Уильям Дитц - Mass Effect: Обман

Поэтому вместо того, чтобы встать в очередь в регистратуру, Мотт прошла мимо нее и направилась к двойным дверям, которые вели в помещения первого этажа. Здесь оказалось очень мало больничного персонала. Это значило, что большую часть заботы о пациентах приходилось брать на себя родственникам и друзьям. А раз здесь было так много посторонних, которые приходили и уходили постоянно, Мотт могла идти, куда угодно.

Мотт не смогла раздобыть фотографию женщины по имени Шелла, но знала, что нужный ей «Череп» был человеком и женщиной. Поэтому она могла не обращать внимания на людей мужчин, турианцев, батарианцев и всех прочих. Но, пройдя по палатам и пристально рассматривая каждого не скрытого за грязными занавесками пациента, Мотт заметила лишь три возможных варианта. Все они сказали, что зовут их не Шелла-Шелла, и не подходили под то описание, что было у оперативницы.

Поэтому на заляпанном кровью лифте Мотт поднялась на второй этаж, где и продолжила свои поиски. Условия здесь были такими же, как и на первом этаже. Некоторые пациенты провожали ее просящими взглядами, очевидно, надеясь, что она была врачом, пришедшим их осмотреть, а другие возмущенно хмурились.

Но когда удача улыбнулась ей, все оказалось не совсем так, как она ожидала. Идущая ей навстречу женщина была в уличной одежде, и если бы не костыли, на которые та опиралась, Мотт, возможно, прошла бы мимо нее, не обратив внимания. Но агент «Цербера» знала, что нужная ей женщина была ранена в колено, поэтому преградила ей путь.

— Простите… Вас зовут Шелла?

У женщины были очень короткие волосы и тонкие черты лица.

— Кто спрашивает?

— Моя фамилия Хоби. Я бы хотела задать вам пару вопросов.

— О чем?

— О «Зловещих черепах», атаке на ваш комбайн и причине, по которой вас оставили в живых.

— Ничего не могу сказать. Пожалуйста, уйдите с дороги.

Мотт не двинулась с места.

— На Омеге есть больницы и получше.

— Они стоят денег.

— Ответите на мои вопросы — сможете себе это позволить.

Шелла на секунду задумалась.

— Мне нужна операция. Тут ее провести не могут, да я бы и не хотела делать ее здесь.

— Сколько?

— Десять тысяч.

— Договорились.

Шелла вскинула брови.

— Надо было потребовать пятнадцать.

Мотт улыбнулась:

— Что-то лучше, чем ничего.

— Половину вперед — и я рассказываю все, что вы хотите знать.

— Даю тысячу вперед, — сказала Мотт. — И еще я заберу вас отсюда.

Шелла замолчала, но лишь на секунду:

— Идет.

— Пойдем, возьмем ваши вещи.

— Какие вещи? Что мое — то на мне.

Полчаса спустя женщины сидели друг напротив друга в комфортабельном ресторане. Нога Шеллы отдыхала на стуле. Еда в «Скотобойне» была отвратной, и Шелла воспользовалась шансом прилично поесть. Как только им принесли напитки, Мотт начала расспросы:

— Ты была из «Зловещих черепов». И Т’Лоак убила всех «Черепов», кроме вас с Тактусом. Почему она пощадила тебя?

Шелла отхлебнула кофе из чашки.

— Напомни-ка, на кого ты работаешь?

— На человека, способного заплатить тебе десять тысяч кредитов, — ответила Мотт. — Пожалуйста, ответь на вопрос.

Шелла пожала плечами:

— Ладно… Будь по-твоему. «Черепа» объединились с группировкой, называющей себя «Подполье биотиков», чтобы ограбить банк, принадлежащий Т’Лоак. И план сработал. Только мне вот прострелили колено и бросили подыхать.

Т’Лоак собиралась убить меня. Но у меня была информация о смерти ее дочери. И я предложила ей рассказать то, что я знаю, в обмен на свою жизнь. Она согласилась.

Мотт почувствовала, что ее интерес возрастает.

— Эта информация, о которой ты говоришь. Как ты ее заполучила?

Наступила долгая пауза — Шелла словно обдумывала свои варианты. Затем она заговорила:

— Раньше я была вольным стрелком. И однажды я работала на одну крайне секретную группу. На организацию, называющуюся «Цербером».

Такой ответ был полной неожиданностью, и Мотт знала, что на ее лице отразилось удивление.

— «Цербер»? Группа защитников человечества?

Шелла насмешливо фыркнула:

— Это они так говорят. Но «Цербер» не только отстаивает права людей. Они проводят самые разные операции против людей и организаций, которые считают угрозой.

— И как именно им помешала дочь Т’Лоак?

