелет, лениво машущий рукой.

— Очень весело, спасибо. Ставлю тебе пять за тактичность, — пробурчал я и шагнул в коридор.

Тот встретил меня глухим запахом гари, сыростью и… чем-то иным. Что-то воняло так, будто за ночь в стенах умерла сама вентиляция. Вчера я этого точно не чувствовал. Или не хотел замечать?

Первая квартира — пусто. Сразу видно: выехали сразу и в спешке. Запах старого пластика, открытые тумбочки, на полу валялась одинокая фотография в рамке — чья-то свадьба, счастливая невеста, и улыбающийся мужчина. Ушли и не вернулись.

Вторая — будто заморожена во времени. Явно жила пожилая пара: старинные костюмы, аккуратно выглаженные, шкатулка с медалями, розовые тапочки с мехом. Даже радио стояло на тумбочке, как будто вот-вот заиграет вальс. Здесь я нашёл полную аптечку — бинты, таблетки от давления, обезболивающее и что-то с надписью, которую я даже не попытался прочесть.

Скинув всё это в рюкзак, вернулся к себе. Разгрузился, высыпав аптечку на софу. Разберу позже. Если будет это «позже».

Зато аптечка порадовала меня обилием бинтов, обезболивающего, таблетками от давления и чем-то ещё.

Осталась четвёртая, последняя квартира в этом крыле. И вот здесь началось самое интересное.

Дверь скрипнула, как в старом фильме ужасов, и меня тут же ударило в нос зловонием. Не просто тухлый воздух — вонь гнили, сырой плоти и чего-то животного. Как будто здесь происходило нечто… неестественное.

— Алекс, — Вейла заговорила почти шёпотом. — Я… я слышу. Там кто-то есть.

Я замер. Да, внутри слышались звуки — что-то булькало и задорно хрустело, будто кто-то разгрызал ветки… или кости.

— Это один из них, — тихо добавила она. — И, судя по звуку, он… ест.

Я медленно отвязал нож от пояса и плотно обхватил рукоять. Прут в левой руке, как колющее оружие или возможность парировать атаку неприятеля. Это всё, что у меня есть. А ещё — чёртов страх, вместе с неуверенностью, стучащие в груди, как метроном перед казнью.

Пробравшись в коридор, я стал прислушиваться. Скрип половиц под моими ногами был как гром в ночи. Сердце грохотало так, что я боялся монстр услышит шаги раньше, чем я его увижу.

— Маленькая комната, в конце, у окна, — подсказала Вейла. — Похожа на ту, где ты ночевал.

— Принято, — прошептал ей в ответ.

Я медленно подошёл к двери. На удачу — открывается она вовнутрь. Судя по петлям. Прикоснулся ухом к матовому дереву. Шуршание, влажные звуки, похрустывание. Отвратительно. Страшно.

Я приоткрыл дверь. Щель. Мрак. Запах усилился, как удар по лицу.

И вот я увидел его.

Монстр сидел у окна, скрючившись. Его кожа — пепельно-серая, покрытая фиолетовыми закрученными узорами, что пульсировали, будто под кожей билось ещё одно сердце. Он нависал над трупом. Женщина. Когда-то. Теперь — просто кусок мяса. Волосы слиплись в бурые клочья, одежда разодрана, тело… почти неузнаваемо.

Существо закидывало в глотку куски плоти, руки его — длинные, почти до колен, — копались внутри, извлекая органы с пугающей методичностью. Звук был… мерзкий. Влажный. Хрустящий. И до отвращения живой.

Я застыл. Воздух в лёгких стал вязким, будто его можно было резать ножом. Каждый вдох отдавался в голове, словно набат — гулкий, вымеренный. Монстр не обернулся. Он продолжал своё