Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата

— Плюс, здесь еще есть подземелья, — загадочным голосом продолжила Мишель. — Большие, просто огромные, но о них тебе знать не положено. И никому не положено.

— Не положено! — Я усмехнулся. — Но в сети про них написано оч-чень много!..

Она мило улыбнулась:

— Не все, что пишут, правда. Однако, подземелья есть, и они составляют даже бОльшую часть дворца, чем надземные строения. Дворец — самое защищенное место на планете из всех, известных врагу, которые тот будет бомбить. Вот на такую бомбежку его и рассчитывали, когда строили. Даже если надземный уровень сровняют с землей, превратят в пыль, есть еще несколько последовательных подземных, которые уцелеют, и из которых можно будет успешно вести командование. Эдакий бункер, огромный и хорошо защищенный.

— А геологическую бомбардировку этот защищенный бункер выдержит? — уважительно спросил я, прикидывая размеры наземных строений, оценивая, какой колосс прячется под землею. И как непросто такой уничтожить.

Мишель пожала плечами.

— Возможно. Частично, сегментами, точно выдержит, остальное зависит от слишком многих переменных.

Да, переменных на войне может быть множество. Однако, главным в ее речи была оговорка, упоминание об «известных врагу» объектах, которые тот будет бомбить. То есть, имеются еще и неизвестные, где реально укроется королевская семья, пока линкоры с орбиты будут утюжить столицу. Разносите дворец по щепкам, тратьте на это драгоценные ресурсы, держите здесь стянутыми в узел крупные силы, а тем временем силы обороны Венеры будут спокойно вести бои в других местах, наносить чувствительные уколы и растворяться под носом у врага, а верховное командование спокойно координировать их действия из небольшого уютного подземелья где-нибудь во Флоре или Санта-Марии. Практичный подход.

Внутренние покои я определил сразу — этот сектор от нас отделял огромный шлюз, открытый, но охраняемый четверкой дворцовых стражей с опущенными забралами и с таким внушительным арсеналом, что становилось жутко. Миновали мы его без препятствий, Мишель лишь приложила глаз к сканеру сетчатки, удостоверить, что она — это она. Толщина же переборки между покоями внушила священный трепет — умеют Веласкесы строить крепости, умеют.

Обстановка внутреннего убранства за шлюзом прежде всего поразила роскошью. Я не чувствовал, что мы во дворце, вплоть до этого момента, это были словно два разных дворца. Золото, золото, золото… Зеркала, зеркала, зеркала… Резные ручки, лепнина, картины и барельефы… Потолки, расписанные в античном стиле, как во дворцах эпохи барокко, виденных мною в виртуальных экскурсоводах по Земле… Пол, выполненный из натурального паркета, натуральные же ковры… Это и был САМ дворец. И я понял, что народное название «Золотой», данное после постройки за внешнее антикоррозийное покрытие из золота, но «прилипшее» и ставшее вполне официальным, очень сильно подходит ему и по параметру внутреннего убранства.

Вначале мы шли длинными коридорами, затем поднимались по мраморным лестницам, украшенным колоннами и скульптурами. Вокруг сновали слуги, технические дроиды занимались уборкой, а несколько техников в одном месте настраивали одного из них. Кое где, в стратегически важных местах, стояли гвардейцы, правда, уже без доспехов, вооруженные «жалами» и ручными игольниками.

— Почему эти без доспехов? — кивнул я на тройку стражников у подножия очередной мраморной лестницы. Довольно высокой, и, учитывая высоту дворца, превалирующую над шириной в очертаниях со стороны города, не последней.

— Не положено, — отозвалась Мишель. — Мы внутри, тут свои порядки.

— Это официальная, деловая часть, — продолжила она экскурс через время. — Зона для приемов и посещений. Дипломаты, просители, члены правительства, должностные лица — со всеми ними Лея работает здесь. Наверху ее кабинет, святая святых, куда мы и идем, охраняется он лучше, чем золотой запас в подвале Венерианского государственного банка. Еще есть личные покои, туда доступа нет даже гвардейцам — только нам и особо доверенным слугам.

