По головам - 2 (СИ) - Горбачев Ярослав

— Но… — Александер скосил глаза на Луция, который предусмотрительно шагнул в направлении кресла первого пилота, закрывая меня спиной. — Это чертовски рискованно, Темнозар. Я против. Подумайте…

— Просто не мешайте мне. Хосе! Ты готов показать класс?

— Да, сеньор!

— Александер. Как только риск превысит допустимый уровень — я прекращу «игры», включу маскировку, и мы просто свалим. Поверьте, не стоит так переживать…

Быстро подготовил краткие сообщения Вениамину и Мельнику. О том, что мы около самой границы сектора Огневых подверглись нападению превосходящих сил противника, и не откажемся от помощи. Подготовил, но отправлять раньше времени не стал — для любого внешнего наблюдателя мы должны вести себя так, как будто ещё ничего не заметили, и будто нас действительно застали врасплох.

Намекать на то, что подозреваю их в том, что именно они меня и сдали, не стал тоже. Хотя это должно было читаться между строк, а сделают ли эти люди соответствующие выводы — уже их дело.

На самом деле, именно такой вариант казался мне маловероятным. Но это было хорошим поводом держать управляющего и главного на лапутах в тонусе.

Завершив все приготовления, закрыл глаза и постарался отрешиться от своего тела. Бой обещал быть сложным, требовалось сделать всё правильно, без единой ошибки. Для этого мне надо было полностью слиться с кораблём, сосредоточиться на управлении им, не отвлекаться ни на что.

На мгновение даже пришла трусливая мысль — мол, что я делаю, куда лезу? Но прогнал её прочь. В прошлой жизни проворачивал такое не раз и не два. Выходил один против десятков, если не сотен… И возвращался с победой. Так что — не в первый раз, и не в последний.

Кажется, когда «отключился», на моём лице застыла безумная усмешка. Та, которую не раз подмечали мои соратники всё в той же, прошлой жизни — пока они у меня ещё были…

Все лишние мысли прогнал прочь. Я стал кораблём, а он — мною.

Включив малый вперёд, я-мы направился вдоль сектора Огневых, в ту сторону, откуда приближались противники, выглядевшие наиболее опасно. Это были фрегат послеимперской постройки, два корвета и старая каботажная баржа, неповоротливая, но буквально облепленная орудиями.

Когда мы вошли в область обнаружения вражеских сканеров, я резко развернул корабль — как будто мы только что заметил противников, и направил в противоположную сторону. Как будто мы испугались и стараемся увеличить дистанцию. И как будто не видим, что летим прямо навстречу другим кораблям…

Тонким местом плана был тот момент, что по нам могут сразу же, как появимся, дать залп торпедами — и тогда эффективно действовать против вражеских кораблей станет сложно, придётся заниматься вопросами собственного выживания. Но я рассчитывал, что до такого не дойдёт, ведь в таком случае имеется ни разу не маленькая вероятность перестрелять друг друга дружественным огнём. Очень надеялся, что пираты это понимают, и не будут делать глупостей.

Делать глупости они не стали, и это стало первой реально хорошей новостью.

Когда мы налетели на вторую загоняющую нас эскадру, я развернул корабль кормой к планете и начал ускоряться, поднимая «Косатку» почти вертикально вверх. Такой взлёт жрал много энергии, зато у нас было преимущество — ни у кого из вражеских кораблей не было настолько же мощных двигателей, как у нас, и они просто не могли преследовать нас на равных.

Ожидаемо, наверху мы «случайно» напоролись на ещё одну эскадру. Сразу после того, как «увидели» их, я отправил, наконец, сообщения Вениамину и Мельнику. И не стал в очередной раз разворачиваться, изображая трусливого зайца, а вместо этого врубил полный вперёд. Реактор уже вовсю раскручивался, выходя на полную мощность.

— Хосе! Готовность десять секунд, цель — крейсер!

— Есть, сеньор!

Первый выстрел остался за нами. Спрашивать, кто это и зачем тут, а то вдруг — просто случайно мимо пролетали, или пытаться решить дело миром я не собирался. Было слишком совершенно очевидно, кто это и по чью душу явился. Кроме того, с пиратами всегда разговор один, это — негласное правило, и порицать нас за скорую расправу стал бы разве что самый последний глупец.