— Никак. Не напрямую, во всяком случае. Но у нее была любовная связь с человеком по имени Пол Грейсон. И по каким-то причинам, о которых я знаю не особо много, «Цербер» хотел его заполучить. Главный оперативник собрал команду, и мы вломились в квартиру Грейсона.

Сердце Мотт забилось как бешенное.

— Как его звали?

— На Омеге он назывался Мэннингом. Но сомневаюсь, чтоб это его реальная фамилия.

Мотт изо всех сил старалась сохранить непроницаемое лицо. Она знала, кем на самом деле был Мэннинг — Ленгом. Она была близка. Очень близка. Еще пара вопросов — и она узнает, почему Т’Лоак охотилась за Ленгом.

— Итак, вы вломились. Что потом?

Шелла отвела глаза в сторону, прежде чем снова встретиться взглядом с Мотт.

— Грейсон чуть было не ушел, но один из наших всадил в дочь Т’Лоак дротик с транквилизатором, и Мэннинг перерезал ей горло.

Мотт нахмурилась:

— Почему?

Шелла пожала плечами:

— Не знаю. Может, ему приказали это сделать. Или просто ему захотелось.

— Значит, ты рассказала об этом Т’Лоак, и она тебя отпустила?

— Да. Дважды.

Мотт обдумывала то, что услышала. Ленг убил дочь Т’Лоак. Неудивительно, что Королева Пиратов охотилась за ним.

— Ты довольно везучая.

— Правда? Не особо чувствуется.

— Может, лишние девять тысяч кредитов изменят твое настроение к лучшему, — сказала Мотт. — А потом, после операции, подумай над тем, чтобы улететь с Омеги. Довольно опасное место для жизни.

Звякнули ключи, дверь открылась, и Ленг приготовился. Раз в день ему дозволялось покидать камеру и вместе с Кори Ким спускаться на дно пещеры. Иногда они ходили по нему взад и вперед, а иногда по кругу. На Ленге не было наручников, да и нужды в оных не было, ведь Ким или любой другой биотик могли размазать его по стенке в любой момент.

Но это не значило, что Ленг не мог сбежать. Все, что ему требовалось — это немного помощи. И Ким могла это обеспечить. По крайней мере, таков был план, когда они спустились на основной уровень пещеры и начали ходить по нему туда-сюда. Только в это время Ленг мог говорить с Ким, не ощущая на себе пристального взгляда камер его клетки. Это делало каждую секунду особенно ценной.

— Скажи мне кое-что, — начал он. — Ты когда-нибудь скучаешь по «Пол-акра ада»?

Ким искоса взглянула на него.

— Ты, наверное, шутишь.

Ленг криво ухмыльнулся.

— Я не про тюрьму. Там было ужасно. Я про нас с тобой.

Ким перевела взгляд на землю.

— Может быть. Иногда. Но реально ли это было? Мы пытались выжить. Объединить усилия было разумно.

— Верно, — сказал Ленг, вынужденно разворачиваясь и начиная путь в обратном направлении. — Но за этим крылось и кое-что большее.

— Правда? Никогда не была в этом уверена.

— Ты ушла от меня. Не наоборот.

— Нет, — сказала Ким. — Я ушла от «Цербера». В этом вся разница. Была, во всяком случае.

— Я обязан «Церберу», — ответил Ленг. — Мы оба обязаны. Если бы не он, мы бы до сих пор были в «Пол-акра ада». Или уже погибли бы.

— «Цербер» использует тебя. Ты, похоже, не придаешь этому значения, но я придавала. Есть границы, которые нельзя переступать ради достижения цели. Даже если это хорошая цель.

— Значит, ты вступила в «Подполье биотиков». И теперь ты — профессиональная похитительница.

— Я много чего перепробовала, когда ушла из «Цербера». Подполье — самое последнее. И мы не профессиональные похитители. Нам нужны деньги, вот и все… В биотиках природой заложено превосходство. Мы умней из-за особого устройства нашего мозга, выносливей из-за опасностей, которые преодолеваем еще до рождения, и когда мы придем к власти, все наладится.

— Для кого? — требовательно спросил Ленг. — Для тебя? Для человечества? Или для ваших лидеров?

— Для всех, — упрямо сказала Ким. — Для всех рас.

Ленг пожал плечами.

— Может, в этом-то и проблема, дорогая… Может, нам следовало сосредоточиться на самих себе. Между нами было что-то особое — и, увидев тебя, я вспомнил об этом.

Ким улыбнулась, когда они дошли до другого края пещеры и повернули обратно.

— Ты пытаешься меня заболтать, Кай? Если так, то ничего не выйдет.

— Нет, — солгал Ленг. — Я просто думаю о своей жизни, вот и все. Думаю о том, что есть, и о том, что могло бы быть.

Наступила томящая тишина. Они шагали плечом к плечу. Ким заговорила первой.