— «Нам» — это хранителям? — уточнил я

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, всем ангелам, кто принял присягу. Хранители — именно хранители, телохранители, первое кольцо. Они занимаются своим и не отвлекаются на караулы. Хотя, — осеклась она, — если они дадут маху, мы можем любое звено хранителей заменить из резерва, с понижением всех привилегий. Конкуренция, чтобы не расслаблялись… — Она хитро усмехнулась. — Для остальных же каждое утро на разводе назначаются караулы, в том числе во дворец. Караул обычно длится сутки, затем мы меняем девочек, и раза два-три в неделю все здесь бывают. Пока ты не примешь присягу, «чертовой дюжине» это не грозит, — оговорилась она. — У тебя нет допуска, а дергать твоих без тебя нецелесообразно. Но после готовься.

На ее лице заиграла насмешливая улыбочка. Я мысленно пожал плечами — чего вдруг? Как будто я против! Караул — и караул, работа такая. Сам же ее выбрал.

— А остальные?

— Остальные — резерв, — продолжила Мишель. — Случается разное, очень часто нам бывают нужны боевые группы, поддержка. А бывают и усиления — тогда караулы назначаются двойными и тройными. Но между нами, — она заговорщицки подмигнула, — у нас такой избыток людей, что я частенько сижу и не знаю, кого куда запихнуть, чтоб не обросли мхом от безделья.

— А смысл набирать столько? Чтоб потом мучиться?

Она изменила голос почти до шепота:

— Ситуации бывают разные, Хуан. Никто не знает, что будет завтра. Лучше перестраховаться, чем кусать потом локти. Если их будет кому кусать.

С этим я не мог поспорить. «Корпус — сила сама в себе, Шимановский» — вспомнил я разглагольствования так и оставшегося безымянным для меня учителя истории Латинской Америки. — «Кланы знают, что он есть, и это останавливает их от безрассудных поступков». Может, наврал с цитатой, но смысл в нее он вкладывал такой.

В общем, дворец мне понравился.

Действительно, подниматься пришлось еще несколько раз. Шли мы неспешно, за коленку я не боялся — после магазинов, девчонки вновь свозили меня к профессору, по настоянию Катарины, который в очередной раз покачал головой. И вот, наконец, святая святых, последняя лестница, верхний этаж дворца, под самым шпилем. Пролет, оканчивающийся площадкой и широким коридором, оббитым светло-зеленым бархатом. На площадке стояло трое хранителей в парадной ангельской форме, обозначая, что территория дворцовой стражи в этом месте заканчивается. Три взрослые тетки. Я бы дал им не менее тридцати, и это правильно — королеву должна охранять старая гвардия, опытная, думающая, знающая, откуда может идти опасность. Дальше по коридору мы встретили еще троих, проводивших нас внимательными, но профессионально-равнодушными взглядами. Еще двое охраняли сам кабинет. Гермозатвор его был поднят, являя миру большие черные наверняка тяжелые двери, несущие скорее церемониальные функции. Одна из стражниц молча открыла их — действительно, тяжелые — показывая, чтобы мы вошли.

Приемная оказалась не такой большой, как я ее представлял, но очень богато убранной. Вокруг стен стояли антикварные диваны из золота и дерева, обитые чем-то натуральным, под потолком висела большая хрустальная люстра, как в театрах, только поменьше, пол был застелен мягким светло-зеленым ковром, под цвет стен, а на самих стенах висели зеркала, визуально увеличивая объем помещения. Внутри сидел лишь один человек, но человек этот стоил дивизии — сеньора Гарсия.

— Садись. — Она указала мне на диван напротив себя. И добавила для моей сопровождающей мягким, но железным голосом:

— Спасибо, Мишель. Как все закончится, я свяжусь с тобой.

По ответному взгляду моей провожатой я понял, что они на ножах. Во всяком случае, в данный момент. Вряд ли это длительная вражда, скорее соперничество — слишком многое в прошлом их связывает, но соперничество реально ощутимое.

Я покорно сел. Мишель скривилась, но молча вышла — здесь не та территория, где она может ответить. Пустившая нас хранительница, ожидавшая распоряжений, под взглядом сеньоры Гарсия кивнула и вышла следом. Дверь закрылась.

— Она занята, задержалась с делами, — пояснила мне главный наказующий планеты, и я целую секунду не мог понять, о ком она. — С нею всегда так — работает до упаду. Дел много, никуда от них не спрячешься. — Она усмехнулась и грустно покачала головой. — Планировалось, что закончит еще часа два назад, но при ее работе планировать такие вещи… Нереально.

— Как сам? Как колено? — резко перевела она тему разговора и кивнула на мою поврежденную часть тела.

— Хорошо, сеньора, — бодро ответил я. — Сегодня снова был у доктора. Говорит, операции будто и не было, но график восстановления нарушать запретил.