У старого имперского крейсера, который я выбрал первой целью, мы снесли все передние щиты и повредили одну из основных пушек. Главный калибр «Косатки» в который уже раз порадовал. Было бы лучше, конечно, сразу попасть в реактор, но я даже и не надеялся на такую удачу — слишком уж хорошо он обычно защищён на боевых кораблях.

После выстрела я сразу начал манёвр уклонения. И сделал это очень вовремя — то место, где мы только что находились, через несколько мгновений оказалось буквально нашпиговано уносящимися вдаль зарядами. Только несколько наводчиков попытались предугадать мои действия и бить на опережение, но тактический анализатор позволил легко просчитать их действия, и Александер вывел безопасную для нас траекторию.

Но самое приятное для нас было то, что я начал атаковать, находясь точно между третьей и второй эскадрами. И пусть в основном выстрелы пиратов ушли «в молоко», исчезнув в атмосфере планеты, но несколько зарядов попали в поднимающиеся следом за нами корабли. К сожалению, без серьёзных последствий, максимум — просадило щиты. Но даже это было хорошим подспорьем.

— Хосе! Половинная мощность, шесть секунд! Цель пометил!

Следующей нашей жертвой стал один из наиболее пострадавших кораблей второй эскадры, старый гражданский лайнер, переоборудованный и вооружённый. Он с трудом поднимался вверх, вытягивая свою громоздкую тушу из плена гравитации планеты, и, видимо, чтобы не отставать от остальных, его энергетик перекинул часть мощности со щитов на маршевые двигатели.

В принципе, совершенно логичное и оправданное решение, когда видишь перед собой кормовые сопла улепётывающего противника… И только благодаря этому решению от случайно пойманного заряда вражеский корабль практически лишился защиты и стал исключительно лёгкой мишенью.

Врубив на полную мощность вынесенные на боковых крыльях маневренные двигатели и временно погасив маршевые, я заставил «Косатку» развернуться к нашим преследователям носом. Подгадал начало манёвра на тот момент, когда мы оказались в мёртвой зоне большинства пушек висящих над нами кораблей, и поэтому, пусть яхта стала на какое-то время очень лёгкой мишенью, непоправимых последствий это не повлекло — от двух разрядов я увернулся, а один погасил боковой щит, потерявший всего около двадцати процентов.

Дальше мы отработали как по часам. Реактор вышел на очередной пик, Хосе навёл орудие, выстрелил, и я увёл «Косатку» из-под усиливающегося огня, вновь дав полную мощность на маршевые двигатели. Мы вновь начали разгоняться, на этот раз — вниз, лишь помогая гравитации планеты и несясь на натужно ползущих нам навстречу преследователей.

Лайнер после нашего попадания потерял управление, начал всё больше замедляться и одновременно раскручиваться вокруг своей оси. В какой-то момент его движение вверх полностью остановилось и он начал, на этот раз постепенно ускоряясь, падать на планету. Но рухнуть в атмосферу или превратиться в лепёшку ему было не суждено — мощный внутренний взрыв превратил пиратское судно в кучу обломков.

Кажется, противники пришли в бешенство. Секундная передышка закончилась, и пространство вокруг буквально разукрасилось яркими росчерками смертоносных разрядов, которые неслись нам навстречу и вслед.

Но я ушёл от них. Следуя подсказкам тактического анализатора и траекториям, которые предлагал Александер, поменял курс «Косатки» так, чтобы оказаться ровно между вражескими кораблями. И это принесло плоды. Хотя у меня и сложилось впечатление, что у отдельных эскадр плохо с координацией между собой и действуют они скорее сами по себе, но огонь всё же стал слабее — палить по своим дураков не нашлось.

Для нас это было преимуществом. До того момента, как мы вплотную сблизились со второй эскадрой, Хосе успел выстрелить ещё дважды, оба раза поразив цели — один корвет лишился носовой пушки, заодно получив проблемы с разгерметизацией, а ещё одно переделанное гражданское судно — маневренного двигателя, из-за чего его начало разворачивать в сторону от нас.